Артемий Лукьяненко - Лето на Цеоде

– Да что тут происходит? – Я сделал усилие и, встав на колени, поднялся на ноги. – Как я тут оказался?

– Изыди, некромант! – продолжал истерить мужчина. – Я честный крестьянин, я в церковь хожу! – Сгинь! Сгинь!

Я подергал связанные руки и понял, что сам не освобожусь. Сказал:

– Я не некромант, добрый человек, вы ошиблись! Я волшебник!

– А-а-а! Волшебник-некромант! Прав был дед! – Мужчина попытался припустить осла еще быстрее.

Я вздохнул и решил про себя, что, видно, лесник принял нас за каких-то злобных некромантов. Связал, пока мы спали (а может, и напоил каким-то сонным зельем), и велел внуку отвезти нас в город на расправу. Зря ему Ин похвасталась, что мы волшебники!

Мелькнула мысль сигануть с телеги и побежать сломя голову по свежим следам обратно, откуда телега прикатила, в поисках Инмары, но… связаны были не только руки, но и ноги.

– Это ошибка! – возмутился я. – Разве я некромант? Я даже фильмов страшных не люблю смотреть! Крестьянин, я повелеваю только водой ! Я водяной!

А вот этого говорить не стоило, тут же понял я.

– Свят-свят-свят! – забормотал крестьянин. – Некромант, да к тому же водяной! Он возвращает к жизни утопленников! Сгинь, нежить! Я человек верующий! Я церкви десятину плачу! Я тебя не боюсь!

– Безмозглый дурень, – прошептал я и, облизнув пересохшие губы, воскликнул: – Ты меня раскусил, глупая башка! Я и вправду злой и страшный некромант! Я – Эли… Элионорус Ужасный Третий, мне тысяча и один год. Вижу, вам нужен хозяин, потому-то я и хочу захватить этот зеленый мир! – Я вошел в роль и начал строить страшные гримасы. – И намереваюсь стать повелителем множества скелетов!

– Множества? – испуганно уточнил крестьянин.

– Могу начать с твоего скелета! Сейчас же освободи меня. А не то приму репрессивные меры!

– Свят-свят-свят, – подавленно прошептал селянин и остановил телегу. – Не изволь гневаться, Темный Властелин! – Он спрыгнул с козел и, подскочив, стал возиться с кандалами.

«Хм-м… – улыбнулся я про себя, – хорошо быть Темным Властелином!»

Крестьянин возился с ключами, как назло, долго, нервно поглядывая мне через плечо.

– Ты давай, развязывай меня, кмет, а ина… – Я не договорил. Кто-то сильно шибанул меня по макушке – и игра в Темного Властелина закончилась. Распластавшись на соломе, я чувствовал, что скоро потеряю сознание, однако мне удалось расслышать голоса:

– Спас ты меня, Фома!

– Не впервой, Осип.

И все погрузилось во мрак.

Инмара очнулась от крепкого подзатыльника, следом за которым послышался склизкий женский голос:

– Проснись, ведьма!

Девочка приоткрыла глаза и возмущенно поджала губы. Она была привязана к большому деревянному шесту, вокруг которого толпа селян торопливо громоздила поленья. Инмара находилась в какой-то деревушке, жители которой были убеждены в том, что карают малолетнюю ведьму.

– Я что-то не поняла, – произнесла Ин с вызовом. – Неужто вы, смерды, собрались подвергнуть меня несанкционированному и нелегитимному сожжению?

– Устами черта заговорила! – послышались восхищенные восклицания стариков. – Исходит на волю бесовская сила!

Инмара поискала глазами Вукузё, но к столбу была привязана она одна.

– Надоели эти похищения, – буркнула девочка. Обычно в этом мире достаточно было заговорить поувереннее и помудренее, чтобы тебя начали уважать. Но сейчас все явно шло не так!

На крохотной площади собралось целое скопище народу, жаждущего увидеть казнь. И чумазая ребятня, и кислолицые взрослые, и даже хмурый священник. Инмара насупилась: в толпе выделялся приветливо улыбающийся ей молодой человек в яркой ливрее.

Ин вынуждена была оторвать взгляд от этой белой вороны, потому что на ногу ей бросили целую вязанку дров.

– Ай-й, – ойкнула девочка, жмурясь. – А ну освободили меня сию же секунду! Головорезы невоспитанные, холопы суеверные!

– Изошла чертова сила, – одобрительно закивали старики.

Селяне тем временем закончили носить дрова, и Инмара заметила двух хорошеньких девчонок, одетых в праздничные белые платьица. Те бережно выносили из избы котелок с красными от жара углями.

– Предупреждаю в последний раз, – угрожающе крикнула Инмара. – Если я не буду свободна через секунду, то пеняйте на себя.

Когда никто не ринулся ее освобождать, Ин зловеще ухмыльнулась. Похоже, представился отличный случай надрать кому-то седалища. Ее палачи связали ей руки за столбом, но связали на запястьях, оставив пальцы свободными…

– Да будет ваша воля, – промурлыкала Ин ласково, разминая пальцы.

– Доброе утро, госпожа волшебница! – послышался голос.

Ин удивилась. Говорила та самая белая ворона – улыбающийся мужчина в ливрее. Мужчина, поклонившись, сказал:

– Будьте так любезны не задеть меня камнями, а то эта ливрея, – он ласково огладил ткань и поиграл золотыми нашивками, – присвоена мне лишь на днях, а стоила уйму денег.

Инмара пристальней всмотрелась незнакомцу в лицо.

– Сжечь ведьму! – послышались крики.

Ин увидела, что девочки с жутким котелком уже в паре шагов, и они больше не казались ей хорошенькими. Ин посуровела – время переговоров закончилось. На площади, рядом с местом казни, был вырыт колодец. Девочка, изогнувшись вокруг столба, кое-как указала туда пальцем.

– Вот и полетели клочки по закоулочкам, – пробормотала она.

Колодец затрясся и почти тут же взорвался, распираемый булыжниками. Пара острых сланцев, отделившись от общей груды, понеслись к Инмаре и с лету распороли веревки. Девочка соскочила с дров и сделала пассы руками: увесистые булыжники стали кататься вдоль и поперек площади, отдавливая лапти и ноги, ноги и лапти. Каменная пыль облачками металась туда-сюда, раздражая глаза и забиваясь шелушащимися горстками под одежду.

Инмара не забыла и о белой вороне. Камни и пыль обходили молодого человека стороной, а тот стоял, с достойным уважения хладнокровием, и наблюдал за представлением, изредка ставя какому-нибудь растяпе подножку.

Крестьяне торопливо разбегались, и только несколько особо храбрых молодцев попытались потыкать в булыжники-агрессоры вилами. Вскоре и они сдались и пустились наутек.

Площадь быстро опустела: крестьяне разбегались, булыжники неслись за ними, временами отвешивая тумаки. Девочки с визгом убежали, так и не выпустив котелок с углями.