Луиза Олкотт - Юность Розы

Все это время Роза довольствовалась тем, что читала отзывы в журналах и с нетерпением ждала писем от Фиби. Мэк теперь писал редко и почти ничего не рассказывал о себе. Все, что Фиби могла выведать у него при случайных встречах, она добросовестно передавала в письмах Розе.

Примечательно, что обе стороны в переписке тщательно избегали нескромных вопросов. Письма были заполнены сведениями о возлюбленных друг друга. Фиби писала о Мэке, Роза передавала в ответ мельчайшие подробности об Арчи. Обе вскользь сообщали о своих собственных делах как о чем-то несущественном.

Фиби с нетерпением ждала писем от своей маленькой хозяюшки, получая от них особенное удовольствие. Сама того не желая, Роза все время себя выдавала. После выхода в свет «Песен и сонетов» в ее письмах стало проскальзывать нетерпеливое желание, чтобы Мэк поскорее вернулся домой, и некоторая ревность к занятиям и обязанностям, которые отдаляют его приезд.

Она чрезвычайно гордилась своим поэтом и радовалась, что ее пророчество исполнилось. Даже тетушка Изобилие вынуждена была признать, что мальчик неглуп. Счастливая Роза во всеуслышание зачитывала любую похвалу в его адрес и с горячностью защищала от всех критиков. Вся родня с приятным волнением наблюдала за первым полетом своего гадкого утенка, который, по общему мнению, стал самым многообещающим лебедем в стае.

Тетя Джейн была особенно забавна в роли матери неоперившегося поэта. В ней было что-то от наседки, один из цыплят которой неожиданно поплыл по воде. Она добросовестно перечитывала его стихи, напрасно пытаясь понять и оценить их. Вся ее жизнь была совершеннейшей прозой, и она все недоумевала, откуда у Мэка взялся такой талант. С каким трепетом она стирала пыль с его старых книг, как бережно прибирала обрывки его бумаг, чтобы не пропала ни одна строка бессмертных стихотворений, с какою любовью чистила старую изношенную бархатную жакетку, — в такие моменты ее сердце было полно материнской гордости, а суровое лицо светилось непривычным добросердечием.

Дядя Мэк произносил «мой сын» с плохо скрываемым удовольствием и, видимо, начал думать, что его мальчик принесет новую славу всему роду Кэмпбеллов, в котором уже был один поэт. Стив ликовал и без конца цитировал «Песни и сонеты», в конце концов он ужасно надоел всем товарищам своими братскими восторгами.

Арчи воспринимал все гораздо спокойнее, и даже считал, что радоваться рано, потому что первая вспышка может стать и последней. Никто не мог предсказать, как дальше будет складываться творческая судьба Мэка. Возможно, доказав себе, что может писать стихи, он забросит перо и устремится завоевывать другие лавры. По крайней мере, так поступил его любимец Торо, который был отличным живописцем и, бросив живопись, принялся писать книги вечными чернилами, которые со временем выцветают.

У теток на этот счет было особое мнение. Они с удовольствием пророчествовали, покачивая чепцами за чайным столом. Младшие мальчики считали, что это «очень весело», и надеялись, что Дон Кихот скоро завоюет себе славу. Для них поэзия никогда не была страстью.

Доктор Алек большей частью сохранял довольное молчание. И может быть, никто, кроме Розы, не догадывался, как гордился первым успехом своего крестника этот добрый человек. Он всегда возлагал большие надежды на мальчика, который, несмотря на свои странности, обладал прямотой, честностью, настойчивостью и твердым характером. В сердце доктора дрогнули романтические струны, когда Мэк доверил ему свои сердечные тайны. Молодой человек находил большое утешение и поддержку в добрых советах своего старшего друга. Доктор Алек ни во что не вмешивался, благоразумно считая, что молодые люди сами должны постигать великую тайну любви. Он дал лишь один совет: Мэку трудиться, а Розе ждать до тех пор, пока оба не убедятся, что их чувство не простое увлечение или юношеская романтика.

Сам же, между тем, носил в кармане маленькую книжку, бормоча сонеты и повторяя с большим жаром некоторые отрывки, которые казались ему не хуже шекспировских. Иногда они собирались вместе с Розой, чтобы «читать и напевать», по их выражению. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль: устроить Мэку какой-нибудь сюрприз по возвращении домой.

Но молодой поэт не спешил возвращаться и продолжал изумлять семейство. Он стал посещать светское общество и превратился в блестящего джентльмена. Он вовсе не стремился быть светским львом, которым может стать самая ничтожная личность. Зачастую общество сквозь пальцы смотрит на дурные манеры и пошлость своих любимцев. Мэк относился к этому с презрением, чем еще более привлек к себе внимание. Ему хотелось отличаться в лучшем смысле этого слова, обрести светский лоск. Он вспоминал, какие усилия прикладывала Роза, чтобы обтесать его. Наконец, ради любви к ней, он выбрался из своей раковины и начал изучать людей всякого сорта. Проницательные глаза юноши видели многое, несмотря на близорукость. Никто не мог понять, как Мэк собирается использовать свои новые знания, потому что письма его были короткими. Когда его расспрашивали, отвечал с невозмутимым терпением:

— Подождите, когда закончу, тогда приеду домой и все расскажу.

Так что все ждали поэта, когда в семье случился неожиданный переполох. Если бы вдруг младшие Кэмпбеллы начали рифмовать, это не произвело такого эффекта.

Доктор Алек, потеряв терпение, объявил, что едет в Л. посмотреть на молодежь. Фиби быстро приобретала известность пением старинных баллад. Ее исполнение было таким изящным, трогательным и мелодичным, что популярность певицы росла с каждым месяцем.

— Поедем со мной, Роза. Давай удивим эту честолюбивую парочку. Они так быстро входят в моду, что скоро позабудут старых друзей. Нужно напоминать о себе время от времени, — сказал он племяннице в одно прекрасное мартовское утро.

— Нет, благодарю вас. Я останусь с тетушкой. Мне не место среди этих знаменитостей, — ответила Роза, подрезая комнатные цветы.

Дядя заметил некоторую горечь в ее словах и мрачность в лице. Он, конечно, подозревал, в чем дело, и хотел во что бы то ни стало узнать истину.

— Думаешь, Фиби и Мэк не будут рады тебя видеть? — он подал племяннице письмо, в котором Мэк подробно описывал головокружительный успех Фиби на одном из концертов.

— Они, наверное, очень заняты, — Роза хотела избежать лишних слов.

— Так в чем же дело? — настаивал доктор Алек.

Роза резкими движениями обрезала прекрасную герань и молчала. Наконец она отбросила ножницы и, словно вопреки своей воле, воскликнула с досадой:

— Дело в том, что я завидую им обоим!

— Боже мой! Что такое? — удивленно воскликнул доктор.

Роза бросила свое занятие и подошла к дяде, нервно сжав руки. Она всегда так делала в детстве, когда сознавалась ему в каком-нибудь дурном поступке.