Павел Карпов - Черная Пасть

Васька вскрикнул:

- Укол ему надо!

Нине тоже на мгновение показалось, что по телу Мурада прошла дрожь, и он тихонечко дернулся, пытаясь выпрямиться. Она приоткрыла ему веко и быстро отдернула руку, отвернулась, чтобы не глядеть на Ваську.

- Беги к машине! Чего они, как дохлые, едут! - неожиданно для Васьки, большая и сильная тетя Нина всхлипнула и больно ущипнула его за руку. - Беги. И скажи, чтобы не пылили и не гудели.

Автомашина, снаряженная на соляные озера Сергеем Брагиным, сразу же от крыльца дома Анны Петровны рванула в больницу за врачом и теперь мчалась к морю. Она ехала без дороги, напрямик по глубокому, еще не просохшему после штормовых всплесков песку, виляя задком, кособочась и буксуя.

- Эй, Васек! - позвала Нина. - Побудь здесь. Я быстрей, - Нина начала метаться по берегу, теряла выдержку и прежнюю уверенность. Она чувствовала, что Мурад вот-вот может пробудиться к жизни и боялась, как бы нечаянно не погубить, не загасить вспыхнувший светлячок, не потушить искорку жизни Отчаяние придало ей силы и она подняла тело утопленника на руки. Качаясь и проваливаясь в глубокий песок, покрытый илистой дерюжкой прибоя, понесла Мурада навстречу автомашине. Нина хотела вырвать у смерти и вечности хотя бы мгновение для этого сорванца и выдумщика, захотевшего узнать для себя что-то новое и дерзкое, сделать в жизни хотя и маленькое, но свое открытие. Шагать Нине было трудно. Песок лежал сугробами, ноги вязли чуть ли не до колен. А машина была уже недалеко, из нее высовывалась худенькая, беловолосая девушка в больничном халате. Она что-то кричала и махала руками, но трудно было разобрать ее слова. Нина видела только темно-серую целину песка перед собой. Шаг... еще шаг... еще толчок вперед. Покидали последние силы.

Шум машины перешел в рёв. Газик дергался и чадил совсем рядом. Белая девушка висела на дверке кабины, размахивала пузатой сумкой с красным крестом. А куцый газик визжал и ревел, приближался рывками, кривым судорожным скоком. Но вот он выпрыгнул на травянистую кочку, присыпанную тонким мучнистым песком, и снова застрял. Рычал, но не мог сдвинуться ни взад, ни вперед.

Вся какая-то воздушная, белая девушка выскочила из зеленого легковика и побежала к Нине, падая на песок и помогая себе руками и сумкой с широкой лямочкой. Присела, начала копаться под кустом полыни: потеряла туфель с шилоносым каблучком. Сняла второй, пошла босиком. Опять увязла. Подбежал Сергей. Подхватив вместе с сумкой, понес на руках "скорую помощь" к сизым былинкам солянки, где стояла на коленях обессилевшая Нина.

Хрупкая, облачно белая девушка быстрым и рассчитанным движением взяла руку Мурада, потрогала пальцами глаза, достала шприц и еще что-то из сумки. С надеждой и завистью смотрела на нее Нина. Маленькая медичка делала все без суеты, ничем не выражала свое отношение к случившемуся, но была уверена и жертвенно предана своему искусству и, главное, пользы от нее было гораздо больше, чем от сильной и рослой Нины. Около нее и Нине стало легче. По бледному, с розовыми щеками лицу девушки невозможно было ничего понять, а спросить ее было страшно.

Потеряв счет времени и утратив всякое представление о чередующихся событиях в этот день, Нина рядом с молчаливой, но деятельной девушкой забылась и на минутку закрыла глаза. Голова закружилась, и Нина почувствовала, как она словно взлетела и тут же быстро опустилась на гигантских качелях... Снова подлетела к облакам и никак не могла опуститься. А когда открыла глаза, то посмотрела вокруг каким-то прояснившимся, обновленным взглядом, как будто впервые увидела и солнце, и море, и остров в розовой дымке... и синеглазую, всю в белом девушку, а рядом с ней лежащего Мурада с открытыми, бессмысленными, но уже подвижными глазами. Сначала и не поняла Нина, откуда он взялся, Мурадик... В памяти зиял провал. И - вдруг все вспомнила. Только на мгновение закрыла глаза, а казалось, что ушла ото всего и отсутствовала страшно долго. И в это мгновенное затмение Мурад вернулся оттуда... Без ее помощи пробудился. Обидно, что без нее, но и радостно. Вернулся!..

- Пришел, с нами он теперь? - спросила Нина, невольно признаваясь этой милой, тихоголосой и скрытно сильной девушке в своей слабости. - Больше не уйдет?

- Попробуем удержать. Трудно!

- А почему стало так тихо? - Нина смотрела на приближавшуюся автомашину, на бежавшего рядом с ней Сергея, видела, как он махал рукой, потрясая в воздухе красивой туфелькой, но ничего не слышала и блуждала мыслями, как во сне.

Девушка, оторвавшись на минутку от Мурада, тихо и нежно вытерла Нине марлей лоб, чем-то похолодила виски.

- Чихните, не стесняйтесь! Это бывает от натуги. Вы сделали самое трудное, необходимое. Вернули ему дыхание, а сами малость зашлись. Пройдет. Обопритесь на меня. Чихайте еще!..

Услышав эти слова, Нина сразу же догадалась, что и она минуту назад лежала пластом.

- Крошки... в глазах. И скушно... - вдруг мучительно зашевелил губами Мурад. - А где волны?.. Лучше спать... - и он затих.

Услышав голос дружка, Васька Шабан подбежал к девушке в халате и спросил:

- Меня он звал? Скажите - я здесь. Не давайте ему проваливаться. Я сейчас его так заинтересую! - Присвистнув на радостях, Шабан словил двух большущих серых мух, поддел их соломинками и подошел к Мураду. - Теперь - не спать, Мурадка! Поиграем, а то каникулы скоро пройдут. Не спи, ладно? - уже не так уверенно проговорил Васька и, прячась за спиной девушки, снова позвал: - Мурад, смотри - слепни. За которого мажешь? Я за лягавого. Пускаю - который выше! Ого, смотри! Твой над морем взвился. К острову зафинтил. - С мухами дело не вышло, тогда Васька хотел соблазнить дружка самопалом, но не решался при всех показать.

Виляя туда-сюда, подкатила автомашина и чуть не задела Ваську колесом. Он отпрыгнул в сторону, к скрытой в песке охотничьей утиной засидке, и услышал, как вскрикнул Мурад.

Берег опустел. Тугую и стойкую тишину не нарушало даже вечное движение моря. Становилось как-то сиротливо перед огромностью мира. Завидный смотрел в даль моря, но думал не о водной стихии, а о том, почему бакенщик Кийко, едва успев доложить о встрече с торгашом, так торопится оттолкнуть лодку от берега и старается не смотреть в его сторону. Тяготила какая-то недосказанность.

- Днем фонарь-то надо бросать! - окликнул бакенщика Завидный, потрогав за дужку неказистый светильник с закопченным стеклом.

Не очень охотно отозвался Кийко, поглядывая из-под согнутого локтя:

- Шуметь-то не надо, Маркович!..

- Передал? - спросил Завидный, не скрывая своего нетерпения.

Прыгая в одном сапоге, Кийко отталкивал лодку все дальше от берега.

- Вечерком лучше бы об этом, Игорь Маркович. Опрятнее будет, - Кийко, чтобы приглушить разговор, старался греметь пустым ведерком, бултыхался за бортом лодки веслом. - Как на грех, подвернулся этот сосунок. Не иначе, упокоят прыткого пловца. Ну и быстряк! Куда заплыл!.. Все я прикинул: и духовитого торгаша покататься взял незаметно, и встречи с маячными избежали, а этот нырок объявился около самого острова. Тонуть зачем-то вздумал... Видел он что-нибудь, аль нет?.. Мытарься теперь. Лишний сыч в таких делишках... -не спуская глаз с Завидного, пугнул его на всякий случай Фалалей Кийко.