Рик Риордан - Перси Джексон и море Чудовищ

– Ясно. Ты пытался использовать дипломатический подход.

– Мне очень жаль. То есть… вы подарили нам те потрясающие волшебные штуки, и вообще. И я знаю, вы хотите, чтобы Лука вернулся. Но… он стал плохим. По-настоящему плохим. Он сказал, что чувствует себя так, будто вы его бросили.

Я ожидал, что Гермес рассердится. Думал, что он превратит меня в хомяка или еще во что-нибудь, а мне очень не хотелось снова становиться грызуном.

Вместо этого бог вздохнул:

– У тебя когда-нибудь было чувство, что твой отец бросил тебя , Перси?

Ой, мама.

Я хотел сказать: «Всего-то раз сто на дню». Я не говорил с Посейдоном с прошлого лета. Никогда не был в его подводном дворце. А когда закрутилась вся эта кутерьма с Тайсоном… ни предупреждения, ни объяснений. Просто ба-бах: у тебя есть брат. Я имею в виду, вам бы тоже захотелось получить хотя бы телефонный звонок, хоть что-то.

Чем больше я об этом думал, тем сильнее злился. Я понял, что хочу признания за то, что отправился на поиски и вернулся с победой, но вовсе не от обитателей лагеря. Я хотел, чтобы мой отец сказал что-нибудь. Чтобы он меня заметил.

Гермес поправил сумку на плече.

– Перси, самое трудное в жизни бога – это необходимость действовать исподволь, особенно когда дело касается твоих собственных детей. Если бы мы вмешивались всякий раз, как наши дети попадали в неприятности… Что ж, это породило бы еще большие проблемы и вызвало бы море негодования. Но, полагаю, если ты как следует все обдумаешь, то поймешь, что Посейдон интересуется твоей судьбой. Он отвечал на твои молитвы. Я могу только надеяться, что однажды Лука тоже обратится ко мне. Пусть сейчас тебе кажется, что ты потерпел неудачу, но ты напомнил Луке о том, кто он такой. Ты с ним поговорил.

– Я пытался его убить.

Гермес пожал плечами.

– В семьях частенько царит бардак. А в бессмертных семьях – вечный бардак. Иногда самое лучшее, что мы можем сделать, – это напомнить друг другу, что мы родственники, что бы за этим ни последовало… и стараться свести членовредительство и число трупов к минимуму.

Не слишком приятный совет по поддержанию мира в семье. И в то же время, обдумывая наше путешествие, я осознал, что, возможно, Гермес прав. Посейдон послал нам на помощь морских коней. В море он давал мне такие силы, о которых я раньше и не подозревал, – дар создавать шар с воздухом под водой, управлять кораблем с помощью волшебства. И даже Тайсон… Не случайно ли Посейдон свел нас вместе? Сколько раз Тайсон спасал мне жизнь этим летом?

Вдалеке затрубили в рог из раковины моллюска, объявляя начало комендантского часа.

– Тебе пора спать, – сказал Гермес. – Я и так уже втянул тебя в кучу неприятностей. На самом деле я пришел только затем, чтобы доставить это.

– Доставить что?

– Я – посланец богов, Перси. – Он вытащил из сумки планшет для электронной подписи и протянул мне. – Распишись, пожалуйста.

Я взял стилус и только потом заметил, что он состоит из двух переплетающихся змеек.

– Ай!

Я выронил планшет.

«Ой», – пожаловался Джордж.

«В самом деле, Перси, – пожурила меня Марта. – А если тебя бросить на пол конюшни?»

– О… ммм, извините. – Я подобрал планшет.

Не хотелось снова прикасаться к змеям, но я вновь взялся за стилус. Марта и Джордж заерзали под моими пальцами, заставляя меня правильно держать карандаш, прямо как мой учитель по чистописанию во втором классе.

«Ты принес мне крысу?» – спросил Джордж.

– Нет… – растерялся я. – Эээ… мы ни одной не нашли.

«А как насчет морских свинок?»

«Джордж! – одернула его Марта. – Не дразни мальчика».

Я вывел свою фамилию и вернул планшет Гермесу.

Взамен он протянул мне конверт цвета морской волны.

У меня задрожали пальцы. Даже не открывая, я знал, что это письмо от моего отца. Я чувствовал, что от холодной голубой бумаги исходит сила, словно сам конверт состоит из морской воды.

– Удачи тебе завтра, – пожелал Гермес. – У тебя тут прекрасные лошади, но сейчас извини меня: хочу заглянуть в домик имени меня.

«И не падай духом, когда прочитаешь письмо, – напутствовала меня Марта. – Он прежде всего печется о тебе».

– Это ты о чем? – спросил я.

«Не обращай на нее внимания, – посоветовал Джордж. – А в следующий раз не забудь: змеи работают за чаевые».

– Хватит, вы двое, – сказал Гермес. – Прощай, Перси… еще увидимся.

По обеим сторонам его пробкового шлема развернулись белые крылышки. Его фигура засветилась, и я сообразил отвернуться, так как уже достаточно знал о богах, чтобы смотреть, как они принимают свою истинную божественную форму. Гермес исчез в ослепительной белой вспышке, а я остался один с лошадьми.

Я пожирал глазами голубой конверт, который держал в руках. Он был надписан элегантным почерком с сильным нажимом, который я уже видел прошлым летом, когда Посейдон прислал мне посылку.

11954, Нью-Йорк, Лонг-Айленд,

Фарм-Роуд, 3.141,

в Лагерь полукровок

Перси Джексону

Настоящее письмо от моего отца. Может быть, он пишет, что я славно потрудился во время поисков. Объясняет все про Тайсона или извиняется за то, что так долго хранил молчание. Сколь много я ждал от этого письма.

Я вскрыл конверт и развернул бумагу.

В центре листа большими буквами были напечатаны три слова:

«СОБЕРИСЬ С ДУХОМ».

На следующее утро кругом только и слышались разговоры про гонку на колесницах, хотя все нервно поглядывали на небо, проверяя, не слетаются ли стимфалийские птицы. Никто не слетался. Стоял чудесный летний денек: голубое небо и потоки солнечного света. Лагерь постепенно вновь обретал привычный вид: на лугах зеленела сочная трава, белые колонны зданий в древнегреческом стиле слабо светились на солнце, в лесах весело играли дриады.

А я чувствовал себя несчастным. Я всю ночь лежал и думал о предупреждении Посейдона.

«Соберись с духом».

То есть… стоит ли вообще писать письмо, если в нем всего три слова?

Змея Марта советовала мне не огорчаться.

Возможно, у Посейдона есть причина давать такой расплывчатый совет. Может быть, он и сам не знал, о чем меня предупреждает, просто чувствовал: готовится какая-то крупная заваруха, нечто, что полностью выбьет меня из колеи, если я не буду готов отразить удар.

С огромным усилием я старался настроиться на гонку.

Когда мы с Аннабет выехали на трассу, я не мог не признать, что Тайсон проделал над колесницей Афины огромную работу. Повозка поблескивала бронзовой арматурой. Колеса были переконструированы таким волшебным образом, что при езде мы словно скользили по ровному льду. Лошадиная сбруя подогнана так тщательно, что лошади слушались малейшего натяжения вожжей.