Юрий Третьяков - Рассказы

В классе началось беспокойство, движение и говор.

— В чем дело, Крюков? — спросила Анна Ефимовна. — Что там стряслось такое?

— Врачи пришли! — паническим голосом объявил Крюков. — Уколы делать! Уже пятый «А» повели!

— Могу себе представить, как это вам страшно! — покачала головой Анна Ефимовна. — Вы так боитесь всякой боли, что просто ужас! Вчера Иванов и Войленко, когда вышли из школы, так колотили друг друга об лед, катались по земле и сцеплялись руками и ногами, что я думала, они больше не встанут, а они поднялись и пошли, как ни в чем не бывало.

— Это мы не дрались, — объяснил довольный Войленко. — Вы не думайте, Анна Ефимовна. Это спортивная борьба… Называется—самбо.

— Разведчики и шпионы так всегда дерутся, — добавил Крюков с глубоким знанием предмета. — Шпионы дерутся хуже, поэтому их и ловят… Об этом есть в книжке…

— Я не знаю, как это называется, — перебила его Анна Ефимовна. — Я это говорю затем, что все вы такие чахлые, как мимозы… В прошлом году я как-то посмотрела в окно, оно выходит у меня прямо на снежную гору, пусть прогульщики примут это к сведению, — и что я увидела? Я увидела, что гора вся черная от детворы, они там спозаранок кишат, как муравьи. Я удивилась: в честь чего сегодня такое небывалое оживление? Оказывается, занятия в школах отменены по случаю сильного мороза, чтоб кто-нибудь не замерз по дороге в школу…

— Я ухо отморозил, — сказал Крюков.

— Это очень жалко. Но все-таки давайте прекратим переговариваться, ничего ужасного нет, всем делают уколы, и никто еще от этого не умер. Будем продолжать урок. Пусть к доске выйдет Крюков. После прогулки он, наверное, чувствует себя лучше и решит нам вот эту задачку…

Застигнутый врасплох, Крюков побрел к доске…

На перемене все любопытные столпились возле учительской, где находились врачи, и, когда открывалась дверь, жадно заглядывали внутрь. Там виднелись белые халаты, на столе бесшумно вздрагивало синее пламя, сверкали какие-то металлические предметы, пахло лекарствами.

От всего этого Радику и Женьке стало совсем не по себе, хоть и немало в своей жизни износили они всевозможных ран, ушибов, порезов и царапин и могли считаться по этой части людьми привычными.

Ученики пятого «А», которым укол уже сделали, горделиво прохаживались тут же и на вопросы пренебрежительно отвечали:

— А! Чепуха!

Як Яклич, ковыляя по коридору, покрикивал на толпившихся ребят:

— Расступись-ка! Что за базар? Не паникуй! Всем хватит!

А Комаров опять был в центре внимания. Пожалуй, и болезни не было, которой бы он не болел на зависть лентяям, обладавшим прямо-таки железным здоровьем. Он болел иногда по месяцу и все равно получал пятерки. Всех врачей он называл по имени-отчеству.

Сейчас Комаров стоял, окруженный ребятами, и хвалился самым бессовестным образом:

— Прививку от тифа мне делать не будут! Я им уже болел в позапрошлом году. Теперь у меня уже получился иммунитет.

— Что-о?

— А это значит, что я больше не заболею, потому что уже болел.

— Ишь ты… — завидовали слушатели.

— Глянь, расхвалился… — кивая на Комарова, сказал Радик Женьке.

— Здорово нахальный этот Комар, — согласился Женька. — Везде он суется, все знает.

— А если я болел? — спросил он у Комарова. — И мне не будут.

— И тебе… А почему же…

— Как же… — начал припоминать Женька. — То ли в прошлом, то ли в позапрошлом году чем-то болел… Еще горло у меня было завязано…

— Значит, у тебя была ангина!

— Вспомнил: она! — обрадовался Женька. — Но я тоже много кое-чем болел, будь уверен! Это сейчас почему-то перестал, а маленький — только и дела: коклюш там или еще что. Я даже свинкой болел! Может, скажешь, и у тебя свинка была?

— Не была, — сознался припертый к стенке Комаров.

— То-то! — торжествовал Женька. — А у меня была!

— А мышиным тифом ты болел? — спросил Комарова Радик.

— А скажешь, ты болел?

— Я хоть и не болел, но зато мой брат болел! Да вон он сам. Может подтвердить!

Среди любопытных находилось несколько первачков во главе с младшим братом Радика Сашкой, который хоть и учился каких-то три месяца, но уже обзавелся в своем классе авторитетом и огромным количеством товарищей.

— Желтухин! — грозно окликнул его старший брат. Желтухиным он сам его прозвал, потому что решил, что Сашка чем-то похож на скворца с таким именем из книжки «Детство Никиты». Желтухин своего прозвища не любил и поэтому откликнулся очень угрюмо:

— Ну, чего?

— Поди сюда!

Желтухин подошел.

— Говори: ты болел мышиным тифом?

— Ну и болел… Ну и что?

— Больше ничего. Ступай отсюда, хватит здесь шнырять! Распустился!

И Радик объяснил ребятам:

— Понятно? Мышиный тиф — это тебе не какой-нибудь там обыкновенный, которым каждый может заболеть. Он происходит от всяких крыс и мышей. Обязательно надо, чтобы тебя крыса или мышь укусила: без этого ты нипочем не заболеешь, как ни старайся…

Но Комаров не дал Радику досказать про эту редкую и таинственную болезнь.

— Вообще уколов и бояться нечего! Один укол — это пустяк! Когда я заболел малярией, мне сделали тридцать!

— Тридцать! — ахнули потрясенные слушатели.

— Да. По уколу в день и так — целый месяц!

И тут в коридоре появился Крюков. Напрасно он у доски мямлил и тянул время: времени ему как раз хватило, чтоб получить двойку.

Он шел, держа одну руку в кармане, другой придерживая засунутые за пазуху книжки.

— Эй, Крюк, куда? — окликнул его Радик.

Крюков медленно глянул через плечо:

— Капитан Витема, не захотя никаких уколов, направился по направлению домой!.. Двойку поставили, да еще укол им делай… Рыжих нет! Я не как вы!

— А что — мы?

— «Вам слабо, — заметил капитан Витема, презрительно улыбаясь…»

— Как это — слабо? — вдруг возмутился Радик.

— А так… Вы народ такой.

— Какой?

— Такой вот… Боитесь.

— Это вот, может, он боится, — показал Радик на Комарова. — А мы, будь уверен! Женька, выкинь в форточку наши портфели, мы тебя внизу подождем!

Женька заколебался было, да и самому Радику, по правде сказать, не так уж хотелось уходить, но все дело испортил Комаров.

— Напрасно вы, — сказал он.

— Как так?

— Все же делают.

— Мало ли что! Одно дело — ты, другое — мы! Мы вот не делаем! Тоже — сравнил! И вообще, чего тебе нужно?

— Ничего.

— Ну и молчи! Пошли, Крюк!

Комаров прикусил язык, а Радик гордо прошел мимо замолчавших ребят к раздевалке.

Там за маленьким столиком сидел Як Яклич, пил из кружки чай и читал журнал «Техника — молодежи».

— Эй, орлы! Сколь далеко направились?

— Мы сейчас придем. Нас послали… — пробормотал Радик, поспешно отыскивая свое пальто. Уже одетый Крюков пришел ему на выручку.