Сфинкс - Паутина

Он лишь махнул рукой, неопределенно пожав плечами. Значит, все в порядке. Он так внешне похож на Рона, но характером был скорее Грейнджер, чем Уизли. Он напоминал Гермионе ее отца.

— А у тебя как дела, ма? От папы ничего не было? — Хьюго внимательно посмотрел на нее, почесывая рыжую макушку. Гермиона покачала головой.

— А вот и я! — с лестницы сбежала Роза, по пути застегивающая мантию. В руке она почему-то сжимала палочку и была какой-то… взъерошенной.

— Привет, дочка, что-то случилось? — Гермиона обняла Розу. Ее взрослая, такая самостоятельная девочка.

— Нет, все нормально. Тут… кое с кем поспорила, — Роза улыбнулась и взяла маму за руку. — Идем? Эльф сказал, что нужно одеться тепло — значит, на улицу?

Втроем они вышли на залитый светом двор — снег кое-где растаял, но все равно белым полотном освещал землю, еще недавно черную и неприглядную. В стороне студенты играли в снежки, весело смеясь.

Их проводил взглядом мракоборец, Гермиона кивнула ему, тот ответил и, кажется, успокоился, хотя все равно бродил рядом с палочкой наизготовку. Поможет ли это уберечь детей? Гермиона на это надеялась.

Роза подошла к скамейке в парке, откуда было видно Гремучую Иву, смахнула снег и высушила ее палочкой.

— Прошу садиться, — улыбнулась она и первой опустилась на скамейку. Гермиона села рядом, а Хьюго колонной высился перед ними, сложив на груди руки. Рыжие волосы падали ему на лоб — Гермиона подумала, что надо бы посоветовать сыну постричься. А Роза похудела, хотя была все такой же хорошенькой. Сама Гермиона не была такой ни в возрасте дочери, ни после. Распустился ее цветочек, ее доченька.

Гермиона часто сожалела, что Роза вышла такой похожей на нее. Не внешне — характером. Потому что слишком много дочь пыталась взвалить в свои шестнадцать на свои хрупкие плечи. Пыталась быть взрослой и сильной, хотя никто этого никогда от нее не ждал.

Сколько себя помнила Гермиона, Роза с детства старалась сама принимать решения, самые разные — начиная с цвета нового платья на пятый день рождения и количества крема на именинном пироге и заканчивая предметами ЖАБА и вопросами своих отношений с мальчиками. Самостоятельная Роза.

— Мама, папа тебе писал? — она смотрела на Гермиону понимающими глазами, но все-таки была на ее лице надежда — надежда ребенка на исполнение заветного желания.

— Нет.

— Мне он тоже ничего не ответил, даже не знаю, дошло ли до него мое письмо, — Роза перевела взгляд на руки, а потом на Хьюго. — Мы вот тут думали, почему он ушел… Он ведь говорил с тобой?

— Ну, да, — Гермиона грустно улыбнулась детям.

— И что? Как он объяснил свой уход? — Хьюго чуть насупился, переминаясь с ноги на ногу. — Ну, кроме того, что боится навредить нам…

— Ох… — Гермиона не знала, как облечь в слова то, что она была должна им сказать. Мягко, чтобы они поняли отца, чтобы поняли его уход. — Мне он сказал то же, что и вам. Что боится за нас…

— А точнее — себя? — поправила мать Роза, поджав губы.

— Да, так будет, наверное, точнее, — кивнула Гермиона. Тяжело говорить под пристальными взглядами детей. Им нельзя врать, но и сказать правду — нельзя. Сказать, что на ее теле еще затягивались раны от его лап и рассасывались синяки от его объятий. — Вы же понимаете, что папе сейчас нелегко…

— И он посчитал, что, порвав все связи с прошлой жизнью, ему будет легче, — тихо произнесла Роза. Милая, все понимающая Роза. Как рано мы заставили тебя повзрослеть. — Глупо.

Гермиона промолчала, не зная, что ответить.

— Мам, что он еще говорил? — Хьюго чертил ботинком узоры на промерзшей земле. — Он вернется?

— Нет, я думаю, что нет, — Гермиона знала, что это жестоко, но в этом вопросе она обещала себе быть честной с детьми. — С ним разговаривал Гарри…

— Да… Раз даже дяде Гарри не удалось его вернуть… — пробормотала Роза, а потом посмотрела на маму. — Где он сейчас, наш папа?

— Не знаю. Он не позволяет нам этого знать, но, уверена, что если ему будет плохо, он попросит о помощи, — Гермиона говорила это действительно уверенно. Это же Рон, он не может не обратиться за помощью. Он всегда так делал. Но ведь он всегда возвращался…

— Значит, это не ваша обычная ссора, — Хьюго грустно вздохнул и все-таки сел — между Розой и матерью. — У папы вышел легкий сдвиг в мировоззрении…

— Хьюго! — укорила брата Роза. — Не говори так, папе тяжело!

— А нам не тяжело? — фыркнул мальчик, тут же вставая. — Мог бы и зайти к родным детям прежде, чем удариться в бега… Вот дядя Гарри почему-то никуда не удрал, хотя ему не легче…

— Он не стал оборотнем, как папа, — тихо заметила Роза, глядя на Хьюго. — Ему не от кого бежать…

Гермиона промолчала. Гарри было от кого бежать так же, как и Рону. Но ни тому, ни другому было не убежать от себя. Только Гарри привык жить с этим, а Рон… Рон был другим. И, наверное, выбрал самый подходящий в такой ситуации ему самому вариант. Просто уйти. Как сказала Роза, оборвать все связи с прошлым Роном, и создавать мир нового Рональда Уизли.

— Дядя Гарри ни от кого и никогда не убегал…

— Хьюго!

— Тихо, ребята, — Гермиона примирительно положила руку на плечо сына. — Дело не в Гарри и не в храбрости. Просто так случилось. Ваш папа принял решение. И мы должны принять его. Оно нам не нравится и даже причиняет боль, но мы ничего не можем с этим сделать…

— Можем! — Хьюго поднялся, сердито глядя на Розу. — Нужно найти его и заставить его вернуться! Какая нам разница, оборотень он или вампир?! Да хоть полтергейст! Он же наш отец!

— Хью, даже если мы сможем его найти, в чем я сомневаюсь, — терпеливо говорила Роза, — мы не сможем заставить папу вернуться. Он. Принял. Решение. Мама правильно говорит — мы должны если не понять, то принять это. И надеяться, что он вернется. Или же… что он будет счастлив…

Сильная девочка. Роза, как же ты смогла найти в себе такие силы, чтобы переступить через свою любовь к отцу и подумать о нем самом?

— Он не будет счастлив без нас! Без мамы! Без дяди Гарри! — возмутился Хьюго.

— Но мы можем пожелать ему этого счастья, — сказала Гермиона, глядя на возмущенного сына. — Потому что ничего не можем исправить… это его решение.

— Мама, почему? Почему ты так легко смирилась? — Хьюго недоверчиво смотрел на Гермиону. — Почему отпустила его?

— Потому что я люблю вашего папу, — просто ответила она, зная, как неестественно глупо звучит ее ответ для пятнадцатилетнего сына. Вот Роза ее понимала — Гермиона видела это по глазам девушки.

Хьюго промолчал, кинул взгляд в сторону замка, где в окнах уже горел свет.

— Прости, мама, — он пожал плечами. — Наверное, это ваше дело… Я пойду, обещал Шелли, что до ужина помогу ей с Заклинаниями.

— Хорошо, сынок, — Гермиона поцеловала наклонившегося к ней мальчика. — Береги себя. И передавай привет ребятам Уизли.