Юрий Третьяков - Рассказы

— А Саньку?

— Санька не станет из-за какого-то там Комара… Сравнил: мы и Комар! Мы все можем!

— «Законно, — заметил капитан Витема». — Только не очень хвалитесь.

— Хвалимся? Мы? — вспыхнул Радик. — А хочешь, мы тебя сейчас с этого мостика спихнем? Тогда узнаешь, хвалимся мы или нет!

Крюков тотчас отодвинулся от края мостика и покачал головой:

— Это ни к чему. У меня такое дело: ботинки велики, набьется в них снег, и пропало все! И вообще мне надо в одно место — дело есть в читальне. Вы, конечно, на укол не пойдете? И правильно! Я тоже. «Всего! — воскликнул капитан Витема, уходя в неизвестном направлении».

— Значит, не пойдем? — спросил Радик Женьку, когда Крюков ушел.

— Вообще-то… — неуверенно начал было Женька, но Радик его решительно перебил;

— Нельзя Крюка подводить! Раз договорились — значит, все. А то будет не по-товарищески!

— Оно так…

— Ну и порядок! Погуляем минут тридцать и придем, как будто сделали!

Радик и Женька уселись в парке на такую скамью, чтобы были видны большие часы на столбе, и принялись ждать.

Тоскливо и медленно шло время. Казалось, стрелки часов и не двигаются, но друзья терпеливо отсидели, сколько полагается.

В школьных воротах они увидели Радикова брата—Желтухина — с товарищем.

Первоклассники с чрезвычайно деловым видом возвращались откуда-то, махая руками, пронзительно спорили о чем-то непонятном:

— А вот и неправильно! И вовсе это не четвертый но мер! Четвертый номер — розовый, а это — третий!

— И зеленые — третий?

— Зеленые — это второй! Вот красные — третий!

При этом они сосали что-то сладкое, по всей видимости-ириски.

— Эй, вы! — окликнул их Радик.

Первачки остановились и подозрительно глянули не Радика с Женькой.

— Вы чего тут расхаживаете?

— Мы не расхаживаем! — независимо ответил Желтухин. — Это вы расхаживаете, а у нас пустой урок, и мы уполномоченные!

— Мы уполномоченные купить нитки, — добавил его ушастый товарищ. — Мы теперь вышиваем на уроке труда. Крестиками…

— Врете! Вы, наверное, гуляете?

— Это вы гуляете! — заявил Желтухин. — Вас послали делать укол, а вы не пошли и гуляете, что?

И откуда они все это знали?

— Ириски на какие деньги купили? На уполномоченные?

— Мне мама дала двадцать копеек, и у Стародубцева было шесть копеек!

— Верно, — подтвердил Стародубцев. — У меня ровно шесть!

— А ну, покажите нитки, может, вы врете! И давайте нам по ириске!

Стародубцев полез было в карман, но Желтухин дернул его за рукав:

— Стародубцев, не показывай им! Не давай им, Стародубцев! Бежим скорей, а то опоздаем!

Быстро работая локтями, они пронеслись через двор и, очутившись на крыльце, задорно закричали:

— Что, поймали? Что, поймали? Прогульщики! Скажем вот!

Радик погрозил им кулаком.

— Глянь, как они осмелели! — сказал он Женьке. — Совсем от рук отбились! Я им покажу! Они у меня узнают!

— Это надо, — кивнул Женька. — А то никакого от них житья не будет! Только вот интересно: как они все пронюхали?

— Это народ такой… О! Звонок! Пошли!

В коридоре они наткнулись на Анну Ефимовну.

— Ну как? — спросила она. — Не умерли? Я так и знала! Завтра у меня занятий нет, послезавтра будьте добры остаться после уроков, чтоб я вам объяснили все, что вы прогуляли, потому что это важно!

И она пошла дальше, а из класса высыпали ребята, и впереди всех — Крюков!

— Ты это так? — удивился Радик, — В читальню не пошел?

— Каждый человек, — наставительно сказал Крюков, — может сначала собираться в читальню, а потом раздумать. Вот я и раздумал.

— Ну, сделали? — спросил Войленко.

— Тоже раздумали! — усмехнулся Радик. — И вообще, что вы привязались? Тебе больше всех надо?

— Не мне.

— А кому? Ну, кому? Ему, что ль? — Радик показал на Комарова, который сейчас участия в разговоре не принимал, а стоял в отдалении. — Я ему дам!

— Ладно! — одернул его Войленко. — Что ты все «дам» да «я»! Только и слышно! А кому ты дашь? Может, и мне?

— Я не про тебя… — сразу сбавил тон Радик.

— Ну, а кому? Никому ты не дашь! И Комарову тоже! Чем он хуже вас?

— А лучше? — изумился Радик.

— А хуже? — спросил Санька. Окружающие недобро молчали.

Радик обернулся было к Саньке, но Войленко, крепко взяв его за рукав, повернул к себе лицом:

— Чем хуже, скажи? Что слабее? Так я вот — сильнее… И вы можете это проверить. Хоть сейчас, хоть…

— Чего тут проверять, — миролюбиво сказал Женька. — Это и так известно.

— Не в этом, конечно, дело, — сказал Войленко.

— А в чем? Ну, в чем?

— А в том, что вы себя лучше других ставите!

— Как какие-нибудь бароны! — захохотал Витька Витамин, пришедший насладиться происходящими событиями.

— «Отойдите от нас, мы герои?» — продолжал Войленко. — А какие вы уж такие подвиги совершили? «Мы — мастера…» А может, мы не хотим таких героев? Скажем: «Катитесь вы, такие мастера, знаете куда… и без вас обойдемся!»

— Обойдетесь?!

— А ты думал нет? Еще как! Возьмем и отстраним от работы!

— Ну и отстраняйте! Не заплачем!

— И отстраним!

— И ладно!

— И ладно!

— Анну Ефимовну опять обманули! — сказал Санька.

— Подумаешь! — все еще не сдавался Радик. — Мы обманули, не ты!

— Она с вами по-человечески! — продолжал, не обращая внимания, Санька. — Поверила вам. Другая бы вас за шкирку да к директору — и катись за родителями! А эта будет с вами после уроков оставаться, втолковывать! Может, ты думаешь, ей без вас мало дела? Ого! У нее дела побольше вашего! Она, может…

— Знаем, какое у нее дело! — брякнул Радик. — Задачки выдумывать? На кой они…

— «На кой!» «Задачки!» Эх ты, дуб! — махнул рукой Войленко и отошел. За ним пошли все ребята. На Радика с Женькой никто даже не взглянул.

Витька Витамин засмеялся и побежал в свой класс, видно, рассказать, как ребята отшили зазнавшихся мастеров Радика и Женьку.

Они остались одни.

Даже Крюков, обычно с огромным удовольствием принимавший участие в таких спорах, на этот раз послушал минутку, потом принялся шарить по карманам, поднял глаза вверх, будто что-то вспоминая, и повернувшись, исчез.

Начался урок рисования. На этом уроке всегда было весело: разрешалось ходить по классу, только не шуметь.

Лучшие рисовальщики — Радик и Валька Сомов — всегда получали задания отдельно, куда труднее, чем другие.

Радик сидел на одной стороне класса, Валька — на другой. Поэтому класс разделялся на два лагеря: одни считали, что Радик лучше, другие были на стороне Вальки.

Вот и сейчас учитель рисования Виктор Николаевич вынул из портфеля черного каменного слоника с поднятым хоботом и на задних ногах.