Лара Уильямсон - Мальчик по имени Хоуп

Слова повисают в воздухе, и девочка удаляется в сторону площадки.

– Джо! – Я так бежал, что у меня сбилось дыхание. – Джо, погоди. Прости, но не могла бы ты вернуть мне медаль? Я слишком поспешно ее отдал. И прости, что не верил в нее. И в тебя.

Джо поворачивается и протягивает мне кругляшок, а потом стучит меня по лбу, словно проверяя, не откроется ли в моей голове путь в Нарнию.

– Я знала, что Дэн Хоуп еще живет здесь и что я смогу до него достучаться. – Джо улыбается так, что рот растягивается до ушей. – Не хочешь зайти в гости на днях? Я могу показать тебе коллекцию четок, разложенных по цветам.

– А можно Кристофер тоже придет со мной?

Я вижу, как он слоняется у учебного корпуса, и жестом подзываю к нам.

– Дэн говорит, что мы должны как-нибудь после школы посидеть вместе, – говорит Джо. – Если тебе интересно, приходи в гости. Я буду хвастаться своей коллекцией реликвий.

Кристофер кивает и краснеет так, что я опасаюсь, как бы он не взорвался. Тут я оставляю их наедине, потому что меня зовут не Дэн Третий Лишний Хоуп. Направляясь в дальний угол площадки, я смотрю на медаль святого Гавриила из монастыря Святой Девы Скорбей:

– И как ты поможешь мне найти ответы, если я даже не знаю, о чем спрашиваю?

Солнце отражается на святом Гаврииле, и я могу поклясться, что он светится изнутри.

Большой Дейв кладет передо мной оберточную бумагу, клей, проволоку, свечи и тонкий обруч. Я спрашиваю, не празднует ли он день рождения сегодня, но Большой Дейв становится чрезвычайно таинственным. Зачем еще нужны свечи? Он вырезает из бумаги четыре фигуры, похожие на колокол, и склеивает края, а потом соединяет их вместе:

– Надо подождать, пока они высохнут.

Затем подмигивает мне и уходит на кухню, чтобы сделать себе чаю.

Я целую вечность сижу за столом и смотрю на бумагу. Наблюдаю, как засыхает клей. Как только все подсохло, я зову Большого Дейва: пусть приходит и закончит, что бы он там ни начал. Он приступает к работе, не говоря ни слова о том, что он такое делает и зачем. Когда он просит меня, я помогаю, а когда не просит, то просто сижу и смотрю.

– Это воздушный шар! – ору я, когда Большой Дейв приклеивает верхушку к колоколу, а вниз прилаживает обруч и проволоку.

– Нет, лучше, – отвечает Большой Дейв. – Это небесный фонарик.

Мы запустим фонарик! Я ухаю от восторга.

– Возьми с собой пса, потому что будет весело. – И Большой Дейв протягивает мне фонарик.

Небо все усыпано звездами. Наше дыхание бесформенными белыми клубами поднимается в ночной воздух. Большой Дейв ведет меня – размашистым шагом обходит весь район и выходит дальше, на заросшую кустарником пустошь, к Холму скейтбордистов. За холмом я вижу лес; я помню, что там, дальше, стоит папин дом, его можно увидеть, стоит только зайти за деревья. На этот раз я не испытываю желания пошнырять в его саду. Вместо этого бережно несу бумажный фонарик, словно это пушистый котенок с белыми мягкими лапками. В эту минуту мне не о чем мечтать: я абсолютно счастлив оттого, что мы с Большим Дейвом запустим фонарик в декабрьское небо.

– Мой папа когда-то показал мне, как делать и запускать такие фонарики, – говорит Большой Дейв, гладя Чарлза Скаллибоунса по голове. – А теперь я показываю тебе. Мы с папой вечно делали что-то вместе. Мастерили фонарики, изучали планеты, разбирали двигатели. От него я узнал все, что знаю сейчас. Я пытался поделиться всем этим с Китом, но его интересуют совсем другие вещи.

– Может, повзрослеет и поймет?

– Сомневаюсь. Но это не важно. Пусть делает то, что доставляет ему радость. Я хочу привести его к вам в гости, чтобы вы познакомились. Сейчас это будет сложно, потому что Киту нужно время, чтобы свыкнуться с переменами в своей жизни. Прошлый год был для нас нелегким… – Тут Большой Дейв улыбается и добавляет: – Но мы семья и справимся со всем этим вместе.

Наступает неловкая пауза; я размышляю о том, имел ли он в виду жену, говоря «семья». Хочу спросить его об этом, но не нахожу слов. Я таращусь в огромное небо, и в моей голове просто-таки кипят мысли, но, попадая мне на язык, они превращаются в сосульки.

– Смотри, – Большой Дейв показывает пальцем в небеса, – это Большая Медведица. А ты знал, что ее еще называют Ковшом?

Я качаю головой.

– Удивительная это штука – небо. Поэтому я и купил тебе домашний планетарий. – Большой Дейв вращается на месте, расставив руки, пока голова у него не начинает кружиться и он не падает на спину, как жук. Он со смехом говорит мне: – Попробуй покрутиться, пока не упадешь.

И вот я кружусь и кружусь… и уже не могу устоять на ногах; я спотыкаюсь и приземляюсь на землю с фонарем в руках, задыхаясь от смеха. Я поднимаю глаза в небо. Оно такое огромное, такое бесконечное, и я чувствую себя совсем крошечным.

Большой Дейв шевелит руками и ногами:

– Посмотри, я иду по звездам. Ты ведь не знал, что так можно? Дэн, а ну быстро двигайся, а то упадешь с земли и тебя засосет в Галактику.

Тут спору нет: Большой Дейв тот еще чудила с тяжелым случаем сумасбродита. Я делаю вид, что иду, лежа на спине. Каждый раз, когда я шевелю ногами, Большой Дейв ускоряет шаг. Мы бежим по небу. Мой взгляд приковывает самая большая звезда; ноги словно крутят педали невидимого велосипеда. Я так усердно работаю ногами, что у меня начинает ломить бедра. Большой Дейв все еще меня опережает, да и руками двигает активнее. Он говорит, что мне надо постараться, чтобы его догнать. Никто не хочет проиграть соревнование по космическому бегу. Под конец Большой Дейв выглядит так, словно его ноги свело судорогой.

– Ой, я наступил на Полярную звезду.

Мне приходится подумать над ответом.

– У меня нога застряла в Ковше!

Я слышу, как в горле у Большого Дейва забурлил смех; он опускает ноги на землю:

– Ты победил. А теперь посмотри сюда. – Он внезапно тычет пальцем в небо. – Падающая звезда. Загадывай желание.

Высоко надо мной пролетает комета, разбрасывая за собой град из серебряных искр.

Я от всего сердца желаю, чтобы у меня был папа, с которым мы сможем играть в звездный бег.

– А теперь если ты загадал, то давай побыстрее запустим эту штуку, пока мы не превратились в льдышки.

Большой Дейв приподнимается на локте и протягивает руку к фонарику.

Мы привязываем свечки к проволоке под обручем. Большой Дейв предупреждает меня, чтобы я не отпускал фонарик до тех пор, пока не почувствую, что он рвется из моих рук.

– Некоторые любят написать какое-нибудь послание на бумаге, – улыбается он. – А потом запускают его в небо. Думаю, это неплохой способ избавиться от того, что тебя тяготит.

Фонарик рвется в небеса, и я разжимаю пальцы.

И вот он летит вверх, танцуя в темноте, словно золотой одуванчик на ветру. Мы с Большим Дейвом смотрим, как он поднимается в небо зигзагами, удаляясь все дальше и дальше. Мы следуем за ним, как два волхва следовали за Вифлеемской звездой. Начинается снегопад; снежинки оседают на наших волосах, словно огромные хлопья перхоти.