Екатерина Боронина - Огнам рамат

Беспокойство овладело ими. Что они скажут Анне Федоровне? Пошли на полчасика, а сами застряли. Да еще наврали ей, что идут с Рамом прогуляться. Им было жарко и неудобно в тяжелых ватных пальто. Ноги глубоко проваливались в снег.

Вскоре мальчики опять остановились. Ошиблись. Если бы берег был в этой стороне, они уже вышли бы к нему.

— Эх! Вот был бы у нас компас! — вздохнул Петя. — Тогда не заблудились бы…

Щеки пощипывал мороз. Тело остывало все больше и больше. Поднявшийся ветер швырял колючий снег прямо в лицо.

Тревога мальчиков росла.

— Ты не боишься?

— Я-то? — бодро ответил Саша. — Ничуточки.

Рам покорно бежал рядом.

Мальчики шли и шли. Сколько они прошли, они не знали. Может быть, три километра, может быть, пять…

Ветер свистит в ушах, вздымая облака снежной пыли. Мороз забирается под пальто, стынет спина. Ноют от холода руки, уши, нос…

Петя молчал. Его одолевали невеселые мысли. Вдруг они замерзнут? Он никогда-никогда не увидит ни своей квартиры, ни школы, ни больничного сада. Ничего… Даже Несвижского.

Он ясно вспомнил, как мама в белом берете стоит на платформе и машет ему, Саше и Анне Федоровне. Потом мама исчезла. Осталась только ее рука в яркой деревенской варежке.

Саша тоже молчал. Петя понял, что и Саша думает о доме.

— Нас ищут! — убежденно сказал он. — Мы же не вернулись к чаю.

— Они уже ужинают, — мрачно ответил Саша. — Несвижский и Гаврин ругают нас. Морозов поддакивает. Девчонки охают.

— Не ужинают, а нас ищут!

— Давай сожжем простыню! — предложил он. — Может, нас заметят.

— Ну да! Анна Федоровна за нее отвечать будет.

— Ну, рубашки!

— Рубашки фук! — И готово.

Опять они шли. Ни огонька, ни следа. Темнота, снег, ветер.

Мальчики останавливались, совещались, в который раз приказывали собаке:

— Ищи, Рам! Ищи!

Собака скрывалась в белой мгле, возвращалась и беспомощно вертелась у их ног.

— Дай голос! — просил Саша.

Рам послушно лаял густым басом.

— Ау! — кричали мальчики. Никто не отзывался.

— Вот если бы у нас была настоящая винтовка! Мы бабахнули бы… — Петя со злобой отшвырнул самодельное ружье. — Нужно оно нам…

Снег, снег, ветер…

Им казалось, что этому никогда не будет конца. Страх, который они до сих пор старались скрывать друг от друга, они больше не скрывали. Так было легче.

— Как холодно… Холодно, — бормотал Саша.

Вдруг он сел на снег.

— Я не пойду дальше. Все равно… — упрямо сказал он.

— Идем, Сашенька, идем. Ну, немножко, Сашенька… — просил Петя ласково. Так ласково он никогда не говорил с Сашей, да и считал бы стыдным для мальчика. Сейчас он не думал об этом.

У Саши стучали зубы и слезы навертывались на глаза. Он попрежнему сидел на снегу.

— Идем! Я тебе говорю! — нарочно сердито крикнул Петя и потащил товарища за рукав.

Размазывая по лицу слезы, Саша покорно поплелся за Петей.

Внезапно снег перестал итти. Ветер стих. Под ногами было твердое ледяное поле, на несколько сантиметров прикрытое только что выпавшим снегом. Влево и вправо, как заборы, тянулись торосы. Мальчики даже не пытались перелезть через них. Еле волоча ноги, они шли по гладкой улице, недавно проложенной среди моря ледоколом и схваченной морозом.

Мертвая, слепая тишина.

Пугаясь тишины, мальчики громко разговаривали. Саше казалось, что все это происходит с ними не на самом деле, а во сне. Нужно только закрыть глаза — и исчезнет снег, холод. Опять будешь дома…

Тучи уходили куда-то вправо. Сквозь разрывы облаков то показывалась, то исчезала луна. Небо прояснялось. Замерцали звезды. Белая снежная степь стала голубой.

Рам бросился в сторону. Вернулся, побежал в другую принюхиваясь.

На пороше ясно виднелись следы чьих-то больших ног…

— Сашенька! Следы!

Следов было много. Здесь недавно прошло несколько человек.

Овчарка, низко наклонив голову, носилась вокруг мальчиков, обнюхивая следы.

Наконец, она помчалась к ледяному барьеру, вскарабкалась на него, спрыгнула по ту сторону и побежала по снежной целине.

Мальчики перелезли через торос и, проваливаясь по колени в снег, пошли за собакой.

На сверкающем при лунном свете снегу тянулись длинные узкие полоски от лыж. Две, четыре, шесть… Потом опять две. Лыжники шли гуськом, след в след. Должно быть, людей прошло много.

Надежда и силы вернулись к мальчикам.

Они бодро шагали по лыжному следу. Рам, поминутно принюхиваясь, бежал впереди мальчиков.

Вдруг собака остановилась, начала разгребать лапами снег.

Что такое? Мальчики подбежали к собаке.

Под снегом лежала лодка, вмерзшая в лед. Нос лодки был сильно расщеплен. Видно, буря долго била ее о прибрежные камни.

На треснутом дереве виднелись какие-то буквы.

— Elma, — напрягая зрение, с трудом прочел Петя. — Так нашу молочницу зовут, — сказал он.

— Ну, пошли, пошли, — торопил Саша.

Минут через десять далеко-далеко мелькнул одинокий огонек. Берег!

Рам залаял, бросился вперед.

— Рам! Рам!

Собака продолжала бежать.

Неожиданно Саша подумал:

«Почему на лодке нерусское имя? Elma? Да здесь же близко граница. Как я раньше не вспомнил. Может быть, мы уже перешли границу? Нас схватят… Будут допрашивать. Сказать Пете или не сказать?»

Рам опять залаял. Ему ответил другой лай.

Саша остановился.

— Петя! А вдруг там чужая страна? Вдруг мы перешли границу?..

Испуганно Петя посмотрел на друга.

— Перешли границу?..

Шагах в сорока от них из-за сугроба показалось четыре лыжника в коротких полушубках, с винтовками за плечами. Они мчались навстречу мальчикам…

В комнате тепло и уютно. На стенах карты. Тикают часы на этажерке. Суконные темнозеленые портьеры плотно закрыты.

За письменным столом краснощекий, полный человек в синем морском кителе с золотыми пуговицами.

— Обыщите их!

Он пристально взглянул на мальчиков.

Высокий военный, стоявший рядом, вежливо сказал:

— Раздевайтесь!

Мальчики замялись.

— Поскорее! — строго сказал моряк за столом.

Саша и Петя сняли пальто, шапки, валенки, куртки. Высокий забрал в охапку их одежду и вышел из комнаты. Он сейчас же вернулся и накинул им на плечи колючие серые одеяла.

— Садитесь сюда! — военный за столом показал на стулья.

Похожие на привидения, мальчики сели против него. Моряк пододвинул лампу так, что свет упал прямо на их лица. Сам же он остался в тени.

— Ваша фамилия? — опросил моряк Петю.

— Соболев.

— Имя?

— Петр.

— Сколько лет?

— Двенадцать.

И еще: где родился, кто родители, где живет.