Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...

— А там, где большак и железная дорога?

— В той стороне кое-что похуже, чём даже карательный гитлеровский отряд, — зыбучие болота к тому же. Скумекал?

— Значит, вокруг нас не подкова, а полное окружение? — ахнул Азат.

— А ты как думал? У партизан всегда полное окружение.

Азат Байгужин хотел было спросить, а где же выход из их окруженного положения, есть ли какая-нибудь малюсенькая надежда выкарабкаться или ее совсем нет, той надежды, но так и не спросил, увидев командира отряда.

Обойдя носилки, на которых лежал раненый, и постояв возле спящего дяди Вани, Оксана Белокурая подошла к Миколе.

— Твой НЗ на полном исходе? — спросила она.

— Израсходовал до последнего грамма, товарищ командир! Со вчерашнего дня весь запас вышел, если не брать в расчет бруснику и грибы. Но напоить напоил, товарищ командир!

Он не сказал «раненого». И так, без уточнения, ясно было, о ком идет речь.

— Н-да, — задумалась Оксана Белокурая. — Ну ничего. Что-нибудь да придумаем. А пока поддерживай в нем дух, как умеешь. Это тоже хлеб насущный. Лады?

— Лады, товарищ командир.

— Трудно? — в упор глянула она.

— Трудно, товарищ командир, — сознался Микола Федорович.

Другой бы на его месте похвастал. Дескать, нам усталость нипочем. Или дал уклончивый ответ: чувствуем мол, трудность, но терпеть можно.

Командир, однако, осталась довольна честным ответом бойца.

Всем людям, даже тому, кому исполнилось едва четырнадцать лет, известно, что льстецы не уживаются в партизанском лесу. Ей-ей, здесь нечего делать типу с лисьей мордочкой и собачьим хвостом, он за версту просвечивается, несмотря на то что дерево к дереву рядышком стоят и частенько из одного окопа другого не видно.

После того как выяснилось, что НЗ военного фельдшера израсходован и что ему трудно на этой проклятущей войне, командир отряда долго глядела себе под ноги. Может, земля, самая обыкновенная суглинистая почва с запахом болотца, должна была ей ответить на вопросы, которые в данную минуту ее терзали?

После затянувшегося молчания, точно очнувшись, командир отряда подняла голову, посмотрела на Миколу Федоровича, потом перевела свой, взгляд на Азата Байгужина. Казалось, она впервые увидела длинную тощую шею своего верного адъютанта и крайне поразилась… Старая гимнастерка с заплатками, снятая с чужого плеча, подчеркивала его тщедушную фигуру.

Оксана Белокурая вздохнула. Ее взгляд, казалось, говорил: «Если б моя воля, ты бы сейчас сидел за партой. Или нет. Сейчас разгар лета. Бегал бы ты где-нибудь на приволье… Может, даже возле синего моря. А вместо этого я гоню тебя и таких, как ты, хлопчиков, случается, на смерть».

Но такие слова не были произнесены. Было спрошено: — Отоспался после ночного дежурства?

— Отоспался! — воскликнул Азат поспешно, опасаясь, что Микола каким-нибудь неуместным заявлением все испортит. — Выздоровел! — еще раз подтвердил он.

— Коли так, бери карабин и следуй за мной!

Пока Микола Федорович раздумывал, что ему сказать, Оксана Белокурая успела нырнуть в лес. Азат без раздумий кинулся вдогонку и второпях чуть вещевой мешок не забыл.

Так-то вот изменчива военная судьба. Только что сидели и гадали, что ждет их впереди. Пошлют или не пошлют их, мальчишек, на боевое задание? И за какой-то миг жизнь, можно сказать, перевернулась. Азат Байгужин сразу сообразил, куда спешит командир — в самое пекло. Впереди, ближе к большаку, время от времени возникала перестрелка. Там и есть пекло!

Азат следовал за командиром впритык, не отставая и не опережая. Другого распоряжения, кроме как «за мной!», не последовало. Однако это совсем не значило, что Азат не знает главную свою задачу на данный отрезок времени. Его обязанность, как и всегда в таких случаях, оберегать командира. Это и без всякого дополнительного приказа ясно.

Идя по стопам командира, Байгужин беспокойно вертел головой. Божьи птички чирикают себе, почти, что на довоенный манер. И тишина стоит, какая полагается в дремучем лесу. Казалось, иди спокойно да внимательно гляди под ноги, чтобы ненароком не споткнуться о какую-нибудь пень-колоду.

Бывалый воин, однако, не клюнет на такую приманку — тишину. Стоит тишине усыпить твою бдительность, и заработаешь себе пулю в лоб. Смерть метит в тебя из-за любого ствола, из любой ямы.

В лесном бою побеждает тот, кто успевает открыть Огонь первым.

Не потому ли карабин висит на груди Азата Байгужина, а не за спиной? Не потому ли его палец лежит на скобе, рядышком со спусковым крючком? Конечно, палец на скобе тоже таит в себе немалую опасность: стоит чуть-чуть оступиться, как вместо скобы нажмешь на спусковой крючок. Однако приходится рисковать.

Чего уж тут мудрствовать, вся жизнь солдата состоит из постоянного риска. Не первый раз Азату приходит в голову самая что ни на есть шальная мысль: вот бы прямо на глазах командира схватиться с каким-нибудь отъявленным фашистом или продажной Шкурой — полицаем! Азат Байгужин сумел бы показать, на что он способен.

Но такая возможность, к его огорчению, почти что исключена. Он понимает, что отряд, живя тут целую неделю, несомненно прочесал лес. «На вражеские заслоны и засады у нас собачий нюх!» — с гордостью думает он.

Басистое рычание ручного пулемета где-то впереди вдруг разорвало тишину.

— Похоже, у Туманова стреляют! — сказал Азат.

— Похоже, у Туманова, — подтвердила Оксана Белокурая.

Неожиданный разрыв немецкой мины, упавшей позади них и с шумом раскидавший вокруг осколки вместе с комками болотистой земли, заставил Азата вздрогнуть.

Байгужин скосил глаза на командира: как она отреагировала на минометный огонь? Переполошилась или нет? И вообще, возможно ли оставаться равнодушным, когда по тебе вовсю пуляют из минометов?

«Дело дрянь! — подумал Байгужин. — Как бы не заметила Оксана Белокурая, что у меня зуб на зуб не попадает».

И тут окружающий мир будто преобразился. Из разрывов между облачками в чащобу упали яркие снопы лучей; пронзив густые шапки вековых деревьев, они словно бы замешкались, застряли на кривых сучьях сосен солнечными зайчиками — бликами.

Запрокинув голову, Азат глянул в небо, ожидая, что вот-вот облака растолкают друг друга, чтобы пропустить само солнце.

И тут командир повела себя странно: рванулась к ближайшей осине и застыла под ее тенью. Пока Азат что-либо сообразил, она юркнула в траву и, схватив в левую руку автомат, по-пластунски поползла к ближайшему кустарнику. Азат повторил все ее маневры, хотя ничего такого, чего стоило опасаться, не приметил.

Как только он приполз к командиру, та шепнула:

— Видишь деревцо, переломанное пополам? Там фашисты. Ничего себе ситуация!