Михаил Фарутин - Четвёртый Харитон

— Когда не будет армии и не будет границ, товарищ полковник, — коротко ответил гвардии старшина.

— Слышали? — обратился военком к своему помощнику. — Это говорит не кто-нибудь, а говорит танкист, гвардии старшина, кавалер всех степеней ордена Славы Харитон Харитонович Харитонов.

— Ясно, товарищ полковник, — ответил капитан.

— А пёс, как его, Соболь, что ли, с ним, пожалуй, ни один волк не захочет познакомиться.

— Умён больно, только что не говорит. След держит, напорист, неутомим.

— Подучить как следует и в свободный поиск можно будет пускать, справится с любым нарушителем границы!

— Вполне, — соглашается Василий Андреевич. — Только злости в нём пока маловато.

— Я же и говорю, надо подучить как следует, — заключил полковник.

— Эх и задачу вы мне задали, Харитон Харитонович да Василий Андреевич, просто ума не приложу, как её решить, — взволнованно рассуждал военком, меряя крупными шагами свой кабинет от окна до двери, позванивая шпорами. — Вы понимаете: эскадрон могу отправить, полк могу отправить, дивизию отправлю. А кто мне даст вагон для одного коня? А? Кто даст?

— Задача… — почесал затылок Василий Андреевич.

— То-то и оно, — продолжил полковник. — Все понимают, что это важно, что это нужно, но как дойдёт дело до вагона и… остановка. Истомится парень-то, пока я его отправлю.

— О каком вагоне идёт речь, товарищ полковник? — спросил Харитон Харитонович, до сих пор молчавший, не принимавший участия в разговоре, погружённый в свои думы.

— Как о каком вагоне? — удивился военком. — А чем же я отправлю к месту службы вашего сына с конём и псом, как его, Соболем? А? Самолётом, что ли? А может быть, своим ходом, на коне?

— Так точно, товарищ полковник! Рядовой Харитон Харитонов, мой сын, согласно вашему предписанию, сутки тому назад на коне Орлике с псом Соболем отбыл к месту службы в Н-ский погранотряд на северо-западную границу.

— Что-о?! На гауптвахту вас обоих за такое усердие! На гауптвахту! Понятно?.. Капитан Иванов! — постучал в стенку военком. — Возьмите этого сорванца Харитонова с его конём и псом, как его, Соболем на контроль на всём пути следования!.. — А про себя подумал: «Молодчина, на тысячу вёрст по лесам да болотам один пустился — отличный пограничник будет!»

Ночь.

Белая северная ночь.

Пламя костра не даёт тени.

Лёгким туманом покрылась озёрная гладь.

Лёгким туманом покрылись приозёрные луга. А может быть, это не туман, а облака, уставшие ходить по небу, легли отдохнуть? Может быть.

В прибрежных кустах ольшаника крупные капли росы падают с листа на лист: кап-кап… В лугах скрипит коростель, да кузнечики бьют молоточками по ночной тишине. Бьют и бьют. Изредка звякнет уздой рыжий с белесоватой гривой и таким же белесоватым хвостом конь, отбиваясь от гнуса, вскинув морду с белой лысиной до самого храпа, с пуком пышной росистой травы в зубах. Конь звучно жуёт траву. Струйки зелёного сока стекают с его мягких бархатных губ.

Серый лохматый пёс устроился поближе к костру и щёлкает зубами, охотясь за комарами, а комары звенят и звенят, стараясь впиться в мокрый пятачок собачьего носа.

Ночь.

Белая северная ночь.

Пламя костра не даёт тени.

Млечный Путь белесоватой дорогой разделил пополам небосвод. Мириады звёзд плывут по Млечному Пути под охраной Большой Медведицы.

А у костра под охраной пса сидит воин в зелёной фуражке, с зелёными погонами рядового. Облокотившись о седло, с развёрнутым планшетом в руках, воин сверяет пройденный путь с маршрутом, проложенным красной пунктирной линией на карте.

Вот он закрыл планшет. Окликнул коня. Конь отозвался коротким, лёгким, чуть слышным ржанием. Погладил пса, приказав: «Охранять». Подбросил в костёр дров и лёг, положив голову на лоснящуюся выемку седла. Рядом слева вплотную к себе придвинул шашку и, обхватив правой рукой холодный эфес, задремал. А потом уснул.

Ночь.

Белая северная ночь.

Пламя костра не даёт тени.

Спит Четвёртый Харитон беспечным богатырским сном, будто запорожец после победного сражения…

«Гав-га-ав!» — громко залаял Соболь и, вздыбив шерсть на загривке, с злобным рычанием бросился к воде.

— Взять! — крикнул Харитон, в мгновение ока вскочивши на ноги.

Но пёс уже спокойно стоял у самого уреза воды, опустил вздыбленную шерсть и, чуть взвизгивая, виновато вилял хвостом. А у камыша в тёмной, будто чай, озёрной воде бултыхалась огромная рыбина, отсвечивая золотым боком. Ивовое удилище, воткнутое под углом в берег, то сгибалось дугой, бороздя воду, то выпрямлялось, и гудела натянутая леска, будто тетива лука.

— Молодец! — бросил, подходя, Харитон Соболю и ухватился за удилище… — Ух ты, какая! — крепко прижимая к груди здоровенную голову щуки, хвост которой свесился ниже колен, рассуждал парень, выходя из озера, отфыркиваясь от воды, стекавшей по его лицу с головы и фуражки. — Чуть не утопила.

Сзади шлёпал Соболь. Пёс бросился спасать хозяина в тот момент, когда Харитон сунулся в воду, чтобы не упустить добычу.

— Хватит тебе рвать сети да отрывать блёсны у рыбаков, — и опустил на траву черноспинное золотобрюхое чудовище.

Щука перевернулась с боку на бок, раскрыв зубастую пасть, и только тут заметил Харитон две блесны, висящие на нижней челюсти рыбины. Одна блесна ржавая, другая светлая, чистая с обрывком лески.

Соболь пару раз брехнул на щуку, подскочив к ней довольно близко, но то ли испугался её острых зубов, то ли решил, что не собачье дело заниматься рыбой, успокоился. Орлик совершенно равнодушен был к этому занятию хозяина, он спокойно стоял недалеко от костра, прикопытив левую заднюю ногу, и дремал — благо к утру исчез гнус.

— Делу время, потехе час, друзья, — говорит Харитон, затягивая подпругу седла на Орлике. — Отдохнули и в путь. А путь наш далёк. Ох, как далёк! Озёр одних более тысячи на пути, а рек да ручьёв — и счёту нет. (Орлик нетерпеливо роет копытом землю.) Вчера ещё маху дали — упёрлись в середину озера, а надо было обойти его слева. А Василий Андреевич умён: посоветовал взять с собой рыболовные снасти. Правда, Соболь? Теперь у нас с тобой всегда свежая рыба будет. (Трудно Соболю понять, что у него спрашивает хозяин, но на всякий случай пёс гавкнул.) Вот видишь, и ты согласен со мной, — смеётся Харитон. — Однако пора.

Поставив ногу в стремя и чуть коснувшись левой рукой холки коня, Харитон влетел в седло. «Доброго пути тебе, воин», — выглянув из-за леса, напутствовало солнце.