Эмили Родда - Всё о волшебной стране Тилоаре

— Лиф не живет дома уже несколько месяцев. Кузнечное ремесло наскучило ему. Он предпочел праздно болтаться по городу с друзьями. Мы не знаем, где он. Почему вы спрашиваете меня о сыне? Он разбил сердце мне и своей матери.

В Лифе всколыхнулась гордость за своего отважного отца. В голосе Джарреда слышалась только обида. Его честный отец лгал с удивительной легкостью, готовый любой ценой защитить сына.

Фэло внимательно вглядывался в лицо кузнеца, желая распознать, правду ли тот говорит.

— Идет молва, что мальчик одного возраста с твоим сыном и еще два разбойника бродят по королевству, пытаясь поломать планы Господина, — медленно проговорил он. — Вместе с мальчиком взрослый мужчина и девочка. Повсюду их сопровождает ворон.

— Зачем мне знать все это? — Пленник пожал плечами. Он казался совершенно равнодушным.

Но Лиф видел, что отец ловит каждое слово. Наверняка он очень удивлен упоминанием о девочке с вороном. Он ведь ничего не знает о Жасмин, Кри и о том, что произошло в лесу Безмолвия.

— Вполне вероятно, этот мальчик твой сын, — продолжал Фэло. — Ты слаб и мог перепоручить ему свою миссию. Мужчина, возможно, сам Эндон.

Джарред рассмеялся. Смех был неподдельным.

«Ничего удивительного, — подумал Лиф. — Смешно даже предположить, что грубоватый Барда — это изнеженный и осторожный король Эндон».

Тонкие губы Фэло стали похожи на натянутую нить. Он посветил фонарем прямо в глаза пленнику.

— Осторожней, Джарред, — предостерег он. — Не испытывай мое терпение. Твоя жизнь в моих руках. И не только твоя.

Смех оборвался. Лиф стиснул зубы, наблюдая, как его отец снова понурил голову.

Фэло пошел к дверям.

— Я вернусь, — резко сказал он. — Подумай над моими словами. В следующий раз я хочу получить ответы на свои вопросы. Если ты действительно так дерзок, что задумал выступить против Господина, то самому тебе боль нестрашна. Но, может быть, боль любимой жены развяжет тебе язык.

Фэло поднял кулак и заколотил в железную дверь. Она отворилась, выпустив его из темницы. Снова послышалось лязганье ключа, запирающего замок.

— Отец! — прокричал Лиф, глядя на фигуру, безвольно прислонившуюся к стене. — Не отчаивайся, отец. У нас уже четыре камня. И сейчас мы отправляемся за пятым на Зловещую гору. Мы не теряем время зря.

Но Джарред сидел тихо, глядя в темноту прямо перед собой.

— Они живы, — прошептал он. — Живы и идут к цели. — Его глаза просияли. Цепи застучали, когда он сжал кулаки. — Лиф, Барда, удачи вам! Я сражаюсь изо всех сил. И вы тоже должны. Мои надежды и мои молитвы с вами.

Лиф проснулся от звуков чьих-то голосов. Почти рассвело. Жасмин и Барда уже были на ногах, вооруженные и готовые к путешествию. Аилса, Меран и Бруна возвращались с родника. Лиф лежал тихо, вспоминая свой сон. Он помнил каждую мелочь, хоть и проспал много часов после тяжелого видения.

Каменный груз опустился на его плечи. Груз боли за отца, страха за мать. Тут он вспомнил сияющие глаза Джарреда, его последние слова:

«Я сражаюсь изо всех сил. И вы тоже должны».

Лиф сел с твердым намерением перебороть гнетущую печаль.

— Джарред и Анна знали, что это может произойти. — Барда подошел к мальчику с понурым видом.

— Ты видел отца? — воскликнул Лиф, вскочив на ноги. — Ты тоже?

Они свернули одеяла и, тихо переговариваясь, направились к роднику. Жасмин шла следом, ловя каждое слово.

— Едва я закрыл глаза, передо мной появилась картина, — принялся рассказывать Барда. — Я знал, что этой ночью ты попытаешься узнать о судьбе родителей, Лиф. Но мне самому было нужно увидеть Джарреда. Я мало что разузнал, только увидел его. Он в темнице, закован в цепи. — Барда сжал кулаки, воспоминания давались ему нелегко. — Я ничего не мог поделать. Если бы можно было рассказать ему…

— Он знает! — Лиф не дал Барде договорить. — Знает, что мы движемся к цели. Это дает ему надежду.

— Он тебя слышал ?

— Нет. Он узнал это не от меня.

Друзья подошли к роднику. Пока они спешно завтракали сушеными фруктами, печеньем и сладкой родниковой водой, Лиф рассказал о разговоре отца с Фэло. Барда мрачно рассмеялся, услыхав, что его приняли за короля Эндона.

— Моя бедная мать гордилась бы, узнав об этом, — сказал он. — Значит, они не заметили пропажи попрошайки, облюбовавшего ворота кузницы?

— Нет, — ответил Лиф. — Или решили, что ты перебрался в другую часть Тила. — Он нахмурился. — Другое дело я. Как только Повелитель Теней почуял неладное, он, зная историю отца, отправил своих слуг к нам в дом. Они проведали о моем исчезновении. Обыскали комнаты…

— И нашли книгу, — догадался Барда. — Сколько раз я советовал Джарреду сжечь ее. Но он не слушался, говорил, что она слишком важна.

Лиф услышал всхлип и обернулся. Жасмин возилась с котомкой, в ее глазах стояли слезы, губы были поджаты. И Лиф догадывался почему.

— Прошлой ночью мне ничего не приснилось, — ответила она на его немой вопрос. — Я пыталась представить отца, когда пила воду из родника, но я была так мала, когда его забрали в плен, что не сумела вспомнить его лицо. Оно как в тумане. Я не смогла ничего узнать.

— Мне жаль, — пробормотал Лиф.

Она пожала плечами, отбросив с лица непослушные волосы.

— Возможно, это и к лучшему. Папа столько лет провел в плену. Кто знает, что с ним стало? Мне бы не давало покоя то, что я ничем не могу ему помочь. Лучше думать, что его нет в живых, как и мамы. — Она отвернулась. — Поторопитесь. Ни к чему тратить время на пустые разговоры.

Девочка ушла, Кри полетел следом. Барда и Лиф подобрали вещевые мешки и поспешили за ней, понимая, сколько страданий лежит за этими резкими словами. Друзья хотели бы облегчить ее боль, но ничего нельзя было поделать. Ничем нельзя было помочь Жасмин, ее отцу, родителям Лифа и тысячам других жертв правления Повелителя Теней. Оставалось только…

«Делать то, чем мы заняты сейчас», — подумал Лиф, приближаясь к роще, где их ждали Кины и Жасмин. Главная задача — воссоздать Пояс Тилоары. И когда все камни будут добыты, когда будет найден наследник Эндона, когда Повелитель Теней будет изгнан из королевства, тогда пленники обретут свободу.

Кины собрались на вершине зеленого холма. Все пришли, чтобы попрощаться с путешественниками, не было только Прин.

— Малышка не придет, — объяснила ее мать. — Я прошу за нее прощения. Обычно она сердится не так долго. Но на этот раз все по-другому.

— На этот раз разочарование оказалось слишком большим, — вздохнула Аилса. — Бедная Малышка. Мне ее жаль.

Меран взглянула на просветлевшее небо и повернулась к Барде.

— Я самая большая, поэтому в моей сумке поедете вы, — вежливо кивнула она ему. Было видно, что ей хочется как можно скорее оторваться от земли.