Викторас Милюнас - Лети, чайка!

Вилюс спешит исполнить приказ. Отец у него рыбак. И хороший рыбак. Но человек он строгий. Ребята даже считают, что злой. Хотя он только строгий. Любит порядок. Так и говорит: надо, чтобы был порядок. И не разрешает ребятам гонять мяч на большом дворе. В прошлом году ему эти футболисты все стёкла в окнах побили. И неизвестно, кто виноват. Вот он и запретил.

— Сейчас мы испытаем твой мяч, — говорит Игнас.

Он даже не спрашивает, можно ли. А Ромасу немножко жалко. Новый — это новый, а после того, как ребята погоняют его по двору, он уже будет не новый.

Но Дануте опять вмешивается не в своё дело:

— Точно, испытаем. И мы с вами!

— Ну уж с девчонками-то мы в футбол играть не станем, — ворчит Игнас.

— Ещё как станете! А то мяча не получите, и всё. Ребята переглядываются. Вот настырная. Но ничего не поделаешь, придётся принимать.

Возвращается запыхавшийся Вилюс. Порядок! Отца нету. А мамы бояться нечего. Можно начинать.

Ребята сговариваются. Юстинас и Игнас — матки. Им выбирать.

Наконец разделились на две команды: у Игнаса пять человек, у Юстинаса шестеро — Ромас и Дануте пошли за одного игрока. Юстинас ставит их в ворота. Два кирпича — вот и ворота.

— Я на вас надеюсь, — хрипит он и идёт на середину двора.

Здесь избитый ногами прохожих мелкий песок. Травки нет. Обе команды ждут первого удара, и, как только Юстинас бьёт по мячу, начинается сражение. Над двором поднимается туча пыли, даже игроков не видно. Только слышно, как они орут:

— Пасуй! Дай мне! Мазила! Рука! Аут!

Громче всех кричит Игнас:

— Мне, мне пасуй! Разиня! Куда бьёшь?

— Какой-то дурацкий мяч! — Это голос В ил юса. — Я его тебе, а он к Юстинасу летит…

— Не бойся, — шепчет Дануте Ромасу. — Мяч меня слушается. Попрошу, он к нам в ворота и не попадёт. Мимо пролетит.

А игра продолжается.

Вот кто-то из их команды подхватил мяч, передал капитану, Юстинас обводит Игнаса, обыгрывает Вилюса, подбегает к самым воротам противника, бьёт!..

— Гол! — орут ребята.

— Гол! Гол! — скачут в своих воротах Ромас и Дануте. — Гол!

— Это я попросила, чтобы он в их ворота влетел, — ликует Дануте. — Молодец, мяч!

Ромас с сомнением поглядывает на неё. Неужели правда, что мяч так её слушается?

Игра опять начинается с центра. После долгой борьбы из облака пыли выныривает Игнас и бежит к их воротам. Обошёл всех и вот — один на один с двумя вратарями.

Дануте и Ромас сжались от напряжения. Что сейчас будет?

Игнас останавливает мяч и изо всех сил бьёт по воротам. Кажется, что от такого удара мяч может лопнуть, а уж тот, кто попытается его задержать, обязательно в больницу попадёт — пушечный удар! Верный гол…

Но перед самыми воротами — два кирпича в пяти шагах друг от друга — мячик, наткнувшись на какое-то невидимое препятствие, вдруг подпрыгивает вверх и, высоко пролетев над головами Ромаса и Дануте, попадает прямо в окно дома, где живёт Вилюс. К счастью, окно открыто и стёкла остаются целыми.

Вилюс вопит:

— Мазила!

Игнас даже позеленел от досады. А Дануте облегчённо шепчет Ромасу:

— Это я велела, чтобы он перелетел…

Вилюс прямо через окно лезет к себе домой за мячом, но не успевает перемахнуть подоконник, как лицом к лицу сталкивается с отцом.

Что уж там говорит ему отец, неизвестно как очутившийся дома, никто не знает. Ребята слышат только, как Вилюс вопит: «Это не я!» — и, выскочив из окна, со всех ног бросается со двора. За ним несутся все остальные.

На горке, за старой церковью, где теперь музей, в зарослях калины ребята наконец переводят дух.

Фу, как хорошо! Успели удрать! Никто не попался. Но радостное настроение портит Ромас:

— А как же мой мяч?!

Вилюс съёжился.

— Он… он у отца остался…

Ромас собирается зареветь.

— Ну чего ты, — успокаивает его Юстинас. — Пойдёшь, он и отдаст. Ты же не виноват, что Игнас зафутболил его туда. Ноги у него кривые.

— Чего — кривые? — орёт Игнас. — Я правильно стукнул. Это мяч кривой.

— Ноги кривые! — не уступает Юстинас. — А раз так, то ступай сам к Вилюсову отцу и принеси Ромасу мяч. Может, хочешь, чтобы всем нам из-за тебя попало?

— Чей мяч, пусть тот и идёт! Ловить надо было, он бы и не влетел в окно, ясно? — свирепеет Игнас, исподлобья поглядывая на Ромаса.

А Ромас уже хлюпает носом. Такой мяч был!.. Дануте поглаживает его по плечу и смело говорит Игнасу:

— Эх ты! Трус ты; вот кто.

И Юстинас презрительно бросает:

— А ведь она правду говорит!

Становится тихо. Слышно, как цокнула на высокой сосне белка, прощебетала неподалёку какая-то пичуга. Вдалеке плывёт по заливу дорка, и сюда, на гору, доносится слабое тарахтение её двигателя.

— Ты куда? — спрашивает Вилюс у Дануте, которая с решительным видом начинает спускаться по дорожке к посёлку.

— К твоему отцу. За мячом. — И она, не оглядываясь, идёт вниз.

Становится ещё тише. Теперь слышно, как звенит попавшийся в паутину комарик. И как стучит у каждого сердце.

Ребята переглядываются. А Ромас вытирает рукавом слёзы и кричит, выбегая из зарослей калины:

— Погоди, Дануте! Я с тобой!..

Ребята молчат. Внимательно смотрят на Игнаса. И он молчит, опустил голову и угрюмо молчит. Ребятам как-то даже не по себе: оказывается, их признанный вожак — трус.

Ох, как слипаются глаза, ну будто ресницы мёдом намазаны. Уж и так старается Ромас их разлепить, и эдак — не открываются, и всё тут! А дедушка не отстаёт:

— Подымайся, лежебока! Вставай! Пора на залив.