Екатерина Боронина - Огнам рамат

— И Несвижский искал? — спросил Петя.

— Искал и Несвижский. Даже весьма старался. Потом позвонили отсюда с погранотряда. Так и так. Пусть приедут за двумя ребятами…

Карташев схватил мальчиков в охапку и приподнял их.

Мальчики, как котята, барахтались в сильных руках капитана.

— Наверное, шифр Петя Соболев придумал? — спросил капитан. — Еще в больнице слышал я от Екатерины Петровны о твоих подвигах, — и он ласково потрепал Петю за вихор.

— А вдруг бы вы в самом деле перешли границу и попались бы со своей книжечкой? — моряк за столом укоризненно покачал головой. — Там бы с вами не церемонились. Живо в кутузку посадили бы. Ну, и мне в другой раз попадетесь, я вас тогда не в лазарете запру, а в местечке посерьезнее…

— Как, в лазарете? — Саша удивленно смотрел на моряка. — Вы же сказали: «Отведите их в изолятор».

Моряк фыркнул:

— Вот чудаки! Да у нас на заставе всегда лазарет изолятором называют. Я вас чуточку хотел проучить, чтобы таинственности на себя не напускали…

Как хорошо все кончилось! Петя забыл уже прежние страхи. Он был счастлив. Лейтенант, которого он мечтал увидеть целых два месяца, — здесь, рядом с ним. И он совсем такой, каким Петя его себе представлял: высокий, сильный, веселый! Только глаза другие — не серые, как у Анны Федоровны, а карие. Снова Петю занимала мысль о Раме. «Теперь сказать или потом?»

Капитан сам пришел ему на помощь.

— А где же ваша собака?

Мальчики таинственно переглянулись. Предстояла самая решительная минута. Сейчас он все узнает.

— Товарищ Коротков! Приведите-ка их милую собачку! — попросил моряк.

Волнение мальчиков достигло высшего предела. Глаза у Пети сверкали. Саша кусал ногти.

— Мы нашли вашу собаку, Николай Николаевич! — выпалил Петя.

— Она пропала у вас летом на пляже. Ее утащил старик. Жена старика продала ее в папин институт, — скороговоркой, боясь как бы Петя не опередил его, сказал Саша.

Мальчики с торжеством смотрели на капитана.

— Какая собака? Что вы говорите?

В это время Коротков ввел Рама. Рам радостно бросился к мальчикам.

Саша взял Рама за ошейник и сказал:

— Вот ваша собака!

— Да это не моя собака! — удивленно сказал капитан. — Моя же овчарка была кавказская, а ваша немецкая. Опять Соболев придумал!

Петя и Саша были сконфужены.

Какой скандал! Оказывается, собака вовсе не капитана!..

По дороге, в машине, мальчики упросили Николая Николаевича никому, кроме Анны Федоровны, не рассказывать о Раме. Слово свое он сдержал.

Через пятнадцать минут они уже были в лагере. Никто не спал. Все сидели в столовой и ждали известий от капитана.

Анна Федоровна, увидев Петю и Сашу живыми и невредимыми, расплакалась от радости.

Следующий день был кануном Нового года. За окнами мела метель. Гудел ветер в трубе. Рам весь день лежал у печки.

В лагере готовились к встрече Нового года. В столовой, в углу, стояла елка, убранная игрушками, хлопьями ваты и золотыми нитями.

Когда все уселись за празднично накрытый стол и красные, синие, желтые огоньки вспыхнули среди густых ветвей, капитан крикнул:

— Ура!

— Ура! Ура! — подхватили остальные.

Кухарка торопливо обносила горячим пирогом и какао.

Анна Федоровна в новом шелковом платье сидела рядом с сыном.

Наконец, с пирогом было покончено.

Анна Федоровна встала.

— Пожалуйста, уделите мне минуту внимания, — сказала она. Шум за столом стих.

— Мы встречаем сегодня Новый год. И прежде чем он наступит, я хочу, чтобы вы все помирились с Сашей Василевским и Петей Соболевым. Я знаю, что на днях между ними и вами произошла ссора. В этом одинаково виноваты обе стороны. Саша и Петя навыдумывали нивесть чего. От тайн у них закружилась голова, и они попали в беду. Вы же виноваты в том, что вместо того чтобы по-настоящему, по-дружески подойти к ним, начали дразнить их и распускать глупые сплетни. Пусть Саша и Петя сами расскажут вам, что такое «Огнам рамат».

— Ребята! — голос у Пети сорвался. — «Огнам рамат» — это шифр, которым Саша записывал свои стихи. Шифр выдумал я.

— Какой шифр? Какие стихи? — все повскакали с мест.

Петя объяснил, что первые буквы строк стихов они писали подряд, по пять букв в каждое слово, потом вторые буквы строк, и так дальше.

— Ловко придумал! — восхищенно крикнул Несвижский. — А мы-то головы себе ломали…

Петя, как и в прежние дни, чувствовал себя на вершине славы.

— Пусть Василевский прочтет стихи! — крикнула Тамара Бесперчая и покраснела. Покраснел и Саша.

— Читай! Читай! — Петя толкнул Сашу в бок.

— Посвящается капитану Николаю Николаевичу Карташеву, — начал Саша. — П.К.Н.Н.К.

— А раньше было П.С.Л.Н.Н.К., — не удержался Петя, — то есть старшему лейтенанту.

— Да тише ты! — заворчал Вася Морозов.

Звонко и просто Саша прочел:

Ему дружно захлопали.

— Вот так Манго Тамар! — Гаврин хлопнул Сашу по спине. — Здорово! Почитай еще.

Саша прочел «Море», которое он читал Пете в тот памятный вечер, и о первомайском параде в Ленинграде.

Опять первенство, как зыбкая почва, уходило из-под ног Пети. Пожалуй, стихи писать интереснее, чем выдумывать шифры. Ух, как хлопают Саше!

Николай Николаевич взглянул на часы.

— Прошу слова. Через две минуты наступит Новый год.

Он пригладил хохолок на голове.

— Я хочу сказать, что дружба — это лучшая вещь на свете. Но есть еще очень важное для нас, людей, живущих в той стране, которую описал Саша Василевский в своем стихотворении. Это важное называется дисциплина. Каждый красноармеец, каждый летчик, каждый моряк, каждый пограничник знает, что без дисциплины, без порядка не могла бы существовать наша Красная Армия. Без нее не можете жить и вы.

Капитан поднял стакан с прозрачным виноградным соком.

— С Новым годом!

Петя и Саша переглянулись: они поняли, к кому были обращены слова капитана.

И в эту минуту те, кто сидел за столом, почувствовали, что они не просто ребята, попавшие случайно в один класс. Нет! Им предстоит жить вместе еще много лет. Не только учиться русскому языку, географии, немецкому, математике, а вместе, в дружбе, проводить свою юность.