Яков Ершов - Витя Коробков - пионер, партизан

Савелий докурил трубку, снова начал выбивать ее о чурбак.

— А «язык»-то хорош оказался, — заметил он. — Командир хвалил. Тоже из карательного отряда. Деревеньку нашу разорили, а продукты, вишь, себе везли. Офицер сначала запирался, а потом ничего, разговорился. И важные, брат, данные сообщил. Так-то вот.

Савелий замолчал и сунул в рот трубку. В шалаш торопливо вошел командир бригады. За ним ординарец Бочаров.

— Товарищ комбриг, завтрак готов.

— Погоди, — отмахнулся дядя Саша. — Распорядись, чтобы пришли командиры отрядов.

Бочаров вышел. Дядя Саша подсел к огоньку, вытянул вперед озябшие руки..

— Ну, как? — спросил он Витю. — Привыкаешь?

— Уже привык, — уверенно ответил Витя и покраснел, потому что сказал неправду. Но ему не хотелось показывать себя слабым перед командиром.

— Снял бы сапоги-то, — посоветовал дядя Саша. — Дай ногам отдохнуть. Портянки, небось, натер?

— Не без этого, — степенно ответил Витя, но сапоги снял и протянул ноющие от усталости ноги к огню.

Начали собираться командиры отрядов. В шалаше стало шумно и тесно. Снаружи послышался быстрый топот тяжелых сапог. Вбежал запыхавшийся радист Петя.

— Товарищ комбриг, — вытянулся он перед командиром: — Разрешите доложить? — и, не дожидаясь ответа, отчеканил: — Сводка Совинформбюро. Наши войска преодолели Турецкий вал.

— Как, как? — вскочил комбриг. Все мгновенно смолкли.

— Наши войска преодолели Турецкий вал и прорвались к Армянску, — повторил, ликуя, радист. — Пути отхода по суше для войск противника, расположенных в Крыму, отрезаны нашими войсками. Вот! По радио сейчас передали. Скоро гитлеровцам в Крыму крышка. Застряли, как в мышеловке.

Партизаны оживленно заговорили, обсуждая событие.

Витя обулся и выбежал из шалаша. Советские войска ворвались в Крым! Значит, теперь скоро, совсем скоро наши придут! Он побежал от костра к костру, разыскивая отца.

Партизанский лагерь запорошен снегом. На вершинах недалеких гор он лежит плотно, толстым слоем, ослепительно сверкая на солнце.

С утра в отряде оживление. Партизаны у костров моются, бреются. Несколько человек взялись за стирку белья. Из штабного шалаша вышел радист, начал устанавливать антенну. Вокруг него тотчас собрались партизаны узнать последние новости.

Молодой разведчик сбрил бороду и теперь раздумывал, как быть с усами — уж очень хороши. Подумал — и махнул рукой: пусть растут.

— Хлопец, расшевели-ка костер, замерзаем, — обращается он к Вите.

— Витька, друг, подержи зеркало, — слышится с другой стороны костра.

Витя охотно выполняет просьбу молодого чернобрового партизана. Это командир отряда минеров Павел Ватлин. Он прошлой ночью вернулся с очень сложной операции. О нем все говорят с уважением. Неделю тому назад Ватлин со своими минерами подорвал мост через реку. Гитлеровские саперы восстановили мост и поставили охрану. Но через два дня мост снова взлетел на воздух. Фашисты опять восстановили его, обнесли подступы колючей проволокой, поставили пулеметные гнезда. В прошлую ночь Ватлин ходил к мосту, Витя слышал, как, вернувшись, он докладывал командиру: мост взорван.

Витя восхищенно смотрит в голубые, усталые глаза Ватлина; ему хочется подружиться с ним, вместе ходить на операцию.

К шалашу комбрига пробежал связной. Говор у костра притих. Ветер налетел, разбросал горячие искры, кинул в лицо снегом, смешанным с золой. Командиры, не дожидаясь вызова, поднимались от костров, спешили к штабной землянке.

Тревога! В лесу появились каратели. Наблюдатели с постов сообщили, что противник двумя колоннами движется в сторону лагеря. Быстро прошел в свой шалаш командир разведки Роман Пантелеев. Он получил приказ задержать гитлеровцев на нижней площадке. Партизаны защелкали затворами, проверяя оружие.

— Коробков! — крикнул Пантелеев, — Пойдешь с нами.

— Папа, я с тобой, — подбежал Витя к отцу.

— Сиди здесь, без тебя управимся, — на ходу бросил Михаил Иванович.

Но Витя увязался за отрядом. Спускаясь с горы, Пантелеев оглянулся, заметил его, но ничего не сказал. Минуту спустя отстегнул пистолет, подал Вите.

— Стрелять умеешь? Будешь за связного.

Каратели рассчитывали застигнуть партизан врасплох и шли густой цепью, тихо, без стрельбы. Отряд залег. Витя пристроился вблизи Пантелеева, в небольшой выемке. Гитлеровцы приближались. Слышался скрип снега под ногами, шуршание отгибаемых веток.

— Огонь! — крикнул Пантелеев и застрочил из автомата. Фашисты побежали назад, залегли. И тотчас же ударили их минометы. В зарослях боярышника, где укрылись партизаны, стали густо рваться мины.

Пантелеев поднялся и рванулся вперед, выводя людей из-под обстрела.

— Не отставать, — обернулся он к Вите.

Бежали вниз, стреляя на ходу, швыряя гранаты. Витя бежал вслед за всеми и тоже стрелял, не видя куда и не целясь.

Каратели отходили, спускаясь в ложбину.

— Ура! — закричал Пантелеев.

— Ура! — подхватил Витя, стараясь догнать командира. На какое-то мгновенье он увидел отца, который, остановившись за толстым дубом, стрелял из автомата. Потом все смешалось. Все дружно бежали вперед, не переставая стрелять.

Вдруг что-то словно резануло по наступающим. Зацокали пули о камни. Бежавший впереди партизан споткнулся и упал. За ним упал второй, потом еще и еще. Витя увидел впереди отца: он, нелепо подпрыгнув, исчез, словно провалился сквозь землю.

— Папа! — вырвалось у Вити. Он бросился к отцу, но кто-то рывком прижал его к земле.

— Не балуй! — зло крикнул Пантелеев, оказавшийся с ним рядом.

Вновь залегли, начали отползать к укрытиям. С высотки бил фашистский станковый пулемет.

— Теперь засели! — прокричал командир. — Черт бы его… — К нему подполз знакомый Вите коренастый партизан.

— Из миномета бы шарахнуть.

Пантелеев огляделся, подозвал Витю.

— Беги в лагерь. Скажи — пулемет ходу не дает. Пусть дядя Саша пришлет минометчиков.

Витя ползком выбрался из-под обстрела и помчался в лагерь. Назад он вернулся с минометчиками. Но бой уже затих. Каратели скрылись. Партизаны возбужденно рассказывали:

— Опоздал, парень. Твой отец нас выручил.

Уже в лагере Витя узнал подробности. Михаил Иванович, укрывшись в воронке, разглядел бивший с высоты пулемет. Он взялся обойти его по лощине и забросать гранатами. Пантелеев дал ему противотанковые гранаты и помощника. Взрыв этих гранат Витя слышал, когда бежал к дяде Саше. Пулемет замолк после первого взрыва, но на всякий случай Коробков метнул и вторую гранату. Он притащил пулемет в лагерь и сокрушался:

— Сильно разбит. Жаль. Перестарался.

Карателей отогнали. Но партизаны по опыту знали, что непрошеные гости скоро явятся снова. И верно: через час над лагерем закружил фашистский самолет. Он сбросил несколько бомб и улетел.