Лёня Герзон - Приключения Никтошки (сборник)

– А помнишь, как ты цветочные горшки с подоконников сшибал? – ехидничал Пустомеля.

Но Зверолюб сердито отворачивался.

Проверив переименование на большом количестве народу, Знайка сделал вывод, что имя коротышки полностью определяет его род занятий. У людей это, конечно же, не так. Человек с фамилией Винтовкин вовсе не обязательно питает страсть к стрельбе, Смирновы – не все смирные, а Толсты́е – толстые. Но коротышки ведь не люди. Для них имя значит всё.

– Имя действует нам на психику, – неустанно повторял Знайка. Он с головой ушел в эту работу и радовался успехам, как ребенок.

– Слушай, – говорил он Таблеткину, – да это гораздо лучше твоих лекартсв! Лекарства помогают временно, а переименование – навсегда.

– Ну… ты все-таки поосторожней с этими переименованиями, – отвечал доктор. – А то так можно невесть до чего дойти.

– Да до чего же дойти? Их же не просто так переименовывают, а дают им хорошие, правильные имена, которые делают их хорошими, правильными коротышками.

– Это-то верно… Но так можно дойти до того, что половина коротышек, к которым мы давно привыкли, пропадут. Пора с этими переименованиями завязывать. Скоро мы своего родного города не узнаем.

Знайка ненадолго задумался.

– А что, это идея! – воскликнул он. – Почему бы нам не переименовать наш город? Что это, чёрт возьми, за название такое, Цветоград? Сплошные цветы и ничего полезного. О, гений Ньютона, придумал! Назовем его Трудоградом!

– Каким еще Трудоградом, что ты мелешь? – испугался Таблеткин. – Это еще зачем?

– А затем, чтобы коротышки у нас не просто цветами любовались, а трудились на благо родины! Ты думаешь, почему мы все время отстаем от Солнцеграда?

– А мы что, отстаем?

– Конечно! У них и телевидение давно, и экономика развитая, и Интернет, а у нас чёрт те что. Цветы одни, да и только.

– Ну и почему же мы отстаем?

– А потому, что они, солнцеградцы, тянутся к солнцу! То есть, к знаниям, потому что ученье – свет. А мы – одни цветы сажаем. Нет, надо переименовать наш город в Трудоград. Тогда все мы станем трудиться и перегоним Солнцеградцев. Трудоград им еще покажет кузькину мать!

– Какой еще Трудоград! Ты что, с ума сошел?

Но Знайка его не слушал.

– Перегоним Солнцеград! Перегоним Солнцеград! – твердил ученый, и глаза его радостно светились. – Я докажу, что мой метод… что мой метод действует не только на отдельных коротышек, но и на целые города!

Таблеткин глянул на него и ужаснулся. Ему показалось, будто Знайкины глаза светятся изнутри каким-то странным светом, словно фонарики.

– Какой Трудгород?! Остановись сейчас же! Укол сделаю!! Знайка вопросительно покосился на врача.

– А что такого? Ну… если «Трудоград» плохо звучит, то можно «Трудгород».

И увидев, что пенсне Таблеткина злобно сверкнуло, добавил:

– Да ты не кипятись так, коллега! Это тебе сейчас кажется, что переименование Цветограда в Трудоград – какое-то ужасное событие. А как переименуем – ты сразу станешь счастлив и поймешь, что так оно и должно быть. Сам станешь удивляться, как это никому раньше в голову не пришло!

Но Таблетки был просто вне себя. Он резко отодвинул стул, на котором сидел рядом со Знайкой у того в кабинете, и принялся шагать взад и вперед, натыкаясь на углы научных приборов.

– Слушай, Таблеткин! – воскликнул Знайка. – А может, нам тебя переименовать, а?

Услышав эти слова, доктор застыл на месте с открытым ртом. Схватившись одной рукой за динамо-машину, а другой – за электронный микроскоп, он стоял, выпучив глаза, а полы его медицинского халата трепал сквозняк, дувший из окон. В это время в дверь постучали. Она сразу же и распахнулась, и в Знайкин кабинет вбежало несколько человек. Впереди всех были слесарь Напильник с монтёром Молотком, которые волочили упиравшегося Пустомелю.

– Вот, поймали наконец для переименования, – отдуваясь, проговорил Напильник.

– В подвале прятался, – добавил Молоток, почесав ухо отверткой. – Кастрюля ему еду носил.

– Мне еще вчера подозрительным показалось, чего это он кастрюлю с супом в подвал понес, – сказал Находяй.

– А я уже тогда был убежден, – сказал Убеждёнкин.

В этот момент Пустомеля вырвался, схватился за химический стол и сбросил на пол несколько колб с какой-то бурлящей жидкостью. Но его тут же опять схватили за плечи сразу несколько рук.

– Кислота, кислота! – закричали все, а монтёр Молоток в испуге сбросил ботинок, которому эта кислота мгновенно проела носок. Хорошо, что Молоток вовремя успел вытащить из ботинка ногу, а то бы ему ногу проело.

– Ничего, – сказал Знайка, – главное, что никому в глаз не попало.

Доктор Таблеткин выхватил из рукава шприц и наставил на Пустомелю:

– Ты что, сумасшедший? Хочешь в смирительную рубашку?

Но Знайка отвел руку доктора.

– Не надо никаких смирительных рубашек, – сказал ученый. – И шприцов не надо. У нас есть теперь кое-что получше.

– Правильно, – сказал Напильник, – зачем колоть, когда можно переименовать?

– Не дамся, пустите! – кричал Пустомеля, стараясь вырваться из их рук.

– Не дамся, не буду переименовываться!

– Дурачок! – Знайка ласково потрепал его по щеке. – Ты же сам потом будешь меня благодарить, когда станешь… этим, как его? Пёрышкин здесь?

– Нету его.

– Надо, чтоб кто-нибудь Пустомеле новое имя придумал побыстрее. Нету времени Пёрышкина ждать, он того и гляди что-нибудь выкинет, – кивнул Знайка на буяна.

Пустомеля отчаянно вырывался и пытался лягнуть доктора Таблеткина ногой под коленку.

– Так! Ну… – торопил Знайка. – Чтобы он не болтал всякую ерунду попусту… как-нибудь «Красноречик», что ли?

Убеждёнкин фыркнул.

– Лучше уж Краснобаев, – сказал он.

– А может, Златоустик? – предложил ученый.

– Тогда уж лучше Златоротик…

– Да сам ты! – закричал Пустомеля. – Тебе надо новое имя дать, понял?

– Как мне? – удивился Знайка.

– А вот так! – кричал Пустомеля. – Переименуем тебя сейчас из Знайки в Незнайку, и сразу забудешь все свои дурацкие знания!

– Как? – сказал Знайка. – Как это? Меня? Меня переименовать?

– Конечно! Ты же сам мне потом спасибо скажешь, когда у тебя голова не будет забита всякой ерундой! Атомы да интегралы! Ты посмотри на себя, у тебя же голова – как мусорный ящик. Чего в ней только не понапихано? Пора ее разгрузить. Будешь теперь вместо Знайки – Незнайка!

– Как? К… как это н-не… н-не… Н-Незнайка?

– А вот так, всё! Я тебя переименовал, ты теперь не Знайка, а Незнайка! И теперь ты ничего не знаешь!

– Незнайка? Незнайка? – повторял бывший Знайка. – Незнайка? Что же, я теперь ничего не знаю? Что же, у меня теперь в голове ничего не будет? Стойте!

Бывший ученый в ужасе обхватил голову руками с обеих сторон, словно таким образом надеялся удержать знания внутри нее. Но тут он вдруг почувствовал, что голова у него стала легкая как перышко, или как воздушный шарик, а знания его – в мгновение ока – все, все исчезли! Как доказывается теорема Пифагора? Что больше: два в минус пятой степени или минус пять во второй? Сколько световых лет нашей галлактике? Что связывает атомы гелия в молекуле воды?