Артемий Лукьяненко - Лето на Цеоде

– Не может такого быть! – не поверила Ин.

– А вот и может! – улыбнулся дракон.

Он неуклюже развернулся и, скосив глаза на елку, взревел:

– Пламя!

Чешуя дракона замерцала оранжевым, и секундой позже дерево послушно заполыхало.

– Вау, – охнула Ин. – Теперь верю!

– А то! – хмыкнул дракон и поднес ко мне свою огромную и, как оказалось, вполне огнедышащую морду. – Юный волшебник, пожалуй, я согласен не есть вас, а продолжать гоняться за обитателями этого глухого леса, если ты удивишь меня своим колдовством!

– Удивить вас ? – Я не поверил своим ушам. – Вы же дракон! Вы живете по тысяче лет! Магию вы видели сотни раз, видели рассветы и закаты многих волшебников – каким образом вас можно удивить?

Дракон пристально посмотрел мне в глаза и прицокнул языком:

– Лестью меня не купишь, но сказано красиво. Итак, юный маг, коли хочешь жить, то сделай так, чтобы юная… – дракон осекся и снова расплылся в хитрой ухмылке, – чтобы эта юная леди вошла в озеро и просидела на дне две минуты! – Дракон приподнял крыло и указал на водный простор.

– Это нечестно! – Ин вскочила с земли. – Это подстава! Ты… – Она на секунду замерла и посмотрела дракону в глаза. – Да ты знаешь!.. Ах ты гекон кривокрылый!

– Но-но-но! – Дракон приблизился к Ин и выдохнул из ноздрей струю пара. – Конечно, я знаю, что похожу на ящерицу, но геконом обзывать… – это чересчур! Усложним испытание! Две с половиной минуты на дне озера! И это твое испытание, юный маг! – Дракон взглянул на меня и снова повернулся к Ин: – Если эта особа против, то пусть объяснит причину …

Ин и дракон с минуту холодно смотрели друг другу в глаза. Дракон вдруг расхохотался:

– В гляделки ты проиграешь, малютка, ибо мы, драконы, не моргаем – это у нас врожденное!

Инмара сжала кулаки:

– Испытание принято!

– Да пребудет с вами удача! – ухмыльнулся негекон . – Тебе она пригодится!

– За что ты так со мной? – Ин вплотную приблизилась к глазу дракона. – За что?

Дракон отодвинулся от девочки и нахмурился.

– Ты хочешь знать? Добро! – Дракон помрачнел. – Мне сильно не хватает моего брата. Мы близнецы. Были близнецами… – Дракон поднес пасть к уху девочки и заговорил шепотом, хотя прозвучало это как обычный громкий голос: – В этом виноват ваш род!

Ин словно окаменела:

– Я исполню твою просьбу, дракон.

– Я – Элионор! – взревел тот. – Хватит драконькать! И да начнется испытание!

Ин подошла к кромке воды и дотронулась босой ногой до озерной глади. Вода была холодной, и Ин повернулась ко мне:

– Ты это… – Девочка слегка дрожала, хотя всячески старалась скрыть это. – Постарайся уж как-нибудь, хорошо?

Я ободряюще кивнул:

– Не беспокойся! На тебя и капля не попадет!

– Спасибо, – поблагодарила Ин. – А то вода тут ледяная.

Дракон исполинской тенью навис над ней и едва слышно прошептал:

– Как оно, Инмара, зависеть от врага , а?

– Заткнись, – ответила шепотом девочка. – Я могу тебя булыжником огреть, если захочу!

– А вот и нет! – хмыкнул дракон. – И на то есть целых три причины. Первая: это тебя огрели по башке, и твои заклинания сейчас еще слишком слабы. Вторая, и, пожалуй, самая веская: драконья чешуя выдержит удар даже о скалу – не то что о камень. И третья, – Элионор покосился глазом на меня, – неужели ты станешь драться при нем?

То, что Ин так смело говорит с драконом и даже грозит огреть его булыжником, мне понравилось. Но вот то, что дракон все время делал какие-то намеки на меня и на семью Ин, – не очень.

– Если ты неуязвим к магии, – с угрозой спросила Ин, – то как же твой брат мог… окаменеть?

Дракон ухмыльнулся:

– Ты умна, и я тебе отвечу. Мы, драконы, становимся полностью неуязвимыми к магии только после ста пятидесяти лет. Это около десяти лет по человеческим меркам. А ему было без одной недели сто пятьдесят. Именно поэтому он смог устоять лишь против относительно слабых заклинаний, а против мощного – нет… Так что, если вы не пройдете испытание, я вас съем. Без особого удовольствия, призна́юсь, но поужинать-то надо.

Инмара сурово глянула на Элионора, но почти сразу перевела взгляд на снежно-белый песок у озера. Прошептала:

– Да будет так…

– Ин! – окликнул я ее. – О чем он?

– Мы ведем занимательную историческую дискуссию о взаимоотношениях драконов и волшебников, – сообщил Элионор, – естественно, с учетом генеалогии, психологии и дуэльных правил… – Дракон отошел от берега и улыбнулся заходящему солнцу. – Ты готов, юный маг Вукузё?

– Всегда! – Наверное, со стороны казалось, что в моем голосе звучит энтузиазм, но на самом деле мне было очень страшно.

Я зажмурился, вскинул обе руки к озеру, щелкнул пальцами – и вода послушно расступилась, образовав спуск, идущий от берега в глубь воды. Первые метры он выглядел как желоб со стенками из воды, потом вода нависла над ним, будто крыша, и получился туннель – ведущий на самое дно озера. Наверное, если бы в прозрачных стенках плавали какие-нибудь рыбки, это было бы даже красиво. Но, видимо, волшебство перепугало даже глупую рыбу, и она поспешила уплыть подальше.

– Ин! – крикнул я. – Скорей иди!

Девочка мгновение помедлила – и кинулась в проход.

– Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь… – поглядывая на меня, шептал дракон, – тридцать девять…

Ин сидела где-то глубоко, в темноте холодных вод. Мы с ней придумали хитрый план: я создал под водой небольшой воздушный колокол, чтобы Ин спустилась в него по туннелю в воде и спокойно выждала две с половиной минуты, не опасаясь замерзнуть и уж тем более захлебнуться. За десять секунд до истечения драконьего срока я снова открою в воде проход, и она поднимется на берег.

– Сорок три, сорок четыре… – шептал Элионор, с ухмылкой поглядывая на озеро. – Неплохо, юный маг, совсем неплохо! Я полагал, что она не протянет и полминуты!

Я слабо улыбнулся, стараясь не показывать дракону, как мне тяжело. Почему-то магия на меня действовала так, будто это я сам стою на дне озера и держу всю его толщу. Мои ноги ушли в грунт сантиметров на пять – от неимоверной тяжести водной толщи, а в голове так пульсировало, что казалось, будто она сейчас лопнет. В начале второй минуты пальцы рук покраснели и онемели, а по коленям как будто застучали молотки, пригибая их к земле. Секунда за секундой я ощущал все бо́льшую слабость в мышцах и яростно-неутолимую волю озера схлопнуть колокол – и тем самым обречь Ин на гибель.