Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 4

Видимо, что–то такое блеснуло в моих глазах, потому что девочки переглянулись и слегка покраснели.

— Чего это вы сегодня так нарядились?.. — сказал я вслух.

Девочки опять переглянулись, и Марина сказала:

— Ну вот, тебе, значит, можно наряжаться, а нам — нет, что ли?..

Настала моя очередь краснеть. А девчонки рассмеялись.

— Ну и, тем более, мы не одни сегодня так одеты. — заявила Марина. — Посмотри вон туда!

Я посмотрел.

Просторный холл второго этажа, где мы сейчас находились, был полон старшеклассников и старшеклассниц. Надо сказать, что какой–то одинаковой для всех формы у нас в школе не было. Мальчишки и девчонки и без того одевались одинаково! В штаны, джинсы, пиджаки и свитера.

Но сегодня, среди этого однообразного серо–сине–черного моря мелькали яркие вкрапления.

Это были девчонки, одетые в нарядные платья примерно такого же вида, что и на Оливии с Мариной. И каждая нарядная девчонка была в центре оживленной беседы со сверстниками, то и дело прерывающейся жизнерадостным смехом.

— Вот, увидел? — спросила заговорщицким тоном Марина.

— И что?.. — ответил я ей своим сегодняшним коронным вопросом.

— А то, что это ты сделал!..

— Что именно?..

— А вот это самое!.. Нарядил наших девчонок в платья!..

Я открыл рот от неожиданности, и тут же вдохнул поглубже, чтобы дать этим двум нахалкам достойный ответ.

Но тут перед моим внутренним взором возникла очень… э-э… забавная картина!.. Я увидел себя у вешалки, на которой висели десятки, если не сотни, самых разнообразных платьев на плечиках, и все это были очень яркие, очень нарядные платья, с кружевами, оборками, фигурными рукавчиками, лентами и поясами, которые еще только предстояло завязать в банты. А передо мной друг за дружкой выстроились все наши старшеклассницы, одетые только в коротенькие комбинашки и панталоны тоже очень разнообразного фасона. Жюли бы просто обзавидовалась!.. При этом на лицах этих модниц никакого стеснения не было, а было одно только нетерпение. Они подходили ко мне по очереди, и я снимал с плечиков одно платье за другим, и помогал их надевать. А модницы вертелись и суетились, пока я застегивал на них молнии, поправлял верхние и нижние юбки, завязывал их ленты и пояса бантами самого изящного вида… Вот это была работенка, скажу я вам!.. Одеть такую ораву девчонок!.. Да еще и выслушать при этом множество претензий: «Маэстро, мне этот фасон не нравится! Можно поменять?.. Маэстро, а мне вот тут жмет!.. Можно подобрать что–нибудь посвободнее?.. Маэстро, мама мне не разрешает носить такие короткие платья! Можно подыскать что–нибудь подлиннее?..»

Эта картина была такой ясной, объемной и многоцветной, что я даже замер на месте, вытаращив глаза, а потом, попытавшись все–таки что–то сказать, вдруг поперхнулся и закашлялся.

И Оливия с Мариной принялись хлопать меня по спине!.. Даже не хлопать, а прямо таки дубасить!.. Я едва удержался на ногах.

— Ну ладно, хватит вам! — сердитым шепотом воскликнул я, отмахиваясь от их рук. — Заботливые какие!.. Прибьете меня в самом расцвете лет!..

Девчонки опустили руки, и, опять переглянувшись, заулыбались.

— И совсем я не собирался вас всех наряжать! — сказал я, отдышавшись. — Делать мне больше нечего!

— Ну, это Марина образно выразилась! — примирительно сказала Оливия. — На самом деле это не ты нас наряжал, конечно… (Марина хихикнула…) а твоя Мишель!

— В смысле, твоя Мишель на нас повлияла, вот!.. — быстро добавила Марина.

— И как это она могла на вас так сильно повлиять, если большинство из вас ее даже и не видели?!.. — сердито сказал я.

— Так за этим мы к тебе и пришли! — вдруг очень по–деловому сказала Оливия. — У тебя же завтра шесть уроков?..

— Ну, шесть… И что дальше?..

— А то, что насчет актового зала мы договорились, но Амалия Захаровна сказала, чтобы точное время твоего выступления мы согласовали с тобой отдельно! В общем, ты можешь завтра выступить со своим номером после шестого урока, да?.. А то Марине надо успеть объявление нарисовать!

Вот тут я взглянул на Оливию и Марину с сомнением.

— Я теперь уж и не знаю… — протянул я задумчиво. — Стоит ли показывать этот номер прямо–таки всем?.. Уж очень он на всех неоднозначно влияет!.. Вот что значит — открыть этот самый ящик с пан… Ящик Пандоры, хотел я сказать!..

Оливия и Марина уже в который раз переглянулись, весело рассмеялись, и Оливия воскликнула:

— Ну, Слава! Какая же она Пандора! Она… Она такая лапочка!..

— Она такое солнышко!.. — добавила Марина. — Такая радость!.. Такое счастье!..

— Собственно, как и ты сам!.. — выдала Оливия.

— Гхм!.. — сказал я.

Девчонки опять переглянулись, хихикнули и мечтательно устремили глаза куда–то вверх.

— Как бы я сама хотела хоть чуточку быть на нее похожей!.. — воскликнула Оливия.

— И я тоже!.. — добавила Марина.

Я взглянул на девчонок внимательно.

Это явно был очень искренний порыв. Лица Оливии и Марины еще сильнее раскраснелись от прилива чувств, и они, судя по всему, этого ничуть не стеснялись.

Мне стало очень тепло на душе. И, в каком–то вдохновенном порыве, я захлопал глазками, всплеснул руками и голосом Мишель пропищал:

— Ну, хорошо! Вы меня уговорили!.. Я выступлю завтра перед вами после шестого урока!.. Так и напишите в своем объявлении!

Оливия с Мариной ахнули, вытаращили глаза и тут же засмеялись и зааплодировали.

Лица старшеклассников повернулись к нам, многие сделали шаг в нашу сторону, увлекая за собой других, и я понял, что сейчас меня вновь начнет окружать восторженная публика.

Но, к счастью, в этот самый момент прозвенел звонок на пятый урок.

Все стали расходиться, Оливия с Мариной тоже пошли, ускоряя шаг, и Марина крикнула мне на ходу:

— Это будет самое лучшее, самое неповторимое объявление в моей жизни!..

— Ой, подождите! — воскликнул я им вслед. — В каком смысле неповторимое?.. Вы там смотрите!..

Но девчонки ничего мне не ответили. Они рассмеялись и перешли на бег. Их легкие платья высоко взметнулись, и я увидел, как из–под платья Марины на миг показались очень красивые оборки ее белоснежных панталон.

Я хмыкнул, улыбнулся и пошел на урок.

Последние два урока, химия и физика, прошли просто замечательно, в атмосфере «познания истины», как любит говорить наш любимый физик Юрий Викторович. Вот уж кто умеет создавать эту самую атмосферу!

А сразу после шестого урока ко мне с очень важным видом подошла Шурочка и сказала:

— Слава! Тебя Амалия Захаровна зовет!.. Срочно!

Мое сердце отчего–то екнуло, хотя никаких причин опасаться этого приглашения у меня не было.

«Может быть, кто–нибудь из «публики» чего–нибудь натворил?.. Или Марина все–таки что–нибудь не то нарисовала?» — волновался я, быстро шагая рядом с Шурочкой.