Екатерина Боронина - Огнам рамат

— А твой папа может новый нос пришить, если на войне отрубят? — спросил Петя.

— Он не только нос сделать может, а даже горло.

— Ну, не ври! — недоверчиво заметил Петя.

— Я-то вру! Вот папа придет, так сам у него спроси.

Петя был потрясен.

— Ты, Сашка, тоже хирургом будешь!

— Ни за что на свете! Я крови боюсь. Лучше кем-нибудь другим буду. А ты кем?

— Я? Я военным хочу быть. Летчиком или пограничником. Собаку себе заведу. Такую, как Рам.

— Интересно, — одобрил Саша. — Петя, а у тебя папа есть?

Петя вдруг покраснел, как рак.

— Нету. Он умер.

— А кто он был?

Застигнутый врасплох вопросом, Петя собрался было ответить так, как он отвечал всем в классе: «Он был штурман дальнего плавания», но, взглянув на Сашу, он передумал. Слишком пытливы были Сашины глаза.

— Дай честное слово, что никому не скажешь?

— Честное! — поспешно ответил Саша.

— Никому? — шопотом переспросил Петя и оглянулся на дверь.

— Говорю же — никому…

Петя помолчал. Заметно было, как он пересиливает себя. Потом тихо сказал:

— Он был растратчик…

Спеша и недоговаривая от волнения слова, Петя рассказал правду о своем отце.

Отец его был шофер. Он часто катал Петю на машине. Потом отец стал заведывающим гаражом. С тех пор все и началось.

Однажды зимой за ним пришли два милиционера и увели его. Больше Петя не видел отца. Он растратил казенные деньги. Когда отец отбыл наказание, он умер. Мать сказала, что он попал под поезд…

Открыв свою тайну, Петя почувствовал, как тяжесть свалилась у него с сердца. Эта тайна мучила его несколько лет. Мучила с тех самых пор, как девчонка на дворе, разозлившись на Петю, крикнула: «Вор вора видит издалека».

Мальчики молчали.

— Петя, хочешь, я почитаю тебе мои стихи? — смущенно спросил, наконец. Саша. Он должен был отплатить за откровенность.

Стихи были тайной Саши. Он писал их уже года два, но стыдился кому-нибудь говорить об этом. Особенно трудно было открыться Пете. Еще утром, когда на уроке русского языка учительница прочла «Выхожу один я на дорогу», Петя спросил у Саши: «Нравится эта мура?» — «Ничего себе», — с нарочитой развязностью ответил Саша и перевел разговор на другую тему.

И все же желание отплатить Пете доверием оказалось сильнее смущения. К тому же он мог выиграть в глазах нового товарища своим талантом.

Саша вытащил из кармана куртки записную книжку в красном переплете, видно, недавно купленную, подсел к лампе и прочел негромко, но отчетливо:

— Я их летом в Крыму написал…

— Да ты ловко пишешь! Совсем как Пушкин!

— До Пушкина мне далеко, — скромно возразил поэт.

— А ты про войну пишешь?

— Нет. Пока не выходит.

— Жалко. Я бы в стенной газете напечатал. Я ведь ответственный редактор. Хочешь, напечатаю?

— Да что ты? — испугался Саша. — Ни за что в жизни. Папа, и тот не знает. Я и так боюсь, как бы кто не подсмотрел…

— Не хочешь — не надо. Я как рыба буду молчать.

Петя вплотную пододвинулся к Саше и шепнул:

— А я знаю одну штуку…

Часа два мальчики сидели, склонившись над красной записной книжкой. Они таинственно переговаривались и что-то писали в ней. Потом Саша вырвал из книжки три первых страницы и сжег и печке.

Пробило девять.

— Слушай, а ты немецкий выучил?

— Немецкий! — Петя хлопнул себя по лбу.

— Завтра Анна Федоровна тебя опять спрашивать будет.

Петя сморщил веснушчатый, курносый нос и точно таким же голосом, как Анна Федоровна, сказал:

— Соболев! Проспрягай глагол haben. Ну, я пойду зубрить, — заторопился он. — Завтра будем Рама обучать.

На кухне полилась из крана вода. Зашипел примус. Сейчас мама придет будить его.

Дверь скрипнула.

— Вставай, Петр Никитич, чай готов… Ну, ну, не притворяйся.

— Опять выспаться не даешь…

Так каждый день начиналось утро.

— Уроки выучил?

Петя пробурчал:

— Выучил…

— А где ты вечером был! Опять на дворе?

Петя вскочил, как будто бы его дернуло электрическим током. «Хотел в семь встать. Дурак, осел! Проспал!..»

Как только мать вышла из комнаты, Петя сунул под подушку руку и вытащил учебник немецкого языка.

«Двусложные существительные женского рода, женского рода, — твердил он, одеваясь, — имеют во множественном числе окончание n или en: Die Klasse — die Klassen…. Die Klasse — die Klassen….

«А еще глаголы!» На сердце у Пети стало беспокойно. Он ничего не знал.

Вчера, возвращаясь от Саши, у ворот дома он столкнулся с компанией мальчишек, приятелей по двору. Мальчишки были старше Пети. И Пете льстило, что они почти взрослые, а его не гонят прочь, как мелюзгу.

Здесь же болтался и Гаврин. Гаврин жил в том же доме, где и Петя.

Вскоре компания отправилась «развлекаться» к телефону-автомату в булочную на угол. Денег на переговоры не требовалось, так как мальчишки знали особый секретный способ обходиться и без них. Мальчишка, по прозвищу «Рыжий конь», раз пять набирал один и тот же номер телефона и передавал трубку Пете. А Петя, так как голос у него еще был тонкий, похожий на девчонкин, спрашивал:

— Можно к телефону Зину?

Когда сердитый мужской голос отвечал:

— Зина больна. Я же вам говорил. Кто ее просит?

Петя, хихикая, пищал:

— Ее подруга, Матрена Пупсикова, — и вешал трубку.

Мальчишки глупо смеялись и хвалили Петю.

Наконец, Гаврин предложил позвонить старушке из их дома.

— Квартира двенадцать? — пробасил он. — Телефон работает? Сейчас будут чинить линию. Пожалуйста, замотайте ваш аппарат мокрой тряпкой. Необходимо для ремонта. Иначе не отвечаем за последствия.

Кончилось тем, что кассирша булочной позвала заведующего и вывела всю «компанию» на улицу.

Вечер же для немецкого языка был потерян.

— До звонка пятнадцать, — считал Петя, — потом перемена. Еще пять. Всего двадцать. Может, успею…

У больничного сада Петя нагнал Аню Смирнову и Несвижского. Толстые и краснощекие, они удивительно подходили друг к другу.

— Что это ты летишь, как настеганный? — добродушно спросила Аня Смирнова.

— Надо — и лечу! — буркнул Петя. — Опять дразниться собираешься?

— Чего распетушился! Наверно, немецкий не выучил!

— А тебе какое дело?

— Не думаешь ли ты и сегодня кошачий концерт Анне Федоровне устроить. Эх, ты, заслуженный артист республики! — Аня презрительно передернула плечами.

Немедленно Несвижский подлил масла в огонь.