Ольга Русанова - Сестры

Под деревцом-колючкой, точно мышонок в мышеловке, сидела Нина. Зеленые ветки держали ее за воротник, впились в рукава. Стараясь освободиться, Нина вертелась во все стороны и зацепилась платьем за гвоздь, на который наматывали шнур от шторы. Она рванулась — платье затрещало.

— Женя, Женечка! — взмолилась она плачущим голосом.

— «Женечка»? А какао… не хочешь?

Все-таки Женя подошла к Нине, отцепила от ее платья колючие листья.

— Женечка, миленькая…

— Нечего! Все равно я теперь не с тобой дружу, а с Галей. Она хоть слушается.

— Я тоже буду слушаться! — с отчаянием проговорила Нина, прижимая руки к груди.

— Девочки, в чем дело?

В дверях стояла полная, чуть сутулая женщина в синем костюме — директор Мария Михайловна.

— Нина, что с тобой? Руки исцарапаны! — ужаснулась Мария Михайловна.

Зал никогда долго не пустовал, и через несколько минут здесь уже были почти все девочки. А Жене хотелось спрятаться от всех, ей было неловко за плохо убранную рабочую комнату и перед девочками и особенно перед директором. Никто и не заметил, как она убежала.

А Мария Михайловна, строго глядя на Нину, продолжала:

— Ведь так изуродоваться недолго! И зачем ты под колючку полезла?

— Чтобы матрешке лесным воздухом подышать… — начала было Нина, но осеклась под строгим взглядом директора.

Дежурившая в зале пятиклассница Галя Платонова присела на корточки и потянулась за матрешкой, которая все еще лежала под колючкой. Галя увидела Нинину спину и ахнула:

— А спина-то! Целый клок вырван!

Нина, изгибаясь, старалась нащупать порванное место.

— Галя, ты дежуришь? Колючку отсюда убрать! — приказала Мария Михайловна. — А Нина за свое поведение будет наказана. — Она повернулась к Нине: — Ты вот просилась в Ботанический… А теперь останешься дома. Привыкай беречь свои платья!

Мария Михайловна накануне разрешила Лиде показать новенькой девочке Ботанический сад — пусть с Москвой знакомится! Нина, конечно, тоже запросилась. «Ладно, там видно будет», — сказала тогда Мария Михайловна. А раз «видно будет» — значит, отпустит, это все знают. Но теперь вот что вышло…

Нина всхлипнула и закрыла лицо руками:

— Я больше не буду, только пустите в Ботанический!

Мария Михайловна, не отвечая, повела Нину в кастелянную.

При виде взлохмаченной, оборванной Нины кастелянша всплеснула руками:

— Батюшки, что еще за фигура? Где тебя, голубушка, так угораздило?

— Тетя Даша, как эту козу одеть? — проговорила Мария Михайловна. — Найдется у вас что-нибудь?

— Озорница! Одно слово озорница! — ворчала кастелянша, проходя в соседнюю комнату. — Опять ей новое платье подавай… Да на тебя не напасешься!

Кастелянша вернулась с ворохом одежды и стала его перебирать:

— Это не подойдет — размер не тот… Из этого выросла, не влезешь… Разве что вот из этого перешить?

Наморщив лоб, Мария Михайловна изучала платье. Вдруг она отодвинула всю груду в сторону:

— Тетя Даша, не надо. Найдите ее прежнее платье, голубое.

Кастелянша ушла с головой в свой бездонный сундук и достала платье, которое трудно было назвать голубым. Его еле отстирали от угля, и оно все полиняло.

— Что ж, надевай этакую красоту. — И тетя Даша подала Нине платье. — Сама виновата.

Вздыхая, Нина стала покорно переодеваться.

Мария Михайловна ушла к себе в кабинет. А когда снова вышла в коридор, ее окружили девочки:

— Мария Михайловна, простите Нину!

— Она не будет больше!

— Ну, что вам стоит!

— И колючку оставьте!

Но обычно снисходительная, Мария Михайловна на этот раз была неумолима.

— Не просите, колючке у нас не место, у нас маленькие дети есть… Мы вот ее возьмем и отвезем в Ботанический, и всё…

В коридор вошла Нина в голубом полинявшем платье. Она низко опустила голову, размазывая слезы по щекам.

— Вот, полюбуйтесь! — показала на нее Мария Михайловна.

Девочки примолкли. Нина причиняла им столько неприятностей, а все-таки жаль ее… Вот была бы Лида, она, может, и уговорила бы Марию Михайловну. Но Лида с начальником штаба Шурой Трушиной уехала в Дом пионеров.

— Я буду послушная… Я больше не буду рвать платья… Я не нарочно! — Нина прижала руки к груди. — Я ведь нечаянно зацепилась. Спросите у Жени — она меня отцепляла.

Нина оглянулась.

Жени не было. Она уже давно убежала в сад и спряталась за кустами сирени. Женя думала, что ее здесь никто не найдет. Но как только она уселась на скамье, к ней подошла Аля.

— Женя, не расстраивайся! — Аля села рядом. Другой раз лучше отдежуришь, только и всего. А в вестибюль, давай попросим, пускай нас назначат вместе. Я буду тебе помогать.

Женя, не отвечая, стала щепкой рисовать на песке дом — стены косые, окна кривые.

Аля засмеялась, отобрала у Жени щепку, начертила трубу и тучу дыма.

— Аля… — Женя помолчала, а потом нерешительно проговорила: — Я давно хотела спросить: почему вестибюль называют залом дяди Вани?

— Потому что он дяди Ванин, — ответила Аля, наклоняя голову к плечу и любуясь своим рисунком.

— А кто этот дядя Ваня? Почему он вам пишет?

— Потому, что он летчик.

И Аля рассказала, как дядя Ваня приехал к ним первый раз. Высокий, здоровый такой, в скрипучем кожаном костюме. Он вошел и сказал:

«Здравствуйте. А вот и я!»

Девочки сначала стеснялись незнакомого военного. Но потом они узнали, что это их шеф, летчик-истребитель Иван Васильевич Вершинин. Он вынул из кармана толстую пачку знакомых треугольников и показал девочкам. Эти письма они посылали шефам в авиационный полк.

Девочки обрадовались, повели гостя в зал, стали рассказывать, как они учатся, показывать свои игрушки.

Летчик вдруг почему-то сделался грустный такой. Глядя на него, даже самые маленькие притихли. И тогда он сказал, что у него были жена и две дочки.

«Вот вроде тебя. — Дядя Ваня показал на самую маленькую девочку. — Но теперь их нет».

«А почему нету?» — спросила Аля. Она сама тогда была еще маленькая — ведь Иван Васильевич первый раз приехал два года назад.

На Алю со всех сторон зашикали.

Летчик ответил:

«Их фашисты убили».

Девочки не решались его расспрашивать. А он проговорил:

«Теперь вы — моя большая семья. Хотите моими дочками быть?»

Все закричали: «Хотим! Хотим!»

— Дядя Ваня нам часто пишет, посылает подарки. Вот ты его увидишь… Орденов у него — вся грудь!

— Орденов? — в раздумье повторила Женя. Орденов… Аля, а что, если мне уйти надо? Одной, по делу… Отпустят меня или не отпустят?

Она быстро поднялась со скамейки.

Аля с удивлением посмотрела на Женю:

— Нет, ты же еще новенькая. А куда тебе надо? Почему одной? Расскажи!

Женя насупилась, буркнула: