Бенно Плудра - Остров лебедей

— Мне очень жаль. Слышишь? По мне — можешь еще раз нарисовать и завтра повесить на доске объявлений. А то и сейчас пойди повесь! Что хочешь делай! Только чтобы такого лица я больше не видел! Не могу тебя таким видеть!

— Довольно! — говорит Сусанна. — Так вы ни о чем не договоритесь.

— А как прикажешь? Чего еще? — Герман ударяет кулаком по столу. Все уставились на него. Никто ничего не говорит. Даже Сабина.

Суббота сегодня. Завтра — воскресенье, завтра — к бабушке! Раньше, когда предстояло что-нибудь приятное, он всегда говорил себе: посплю еще три раза, еще два, еще один… Теперь-то он уже большой для таких пустяков. Или он только думает, что большой?

Он радуется завтрашнему дню, хотел бы радоваться, но вчерашний вечер не забыт. Ничего теперь неизвестно! Это ж только обещание было, под хорошее настроение. После вчерашнего могут и забыть о нем.

Стефан спрашивает маму-Сусанну:

— Поедем завтра?

— Разумеется, поедем. И пораньше. Как только отец встанет.

— Пусть Сабина его разбудит.

— Сабина? Очень хорошо.

Матери пора на работу — в больницу. У нее в субботу весь день дежурство. Зато завтра и в понедельник она свободна. Если, конечно, не случится ничего непредвиденного.

Стефану пора в школу. Отец еще спит. Сабина в пижамке носится по всей квартире. Ей сегодня не идти в детсад — отец дома.

— Может быть, ты все-таки хочешь к деткам? — спрашивает мама.

Сабина не хочет.

— Пойди умойся и будь паинькой. Не мешай отцу.

Значит, завтра пораньше — к бабушке. Эти слова жужжат в голове, и солнце сегодня на улице, и ветерок рябит воду на реке… Ветер — восточный. Ласковый.

У них четыре урока по субботам. Самый хороший день. Два часа физкультуры, география и история. После уроков собирается примерно половина класса.

И Губерт, и Аня, и Стефан. Рита, Хайделинде Вайссиг, Михаэль Функе и Марио. Парису Краузе надо идти с сестрами.

— Я бы с вами, — говорит он. — Но сами видите.

Там, где они стоят слева, начинается лестница перед входом в школу — восемь ступенек. Наверху на площадке скачут девочки — первоклашки. Две из них — сестры Париса. Он забирает их и как только спускается, вприпрыжку к нему подскакивает третья с черными локончиками.

— Это — Зильке! — объясняет Марио Функе. — Ходит в первый класс. А те две — во второй и третий.

— Три сестры, — говорит Стефан. — И все такие маленькие. И совсем не похожи. Даже волосы.

— Откуда? — говорит Марио Функе. — У каждой другой отец.

— А сам Парис?

— От первого другого отца.

— А какой из них дома?

— Никакой, — отвечает Марио Функе. — Ты же сам слыхал — Парис говорил.

Парис идет, подталкивая сзади трех сестер. Повернул направо.

Его друзья ждут Ларису. Четыре мальчика и три девочки. Говорят мало. Только изредка. Губерт, например, говорит Рите:

— Если я не ошибаюсь, Рита, твоя очередь идти за мороженым.

— Сам иди! — говорит Рита, но совсем не смотрит на Губерта, а как-то нарочито поверх Стефана. Стефан ее больше не интересует. Спроси кто-нибудь Риту, она ответила бы: «Не знаю даже, какой он из себя. Все прошло».

Аня сегодня в джинсах. Она расчесывает волосы Хайделинде Вайссиг с таким благоговением, как будто нет ничего на свете важней. Марио подставляет ей свой ежик и говорит:

— И меня тоже.

— Ишь чего захотел! — говорит ему Рита и быстро оглядывается на Стефана. Не может не оглянуться и злится поэтому. Стефан не обращает на нее внимания. Он не сводит глаз с Ани, следит, как она расчесывает волосы Хайделинде, и даже недоволен чем-то, ревнует, наверное. «И что он нашел в этой Ане?» — думает Рита.

Приходит Лариса. Вышла не из главного входа, как все ожидали, а откуда-то со стороны двора. Она тянет за собой тележку. О тележке-то никто не подумал!

— Чего смотрите? — спрашивает Лариса. — Тележка нам очень нужна. Все пришли? — Она быстро пересчитывает ребят, а Рита говорит:

— Кто хотел прийти — все пришли.

— Хорошо. Кто с кем пойдет? Всего нас восемь. — У Ларисы брюки заправлены в полусапожки. Вид — боевой. Глаза — светло-карие на солнце, локоны вьются на лбу. Сейчас она кажется больше и старше своих пионеров. В будущем году они ее перерастут. — Ну, кто с кем пойдет? — спрашивает она еще раз.

Не простое это дело. Выбор нелегок. Еще до того, как кто-нибудь вызвался, Стефан говорит:

— С Гаральдом что? Ты ничего не знаешь?

— Новое объявление пишет, — говорит Лариса.

— Что, что?

— Насколько мне известно.

— Тогда будут большие неприятности.

— И это он знает.

— Он-то да, а ты? — спрашивает Стефан.

— Я? — Лариса улыбается. Посмотрела на Стефана, окинула взглядом остальных: — Мы будем собирать на нашего гиппопотама-бегемота.

— Хорошо. Собирать-то мы будем, а Гаральд как?

На лице Ларисы теперь совсем другая улыбка, она смотрит только на Стефана.

— Ты зря беспокоишься. Не надо. Выгребет Гаральд. Выгребет.

— Ты так считаешь? А он про бегемота…

— И про бегемота он говорил.

— Что не нужен он нам? И старое дерево не нужно?

— Нужен! — говорит Лариса.

— Не для детской площадки. Не для нашей детской площадки.

— Для нашей! Будет у нас бегемот! Там его и поставим! — Пауза. Лариса ждет, что скажет Стефан. А он стоит, задумался.

— И до каких пор мы будем ждать? — спрашивает Рита.

— До тех пор, пока каждый не выберет, с кем он пойдет, — отвечает Аня, и именно Рите и сразу же: — Я пойду со Стефаном.

Стефан слышит свое имя — громко и при всех — и даже пугается. Но вдруг ему делается весело и радостно. Аня тянет его за рукав, а он уже сам шагнул к ней. Рита выкрикивает:

— Я пойду с Михаэлем!

С Михаэлем? Погляди-ка. Вот, значит, и вторая парочка! Но Михаэл что-то не рад. Или он делает вид? Рита красивая гордая девочка. Сама выбрала — не Марио, нет, у него же такие большие уши. Нет, не Марио она выбрала, а Михаэля! А это кое-что значит. Марио это сразу чувствует. Он спрашивает:

— Почему это одни парочки?

— Тебе не нравится? Очень хорошо носить вдвоем тяжелые вещи. Кто пойдет с Хайделиндой?

Хайделинде видит, что все на нее смотрят, и говорит:

— Не хочу я ни с кем идти. Я — с Ларисой.

— Со мной? Ну и ладно. Значит, я пойду с Хайделиндой. Сегодня мы пойдем все в высотный дом. На каждую пару пять этажей. За час управимся.

Стефану и Ане достались верхние этажи. Начинают они с последнего.

— Здесь этот дебил живет, — говорит Стефан.

— Какой? — спрашивает Аня.

— Он только один такой. В канадке.

— Батюшки мои! Вдруг он выйдет?

— По шее получит, — говорит Стефан.

На площадке тихо и пусто. Друг напротив друга стеклянные двери на балконы. Стены гладкие, белые. Если встать посредине, видно только небо.

Начали они с мусоросборника. Здесь стопками сложена бумага. Они ее перетаскивают к лифту. Потом — бутылки. Из-под водки, коньяка, и маленькие и большие, из-под вина — с длинными зелеными горлышками и красивыми этикетками.