Тальбот Рид - Капитаны школы Виллоуби

Последние восклицания относились к неприятельской лодке, команда которой не нуждалась, впрочем, в поощрении, чтобы завязать борьбу, так как и сама пылала жаждой мести. И немудрено: она состояла из Кьюзака, Пилбери и трех других жертв недавнего хищнического набега парретитов.

Несколько взмахов весел – и враги сошлись. Последовало морское сражение. Обе стороны выказали немало храбрости и самоотверженности, никто не жалел ни себя, ни своей одежды. Весла мелькали в воздухе, брызги дождем летели во все стороны, лодки раскачивались, как в сильную бурю.

Битва прекратилась только тогда, когда все сражающиеся промокли до нитки. Непонятно, кому досталась победа, но Парсон, сделав вид, что победила его лодка, пустил вдогонку удаляющемуся неприятелю насмешливый вызов:

– Вот вам! Жалуйтесь теперь капитану!

– Если бы капитаном был Блумфильд, задал бы он вам! – ответили с другой лодки.

Это замечание неприятно подействовало на наших героев. До сих пор им не приходило в голову, что Блумфильд мог бы быть гораздо более строгим капитаном, чем Риддель, и что, пожалуй, при нем им пришлось бы проститься с такими развлечениями, как сегодняшнее.

Впрочем, эта маленькая неприятность вскоре была забыта: все-таки Блумфильд несомненно молодец, а главное – свой. Другая неприятность была посерьезнее: мокрые воины страшно озябли. К тому же было уже много времени, и пора было возвращаться к перекличке. Друзья уже собирались разворачивать лодку, как вдруг услышали сзади голоса и плеск весел.

К ним подходила другая четырехвесельная шлюпка, тоже готовившаяся к гонкам, но с флагом отделения директора на носу. Команда шлюпки состояла из Ферберна, Портера, Котса и Джилкса, на руле сидел Кроссфильд. Команда директорской шлюпки в первый раз появилась на реке в полном составе.

Шлюпка шла хорошо, но, конечно, ей недоставало того шика, которым отличались приемы гребцов шлюпки Паррета, – так, по крайней мере, думали наши герои. На «Ноевом ковчеге» заволновались: неужели они, парретиты, дадут обогнать себя этой шлюпке? О возвращении домой уже не было и помину. Гребцы налегли на весла.

Трудно было даже предположить, что «Ноев ковчег» способен развивать такую скорость. Парсон подбадривал своих, пересыпая речь колкостями по адресу нагонявшей их лодки:

– Ах вы бедненькие! Фагов обогнать не могут, а еще к гонкам готовятся! – кричал он. – Прошли те времена, когда ваше отделение брало призы!..

– Парсон, если ты еще раз так скажешь, я тебя поколочу, – заметил Тельсон.

– Прости, дружище, я забыл, что ты директорский. Дружнее, ребята! Долой Ридделя! Да здравствует Блумфильд!.. Ура! Мы их обогнали!..

Директорская шлюпка замедлила ход. Гребцы притворялись, что работают веслами изо всех сил, и, посмеиваясь над расходившимися мальчуганами, делали вид, что никак не могут их обогнать. А те пыхтели, дружно сгибаясь над веслами, и гордились воображаемой победой. Гонка продолжалась минут десять.

Когда команда «Ноева ковчега» окончательно выбилась из сил, Кроссфильд вынул часы и сказал, обращаясь к своим:

– Пора домой: пять часов.

Шлюпка круто развернулась и полетела вниз по течению, оставив «Ноев ковчег» далеко позади. Тут только наши мореплаватели поняли, что старшие просто посмеялись над ними. Но хуже всего было то, что они опоздали на перекличку.

– Пять часов! А перекличка в четверть шестого! Ох и будет же нам сейчас! – ужаснулся Парсон.

– Мне больше всех достанется: на этой неделе я уже два раза опаздывал. Теперь классный капитан уж точно пожалуется на меня главному, – уныло сказал Тельсон.

– И на меня. Я тоже не первый раз опаздываю, – поддержал его Бошер.

– Они это нарочно сделали, чтобы подвести нас, а теперь сами на нас и пожалуются. Как мы сразу не догадались!

Предпринимать что-либо было уже поздно. Оставалось только поторопиться: чем скорее они вернутся в школу, тем лучше. Друзья развернули лодку.

Путь домой был невеселым: гребцы утомились и расстроились, все молчали. За милю до школы они услышали звон большого колокола: это звонили к перекличке. Теперь в школе уже известно, что они опоздали. Мальчики молча переглянулись. Один Парсон не только сам не унывал, но еще и старался приободрить павших духом товарищей:

– Что вы приуныли? Опоздали так опоздали, эка важность! Ведь не съедят нас, в самом деле! Самое большее – оштрафуют страницей-другой греческих стихотворений. Да и опоздали-то мы немного, вот-вот будем дома. Греби дружней, ребята!

Но им не суждено было скоро попасть домой. Их ждало еще одно приключение.

Навстречу им шел ялик. Узнать гребца было невозможно, потому что он сидел к ним спиной. Парсон заметил, что у него на шляпе светло-голубая лента. Этого оказалось достаточно: голубой был цветом отделения директора. Вот когда они расквитаются со своими врагами или, по крайней мере, с одним из них!..

Парсон тихонько скомандовал, чтобы «сушили весла», и дал время ничего не подозревавшему гребцу подойти поближе. Когда тот был уже совсем близко, Парсон махнул рукой, и в два взмаха весел большая лодка очутилась рядом с яликом. Удивленный внезапным шумом, гребец быстро обернулся. О ужас, это был мистер Паррет!..

Избежать столкновения было уже невозможно, «Ноев ковчег» всей своей тяжестью налетел на ялик. У мистера Паррета вышибло из рук весло, легонькая лодочка накренилась, зачерпнула воды и опрокинулась вместе с гребцом.

Сначала мальчики совершенно растерялись и сидели неподвижно, бледные от испуга. Первым опомнился Парсон: он, как был, в одежде, бросился в воду, а за ним Тельсон и Лаукинс. Остальные двое остались в лодке.

Река была глубокая и течение быстрое, но опасность пловцам не угрожала. В Виллоуби все воспитанники умели плавать, а так как их учителем в этом искусстве был мистер Паррет, то вряд ли он нуждался в помощи своих учеников. Вскоре все четверо благополучно вылезли на берег.

Для троих мальчуганов настала тяжелая минута. Мокрые, дрожащие, они имели очень плачевный вид. Учитель ничего не сказал им, только крикнул двум мальчикам, оставшимся в лодке, чтобы они поскорее приставали к берегу и привели с собой его ялик. Стуча зубами, Парсон, Тельсон и Лаукинс тревожно переглядывались и искоса посматривали на учителя – не скажет ли он чего-нибудь. Но тот упорно молчал.

– Мое весло сломано? – только и спросил он, когда лодка подошла к берегу.

– Нет, сэр, – ответили ему.

Оказалось, что ялик не поврежден. Мистер Паррет сел в него и отчалил.

Тут Парсон не вытерпел:

– Ради бога, сэр, простите нас! – крикнул он с отчаянием в голосе. – Мы не знали, что это были вы!

– Простите нас, сэр! Мы очень сожалеем, что так случилось, – раздались еще четыре робких голоса.