Нэн Чонси - Барсук выслеживает тигра

— Постой! — Дядя Линк опять пошарил у себя в сумке и достал оттуда конверт. — Это тоже вроде поздравительной открытки, верно? Только не из Америки, а из Сиднея.

— От Расса!

Они обступили отца, который вскрыл конверт. В нем оказались три красивые открытки.

— Эти нам с тобой, женушка, — одна от Расса, одна от Дока… Очень мило с их стороны! А третья, — он повертел ее в руках, — видимо, Баджу.

— Я не могу разобрать почерка, папа. Прочти ты.

— Здесь написано только вот что: „Счастливого рождества, Батч! Занимаешься ли ты фотографированием? Не можешь ли прислать нам снимок крупного вомбата, чтоб был под стать слепку его большущей лапы? Док запасается иллюстрациями для лекций, которые он намерен читать, и твоя помощь оказалась бы весьма кстати. Приезжай как-нибудь в гости к нам в Америку. Расс“. И еще тут на полях приписка, что они тебе пришлют пластинки, чтобы снять вомбата.

— О, папа! — Бадж просиял. — Пойду принесу аппарат!

— Остановите его! — закричал дядя Линк, когда Баджа уже и след простыл. — Не может же он фотографировать вомбата, когда ему вздумается. Гарри будет недоволен.

Но Бадж думал не о вомбате, когда доставал свой аппарат.

— Пойдешь со мной? — застенчиво спросил он у Игги, встретив ее одну на дворе. — Я хочу снять такое, чего ты еще не видела. Вон туда пойдем! Он кивнул в ту сторону, где росла осока.

— Видишь ли, Бадж, Ланс только что звал меня с собой — он хочет искать золото в одном ручье, вон там. — Она указала на запад.

— Ну, Игги… — начал было Бадж жалобно, но вдруг выпрямился и повернулся к ней спиной. — Что ж, ладно, иди с Лансом.

— Постой, куда же ты? С Лансом я могу пойти и в другой раз. А ты что задумал? — Она побежала за Баджем, но он зашагал еще быстрее. — Что там такое, чего я еще не видела? Ну скажи, Барсучок!

Крошка мама, поднимаясь на травянистый пригорок, чтобы развесить на заборе мокрое белье, на миг оглянулась на залитую солнцем долину. Кто-то шел по тропе на запад. Подняв глаза, Крошка мама залюбовалась голубевшими вдали горами — у них был такой веселый, совсем уже летний вид, и только кое-где мелькал белыми пятнами не снег, а сверкающий кварц.

И на юго-востоке по широкой равнине тоже кто-то шел. Крошка мама приставила руку к глазам, чтобы лучше видеть. До нее доносился тихий голос мужа, мирно беседовавшего на веранде с дядей Линком. Да, по равнине шли двое, прыгая с кочки на кочку, как пара веселых кенгуру.

Неужели Игги пошла с Баджем, а Ланс в одиночестве?

— Ну… я, пожалуй, пойду, — неохотно пробормотал Бадж, стоя спиной к узкой тропе, которая через дремучий тасманский лес вела „на ту сторону“.

Да, Бадж Лоренни в первый раз отправлялся сегодня в школу. За все свои одиннадцать лет он не только никогда не был в школе, но даже не представлял себе, как она выглядит снаружи.

— Пожалуй, я пойду, — повторил он, все еще стоя лицом к западу (тогда как школа была в противоположной стороне) и глядя на мать растерянно, как потревоженный среди бела дня опоссум. Пальцы мальчика нервно сжимали веревку, которой обвязан был узелок с его пожитками, и несколько минут он и мать молчали. Потом мать поверх головы Баджа глянула туда, где отец навьючивал лошадей и выводил их на тропку.

Бадж был у нее самый младший, и Крошка мама втайне любила его больше, чем двух старших детей. Но вот и ему пришло время уехать из дому учиться. Она быстро оглядела его — от непокорной копны волос до тяжелых грубых башмаков, и взгляд ее задержался на этих башмаках.

Волосы она ему собственноручно подстригла, — правда, они и после стрижки торчали, как зубья отцовской пилы, но с ними больше ничего нельзя было поделать. Это огорчало ее так же, как печальное выражение его лица, и худые плечики, и острые коленки. Но тут она была бессильна. А башмаки — другое дело. Очень важно, чтобы башмаки у мальчика были приличные.

Эти башмаки перешли к Баджу от старшего брата, Ланса. Носки их так загибались, что Игги говаривала:

— Они все время смотрят на уродливую рожу Баджа.

Острый язычок Игги не щадил никого.

— Они больше не натирают тебе ноги, сынок?

— Нет, папа их подогнал, Крошка мама.

Бадж посмотрел на свои башмаки с аккуратными заплатами, нашитыми отцом. Так уж повелось в семье Лоренни: отец чинил всем обувь, а мать — одежду до тех пор, пока то и другое не изнашивалось вконец.

Да, Бадж смотрел на свои башмаки, но не видел их, — мысль, до сих пор смутно маячившая в его мозгу, сейчас вдруг стала необычайно ясной, и он почувствовал, что ему ужасно не хочется покидать родной дом, жить на ферме у дяди Линка и ходить оттуда в школу с двоюродным братом Сэмом и остальными дядиными детьми. Другое дело, если бы Игги была с ним. Но Игги рассталась с деревенской школой и уехала с Лансом в чудесный город Хобарт, где, по слухам, в окна вставлены стекла и люди спят в настоящих кроватях с ножками.

Уже заранее испытывая тоску по дому, Бадж откашлялся и поднял на мать умоляющие глаза:

— Ох, Крошка мама, я…

Договорить он не мог. Он отдал бы все на свете, все, что у него есть (то есть фотоаппарат), за то, чтобы отец сейчас ушел без него.

Мать, конечно, поняла. Она искала слов, чтобы как-нибудь утешить его.

— Там же с тобой будет Сэмми, сынок. Раз Игги уехала, тебе нужен товарищ, а Сэм как раз твой ровесник. У дяди большая семья, там и девочки есть, но с Сэмом тебе будет интереснее…

Крошка мама умолкла. Она никогда еще не произносила таких длинных речей, да и Бадж тоже был мальчик молчаливый и застенчивый. Они стояли и молча смотрели друг на друга, такие же неподвижные, как совы, когда хотят, чтобы их приняли за сухую ветку.

Донесся голос отца:

— Где же Бадж? Разве он не идет со мной?

Стайка горных попугаев прошумела в воздухе и с пронзительными криками взлетела на цветущий эвкалипт. Их перекличка нарушила тишину леса. Они стали клевать пахнущие медом цветы. Крошка мама овладела собой и сказала бодро:

— Иди, дружок, папа ждет тебя. Передай этот салат тете Флорри. И как только приедешь, перемени носки, не ходи в сырых… Дорогой смотри хорошенько под ноги — после дождей на тропе очень скользко.

Бадж только кивнул, хотя ему хотелось высказать все, что он думает. Он уже встречался с Сэмом несколько раз у реки Гордон, когда ходил с отцом за припасами, которые им доставлял к переправе дядя Линк. Баджу Сэм не нравился: двоюродный брат всегда давал ему понять, что он, Бадж, еще глуп, а это несправедливо — ведь Сэм младше его на полгода! Сэм же делал это на каждом шагу, и даже Игги, услышав раз его насмешки, посмеялась над Баджем.

Это было в тот раз, когда Сэм спросил, что он, Бадж, выбрал бы — большую кучу медных монет или одну серебряную монетку. А когда Бадж выбрал большие медные монеты, а не маленькую серебряную, Сэм чуть не лопнул со смеху.