Илья Москвин - Форвард — в защиту

Юра быстро оделся и сбежал вниз. Матильда бросилась к нему:

— Здесь только что был сын Черновского.

— Терновского? — переспросил потрясённый Юра.

— Ну да. Робкий такой мальчик…

— А почему вы думаете, что это его сын?

— Ты что, полагаешь, что я сумасшедшая или слепая? Мальчик — копия отца.

«Никакая не копия, — подумал Юра. — Худенький, тёмный. А Костя — вон какой, и светлый. Разве что брови. Да ведь рано ему ещё приехать. Да и вообще чепуха какая-то!..»

— А сам Терновский дома? — спросил Юра.

— Только что вернулся.

— Он что, сына видеть не захотел?

(«Какого сына! Что я говорю?..»)

— Ещё бы не захотел! — возмутилась Матильда. — Да ведь они столько лет не виделись!

Вот как, оказывается, можно просто и вскользь говорить о таких важных вещах! Странно, что она про это знает. Юра-то думал, что она ничего дальше своего носа и носа своей таксы не видит.

— Почему же он ушёл?

— Вот что, Юра! (Ничего себе, она моё имя знает!) — рассердилась вдруг Матильда. — Не морочь мне голову. Ты сам прекрасно знаешь этого мальчика. Он и о тебе спрашивал. Один идти к отцу то ли боялся, то ли стеснялся, я знаю? Постоял у двери и ушёл.

Такая вот чепуха…

Вокруг уже понемножку собирался народ.

Им-то, им-то что — всем этим любопытствующим гражданам — здесь надо? Это же всё его, Юры Голованова, заботы, его кровное дело. Они-то тут зачем?..

— Товарищи! Терновский пока ничего знать не должен. Не надо волновать человека. Мы обязаны найти его сына.

Эту проникновенную заботу выказал Евгеньич.

А Матильда — та вдруг вообще скомандовала:

— Всем оставаться на местах. Бишка, за мной!

Во комики дают! Хоть посмеёмся…

Вместе с таксой бравая Матильда скрылась в Костином подъезде. Наверно, поднялась, постояла у Костиной двери и дала обнюхать собаке какие-то следы… А ещё через несколько минут все двинулись за Матильдой и Бишкой. Такса рыскала, обнюхивала разные попутные подробности, останавливалась, чтобы лучше исследовать столбы и углы домов. Иногда поднимала мордочку и смотрела на хозяйку.

Идущие следом разговаривали.

— Я как Вальку из окна увидела, сразу поняла — он!

— А мамаша-то приехать побоялась.

— А чего ей приезжать? У неё в Москве муж престижный.

— Это ж сколько ж он получает?

— Почём вы знаете? Может, она вместе с Валькой приехала.

Последнюю фразу произнёс Евгеньич. Присутствовали в процессии и другие представители от доминошников, а также Славикова мама.

«Какой Валька? Почему Валька?» — теперь уже с настоящим ужасом думал Юра.

А Бишка вдруг замерла, радостно заскулила и метнулась в сторону, резко натянув поводок. Матильда поспешила за ней на своих каблуках, но тут же остановилась и, потянув собаку назад, строго прикрикнула:

— Фу! Ищи!

Мельком взглянула на одноэтажный дом через дорогу и пояснила:

— К Инге захотела. Они дружат. Славная девочка!

«Ничего себе девочка сорока лет», — с раздражением подумал Юра, а Стефаненкова сказала:

— Какая экстравагантная дружба!

Инга, наверно, недавно прошла здесь, а теперь наигрывала в своём домишке романс «Только раз бывает в жизни встреча». Евгеньич стал подпевать совсем не подходящим для этого голосом. А такса снова рванулась, да так, что Матильде пришлось сделать небольшую пробежку на каблуках. Какая-то тётенька, а с нею и Юра нетактично засмеялись. Да и как тут удержишься!

Но замешательство было недолгим. Евгеньич умолк и оттащил Бишку назад — туда, где она ещё обоняла первоначальный след. Матильда, поглаживая собаку, заставляла её нюхать, нюхать и ещё раз нюхать невидимый флюид, притаившийся где-то между автобусным билетом и чахлым кустиком травы. Но такса тоскливо смотрела в сторону Ингиного дома. Тогда собаку перенесли вперёд — туда, где вряд ли могли уже пролегать Ингины следы, и опять заставили нюхать.

И Бишка смирилась — покладисто пошла дальше по длинной улице. Её мордочка над асфальтом напоминала звукосниматель на пластинке…

Вдруг она сильно рванулась вперёд, засеменила, заскулила, сдерживаемая поводком. Там, впереди, виднелся сквер не сквер, а несколько деревьев, между ними скамейка. На скамейке кто-то сидел. Заслышав голоса, этот человек — уже стало видно, что мальчик, — встал и повернулся. Это кто? Это не Юра Икс. Это… Да ведь это же чушь, абсурд! Это… Богданов.

Подмосковный Богданов в их городе…

Это что, сон? Как Матильда с ракеткой? Но ведь и Матильда — теперь не Матильда, а как бы Юрий Никулин. Не ровен час, закричит своей Бишке зычным мужским голосом: «Ко мне, Мухтар!» Неимоверно, ох, как неимоверно разворачивается жизнь!

А Богданов — лихой драчун, футболист — сразу к Юре.

— Слушай… как тебя… Вратарь. Отведи меня к нему.

Юра стоял оглушённый.

— Валим отсюда! — скомандовал Богданов, злобно глядя на отряд жильцов с собакой. А жильцы уже тактично расходились, подчиняясь дирижёрским мановениям Матильды.

Стефаненкова, однако, задержалась и делала вид, что читает афишу.

— Я не пойму, — начал, наконец, Юра. — Ты здесь зачем? А Юрка?.. Он что, не приедет?

— Дался тебе Юрка! — взорвался Богданов. — Со мной, понимаешь, со мной надо было говорить, раз ты такой умный. Миклуха-Маклай! Путешественник Амундсен! Я, понимаешь, я Тер-новского сын!

Вот это да-а-а…

— Тебя как звать? — неуверенно спросил Юра.

— Валентин, Валентин меня звать! — досадливо огрызнулся-снизошёл Богданов.

— А Юрка кто?

— Брательник.

Брательник — и всё тут. Вместо Юрки Икса наглый командир Богданов. Нет, это уж слишком!..

— Пошли прогуляемся, — в свою очередь, скомандовал Юра. Посмотрел на Стефаненкову: — В другую сторону.

Медленно пошли. Неимоверность происходящего постепенно тускнела.

А ведь Валентин — Костина копия. Родной сын… Стало быть, капитан Богданов живёт на даче со своим родным сыном Юрой и с пасынком Валентином. Но откуда он, Юра Голованов, взял, что Костиного сына зовут Юрий?

Всё. Кажется, догадался. Терновский, получив письмо от Ольги, был сам не свой, говорил сбивчиво. Он сказал: «Хороший он у меня, Юра, вроде тебя». А я понял: «Юра — вроде тебя», будто его так зовут. Эх, надо было всё толком уточнить, а потом ехать!

Нет, что-то всё же не то…

— Ты чего это меня пасёшь! — закричал вдруг Богданов. — Я не гулять сюда приехал. — И отдал новую команду: — Пойдём к Инге. Для начала порубаем.

— К Фоминой? — машинально переспросил Юра.

А Богданов — большой начальник — он даже не удивился, что Юра её знает. Мол, городишко маленький, — это само собой. И лишь снисходительно пояснил:

— Матери лучшая подруга. Она часто к нам приезжает.

Валентин заметно повеселел: час свидания с отцом — час, которого он почему-то немного боялся, — откладывался. К тому же Инга была своим человеком в этом отдалённом городишке с унылыми, поросшими травой, потрескавшимися тротуарами. Он разговорился.