Лара Уильямсон - Мальчик по имени Хоуп

Чарлз Скаллибоунс лижет мамино лицо и оставляет немного мишуры на ее намазанных блеском губах. Для нее это становится последней каплей.

– Вон! – вопит она, волоча пса на кухню.

Выходя, она предупреждает нас, чтобы мы не переубивали друг друга до ее возвращения.

– Да вот еще, силы на него тратить, – рычит Грейс, дергая бахрому на подушках.

– Это была ошибка, – шепчу я.

– Ты был ошибкой, – кричит сестра. – И этот мамин ребенок от Большого Дейва – тоже ошибка. Это все ошибка. Теперь я не знаю, показывать ли маме халат или нет. Я ждала нужного момента, но теперь мама беременна, и все так сложно. – Грейс встает с дивана и хлопает себя по животу. – Кстати, в какой вселенной стройную девушку вроде меня можно перепутать с беременной?

По счастью, ответить я не успеваю. На кухне тошнит Чарлза Скаллибоунса, и мама кричит:

– Иисус, Мария и Иосиф! У этого пса желудок не крепче папиросной бумаги!

– А вот и для тебя нашлось дело. – Довольная Грейс складывает руки на груди.

Собачья блевотина – занятная штука. Если учесть, что собаки должны есть только собачью еду, то ожидаешь, что и тошнить их будет чем-нибудь коричневым и комковатым. Ну, как у людей всегда в рвоте попадаются кусочки моркови. Но Чарлз Скаллибоунс каждый раз выдает какие-то сокровища: то одного из моих игрушечных супергероев, то пожеванные трусики Грейс, то огурец из пластмассового гамбургера. Самое клевое было, когда он наелся конфетных оберток, и мне казалось, что его рвет настоящими кусочками золота. Но сегодня я нахожу только желтую пену, несколько ниточек серебристой мишуры и крошечного пластикового оленя, которым мама украсила рождественский пирог.

– Своди-ка ты его на прогулку, пока он нам окончательно ковер не испортил, – говорит мама.

Я киваю и возвращаю ей оленя – пусть поставит его обратно на торт.

Я выгуливаю Чарлза Скаллибоунса, и в голову мне приходят очень нужные мысли. Во-первых, я стану братом, и мне надо научиться хорошо справляться с этой ролью. Чего я не собираюсь делать, так это менять памперсы или смывать с малыша понос в любой форме (хотя единственной формой, скорее всего, будет коричневая и жидкая).

Вторая мысль касается Кристофера. Конечно, пока еще рано говорить, но, похоже, мы снова становимся друзьями. Плохо во всем этом то, что я потерял Джо. Не стоило тогда с ней так говорить, но я тогда запутался. Надо придумать способ разговорить девчонку. Завтра я сделаю ей что-нибудь хорошее, потому что скучаю по Джо и по ее историям о религиозных реликвиях, что само по себе уже чудо – не думал, что захочу снова слушать про все эти мощи.

В-третьих, я думаю про Большого Дейва, и тут уж все совсем непонятно. Он пригласил меня в свою мастерскую и пообещал показать, как разбирать и собирать двигатель. Ничего интереснее и представить себе нельзя, но Грейс продолжает кидать на меня злобные взгляды. Не надо быть телепатом, чтобы понять: это все из-за провала операции с шелковым халатом. Грейс не дает Большому Дейву быть с нами добрым, а если он все же решается, то сестра говорит ему всякие гадости. Иногда Большой Дейв становится похож на растаявшую мармеладку, но потом он улыбается так, будто Грейс не самый злобный человек в мире. А мы все знаем, что злее ее на свете нет никого.

Чарлз Скаллибоунс внезапно меняет курс. Похоже, он задался целью пойти прямо к скаутской хижине и сначала нассать там. На сей раз дверь закрыта, но я все еще слышу стоны борцов. Я беру пса на руки, ставлю его на сломанную тележку для покупок из «Аладдина» и забираюсь за ним следом. Мы заглядываем в окно: внутри все согнулись пополам и касаются руками стоп. Я дую на стекло и пишу 01134: если напечатать эти цифры на калькуляторе и перевернуть его вверх ногами, то получится HELLO. Женщина кричит что-то о настойчивости и о том, что значит быть терпеливым. Кристофер замечает меня, поднимает руку и выходит из комнаты.

– Ой, отчаянный Дэн! – Кристофер открывает дверь и выглядывает наружу. – Я ненадолго, тренерша думает, что я пошел в туалет. Нам сейчас будут выставлять оценки.

– Оценки? Это как в школе, только все ученики в пижамах.

– Тобок!

– Будь здоров! – Я смеюсь, а Кристофер – нет: тренерша кричит, что быть честным – это всегда говорить правду, и если ты говоришь, что идешь в туалет, тогда будь добр задай работу своему кишечнику.

– Слушай, мне пора идти, – говорит Кристофер. – А то она за меня возьмется. Похоже, у нее есть вторая пара глаз на затылке.

– И еще одна в туалетном бачке.

– Да, вроде того. Вот еще что: я играю на гитаре, как мы и договаривались. Ты отлично придумал протащить их за сцену, будет чем занять время. На самом деле это даже интересней, чем выходить на сцену и притворяться, что мы – это какие-то герои. Кому это вообще нужно!

– Уж точно не мне, – отвечаю я.

Тхэквондо-дама зовет Кристофера по имени.

Он смывается, а я еще раз дую на окно и пишу 1134 40, прежде чем спрыгнуть с тележки. Я ухожу, и в мою грудь заползает холодный туман. Я снова думаю о папе. С тех пор как я отправил первое письмо, я сильно повзрослел. Я увиделся с его другим сыном и даже не врезал ему за то, что он забрал моего папу себе. Я был у папы дома и на работе. Мало-помалу я становлюсь частью его жизни. Чарлз Скаллибоунс Первый останавливается, чтобы пописать на табличку с номером дома миссис Нунко. Луна, похожая на жирную головку сыра, выкатывается из-за облака, и меня посещает новая мысль: я все тот же, прежний Дэн Хоуп, а что насчет отца? Прежний ли он?

Когда я прошу Джо протянуть ладонь, она выглядит удивленной.

– Даже и не думай положить какую-нибудь гадость, – предупреждает девчонка.

– Никаких гадостей, тебе понравится. – Я опускаю ей в руку медаль. – Вот, возвращаю тебе святого Гавриила, потому что вижу, что ты грустишь.

Джо особо не впечатлилась.

– Ты уже второй раз пытаешься вернуть мне медаль.

– Вторая попытка всегда лучше первой.

– Нет, так говорят про третью. То есть тебе полегчало? – От взгляда Джо растрескалось бы любое зеркало.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу:

– Ну, мне не о чем переживать, если ты это имеешь в виду. Посмотри на меня. Полностью исцелен. Святой Гавриил из монастыря Святой Девы Скорбей свою работу сделал. Спасибо, что одолжила мне его.

– Это настоящее чудо, – соглашается Джо. – Обычно исцеление занимает дольше. Обычно людям приходится пройти через бездну печали, чтобы увидеть свет. Именно так говорит моя священная книга. Но если ты говоришь, что это все позади, то и отлично.

– Эммм… ну да. Именно это я и говорю.

– Просто дело в том, что святой Гавриил был героем. Не супергероем из ваших комиксов, который разгуливает, побеждая врагов, но героем, преодолевшим самого себя. Поэтому если ты по-настоящему веришь в святого Гавриила, то получишь исцеление: он поможет тебе научиться исцелять самого себя. – С этими словами Джо зажимает медаль в руке и отворачивается. – Но если ты говоришь, что и так уже исцелился…