Росс Уэлфорд - Путешествие во времени с хомяком [litres]

– Давай помогу, – догоняю его и беру коробку за другой край.

– Как тебя зовут?

– Ал.

– Ал? Ал, а дальше?

Вот об этом я подумал:

– Сингх.

– О, хорошо. Очень приятно.

Сингх – довольно нейтральная фамилия. Она не говорит о человеке ничего конкретного.

Эту фамилию стал давать людям один индийский гуру: он хотел, чтобы его последователи общались друг с другом на равных, чтобы никто не выделялся, – и потому сейчас её может носить абсолютно любой человек. А вот среди Чаудхари в Индии сплошь и рядом встречаются аристократы. Не всегда, но часто. Я же специально выбрал самую обычную фамилию.

– Откуда твои родители? – спрашивает он.

И об этом я тоже успел подумать.

– Мои мама и папа родились здесь. Мои дедушки и бабушки вернулись в Пенджаб.

– Говоришь на пенджаби? – слова Пая звучат очень забавно.

Он произносит «пенджаби» с индийским акцентом, и у него выходит: «пнжабби».

– Нет. Ну я знаю, что «привет» будет «сат шри акал». И всё на этом.

– Так откуда ты узнал, как меня зовут?

– Подожди. Я хочу знать, как так вышло, что ты почти убил эту кошку.

Я боюсь услышать ответ, но для собственного спокойствия должен об этом спросить. Не хочу думать, что мой папа сделал бы такое по доброй воле. Надеюсь, ответ будет достойным.

Пай жуёт нижнюю губу – в знакомой мне папиной манере – и бормочет:

– Это не я. Макка выстрелил в неё.

– Ты не дружишь с головой, да? Ты собирался её поджечь. У тебя была жидкость для розжига! Зачем тебе было в это ввязываться?

– Я же сказал: они заставили меня.

– Ах, ну да, кто тебя заставил?

– Мои друзья.

– Твои друзья ? – мы уже поднялись к прибрежной дороге и собираемся её переходить, – Каким надо быть человеком, чтобы дружить с мучителями животных?

Я сказал это куда резче, чем планировал. Пай сердито смотрит на меня, и я понимаю, что задел его за живое. И зашёл при этом слишком далеко. Его подбородок дрожит, он смотрит в сторону пляжа.

– Знаешь что? Это не твоё дело. Это вообще тебя не касается. Давай просто… просто проваливай! – он ставит коробку на землю, поворачивается и бежит вниз по склону обратно к пляжу.

– Подожди! Постой! Подожди!

Но он не останавливается, и я бегу вслед за ним. Только на песке он немного сбавляет скорость и оборачивается – я уже близко и снова кричу, но он опять убегает. Я почти отчаялся догнать его и проклинаю свой длинный язык, но совершаю последний рывок по мягкому песку. И вот я совсем рядом – и успешно применяю единственный захват из регби, который знаю. Я хватаю его за бёдра, и мы оба с глухим стуком падаем на землю. Я сажусь сверху, а он пытается вырваться и в то же время закрыться от меня с воплями:

– Слезь с меня. Сле-е-езь! Я натравлю на тебя Макку, – он кричит так громко, что даже не слышит, как я говорю:

– Извини, извини, слышишь? Извини!

Я повторяю и повторяю это, крепко прижимаю его руки к песку и наклоняюсь – чтобы наши головы оказались на одном уровне. Я пристально смотрю в его карие глаза и ещё раз говорю:

– Извини.

Он понимает, что я его не ударю, и успокаивается. Я больше не держу его, и мы сидим рядом на песке, стараясь отдышаться. Потом Пай говорит:

– Макка не такой уж и плохой. Раньше он постоянно цеплялся ко мне, но сейчас это изменилось. И пусть уж лучше будет так, понятно? – я вижу, что его глаза снова наполняются слезами. Похоже, я ещё очень многого не знаю. – Он мне нравится. И другие ребята, ясно?

Его слова меня не убедили. Но ему удаётся застать меня врасплох, когда он резким тоном бросает:

– А теперь рассказывай, откуда ты знаешь моё имя.

Я делаю глубокий вдох. Это должно сработать.

– Мы только переехали сюда. Мама сказала мне поискать индийского мальчика по имени Пай Чаудхари. Наверное, она знает твою маму или ещё кого-то из семьи. Нас здесь не так много, поэтому я просто догадался, – я говорю и понимаю, что всё это звучит очень правдоподобно. Тем более я знаю, что мама Пая – моя бабушка Джули – умерла много лет назад. Это что-то вроде двойного блефа. Я так доволен своей ложью, что добавляю:

– Мамы всегда откуда-то знают друг друга, правда? – и смеюсь, но мой не совсем искренний смех словно повисает в воздухе. И мне сразу становится очень стыдно, ведь я:

1) использовал смерть мамы Пая, чтобы моя выдумка казалась достоверной, и

2) напомнил Паю о том, что его мама умерла.

Но он никак на это не реагирует и спрашивает:

– А где ты живёшь? – и я на всякий случай выбираю место подальше:

– Деревня Монкситон. Новый квартал, – я говорю что-то не то, но не сразу это понимаю.

– Новый квартал? Не знал, что там была застройка.

– О, он… э-э-э… не совсем на виду. И очень маленький. Если о нём не знать, то и не заметишь. А где живёшь ты?

– Сэндвью-авеню, – вот и его короткий кивок, – на въезде в город.

Мы оба встаём и стряхиваем песок с одежды. Когда я поднимаю руку к спине Пая, он вздрагивает, но потом улыбается – и я помогаю ему отряхнуться. Я стою за ним и замечаю, что его плечи трясутся, как будто он плачет.

– Эй, я же извинился, – говорю я и заглядываю ему в лицо через плечо. Оказывается, он вовсе не плачет, а смеётся. Беззвучно, с этим характерным выдохом через нос, но всё-таки смеётся.

– Что смешного? – спрашиваю я и тоже начинаю смеяться.

– Не знаю, – он всё ещё фыркает от смеха. – Ты. Я. Мы? В схватке на песке? – это и правда смешно.

Мне кажется, мы оба почувствовали облегчение. Пай знает, что я не собирался с ним драться. А я рад, что догнал его и не провалил свой план. Какое-то время мы просто стоим, смотрим друг на друга и смеёмся.

– Пойдём, – говорю я, – давай разберёмся с этой кошкой.

Мы идём по переулку к Честертон-роуд. Чем ближе мы подходим к дому мистера Фрейзера, тем более странно ведёт себя Пай: он прячется за моей спиной и закрывается коробкой.

– Что с тобой? – спрашиваю я.

– Ничего. Это просто… хм… это дом Макки, а я не хочу его видеть, – он показывает в сторону дома номер сорок – моего бывшего дома.

– Это его дом?

Пай кивает. Я помню, как мама отзывалась о людях, у которых они с папой купили дом. Грубые. Злые.

– Его фамилия Макфэдьен?

Пай снова кивает:

– Ты слышал о них?

– Немного.

«Замечательно, – думаю я и вспоминаю тираду Макки о том, как он выстрелил в кошку. – Алан Ширер сидит в ящике подвального бункера – в доме полного психа».

Дом мистера Фрейзера ничем не отличается от остальных, только на стене около входной двери висит глянцевый латунный прямоугольник, на нём выгравировано: «Дункан П. Фрейзер, член Королевской коллегии ветеринарных хирургов».

Он сам подходит к двери и внимательно смотрит на меня:

– Ага, привет, парень. Вижу, ты привёл с собой брата-близнеца! Снова спросишь, какое сегодня число?