Надежда Гарнык - Лисье время [litres]

– Нет, мама. Там умершие празднуют. Там, мама, тыкву надо резать, вырезать глаза и свечу вставлять. Тыква светится изнутри.

– М-да… Ну и праздники пошли, – сказала мама. – Впрочем, надо будет спросить у своих.

«У своих» – это значило на работе. Взрослея, Ляля часто замечала: мнение ведущих, операторов, корреспондентов было непререкаемым для мамы, какую бы чушь они ей ни сказали, какую бы дурацкую книгу ни посоветовали, она всему верила беспрекословно.

На следующий день мама позвонила Екатерине Яковлевне и поинтересовалась, почему Лялю прогнали.

– Ляля очень возбуждённая. Плохо себя ведёт.

– Это правда? – спросила мама. Было заметно, что мама не очень верит в это.

– Нет. Я просто иногда с Лизой болтаю.

– Ну а почему всё-таки она тебе не разрешила остаться?

– Потому что, мама, мы к чаю ничего никогда не приносим.

– А разве Екатерина Яковлевна на это обращает внимание?

– Да.

– А мне кажется, это ты одна обращаешь внимание. Екатерина Яковлевна всегда сама всех угощала. Я же помню. Я к ней в детстве ходила в гости.

– А тётя Галя к ней до сих пор приходит, навещает.

– Она ей шубы за три копейки переделывает.

– Нет. Поздравляет с праздниками. А ты – нет. – Ляля знала, что мама очень любит, когда её угощают, но ненавидит разоряться и угощать других, дарить подарки; любит принимать подарки – это да.

– Ну сравнила – Галька. Галька вечно всех одаривает, поэтому такая старая и страшная, на себя-то ничего не тратит.

«Зато ты всё тратишь на себя!» – подумала Ляля. Ей не очень нравилось, что мама говорит «Галька», «Светка», «Стелка» о своих подругах. Ляля бы не показала виду, но обиделась, если бы её звали Лялькой. А они-то маму зовут загадочно – Зо! Ляля надеялась, что мама всё-таки будет покупать что-нибудь к чаю, но ошиблась. Мама ничего не собиралась покупать – из принципа. Тогда Ляля попросила бабушку научить её печь рогалики, бабушка редко, но делала их. И та с удовольствием всё объяснила и показала.

– Хорошо, Лялюшка, что ты их приготовишь. Я бы чаще готовила, но у меня исследования, от микроскопа спина болит и глаза, нагибаться больно, как вступит, если нагнусь, так сутки после ходить тяжело. А когда сижу, тебя контролирую, – красота. После «орешкам» со сгущёнкой научу, а потом настоящим персикам к чаю.

– Настоящим? Персикам?

– Конечно, настоящим, но из теста.

Ляля ничего не поняла: настоящие персики на дереве, они по окружай-миру проходили, а из теста как могут выйти персики – они ж не рогалики… Ляля испекла рогалики под бабушкиным присмотром. От безысходности. Они только чуть-чуть подгорели, самую малость, по краям. И вот рогалики в изостудии, на чаепитии. Ребята прямо накинулись на них – Лиза обиженно поджала губы. На Екатерину Яковлевну после произошедшего Ляля старалась не смотреть.

После Хэллоуина идёт, как водится, Новый год. В изостудии он праздновался всегда с размахом. Ляля старалась на празднике Нового года в изостудии быть как можно активнее, участвовала в конкурсах, прыгала, танцевала, радовалась, хлопала в ладоши. Но только раз Ляле достался приз, только в одном конкурсе она победила. Лиза победила в конкурсе костюмов, и костюм у неё был самый красивый – улитка: на спине ранец-домик, оттуда можно было достать себе булочку «улитку», рогалик или пирожное «ушки». Ляля чувствовала, что Екатерина Яковлевна старается её как бы игнорировать. За что? Ведь она на все занятия приносит теперь такие вкусные «орешки» и совсем не подгоревшие рогалики!..

После Нового года Екатерина Яковлевна стала грустной, нервной, а весной, ближе к традиционной выставке, объявила, что чиновники признали помещение аварийным, а студия переезжает в другое помещение, менее удобное, тоже на окраине города, но далеко.

Ляля жила в хорошем районе, и студия была совсем близко. Теперь же в студию пришлось бы ехать на автобусе или идти вдоль шоссе пешком целую вечность. «А не пожаловалась ли куда-нибудь мама на Екатерину Яковлевну?» – осенило Лялю случайно, когда она чуть не столкнулась в школе с Дарьей Дмитриевной, которая испепеляющим взглядом посмотрела на Лялю. Нет, вряд ли мама решила отомстить Екатерине Яковлевне. Местный канал снимал выставку, Екатерина Яковлевна всем об этом рассказывала. В газете о студии писали. Если бы была виновата мама, Ляля бы чувствовала ненависть со стороны Екатерины Яковлевны, она же помнит, как ненавидели её учительницы на продлёнке, но Екатерина Яковлевна относилась к Ляле ровно. Нет! Это не из-за мамы. Точно не из-за мамы этот переезд у студии.

Сразу за домом, куда должна была переехать студия, начинался лесопарк, плавно переходящий в лесной массив. Лесопарк шёл от шоссе и вонзался в город аллеей, горожане там гуляли по выходным. В лесопарке жили белки, лисы же никогда не забегали. Четвёртый «А» на осенних каникулах пошёл в «маленький поход»: парами по шоссе дошёл до лесопарка под присмотром физрука и классной. Погода была обыкновенная пушнорядская – морозная и солнечная, пока без снега. Погода из тех, которую так любили модницы, чтобы облачиться в самые красивые на свете жилетки и кацавейки. Но сейчас будний день, модниц мало, всё больше бабушки, но многие в кацавейках, стареньких, облысевших. Ляля понимала, почему бабушки не покупают новые: к «шкуре», как говорила тётя Галя, привыкаешь, «если зверь был хороший», – это тётя Галя добавляла тихо. Вон бабушка до последнего свою беличью шубу носила, пока её не пришлось сжечь, чтобы скрыть следы, – как будто бабушка была в чём-то виновата… В парке мальчишки играли в охотников. Под ногами шуршала коричневая листва, на лужах блестел ледок. Все хотели пройти по нему и не провалиться, но только маленькой, даже крохотной Жердевой это удалось. Жердева теперь занималась гимнастикой и перестала клянчить еду, стала худой-худой – Ляля заметила это только сейчас, когда Жердева аккуратно прошла по луже и не провалилась.

– Ой! Да тут лужа промёрзла насквозь, – недовольно, как обычно, и с вызовом заявила Настя Преснякова и тут же провалилась по щиколотку.

«Так тебе и надо!» – Ляля от души хохотала над дочкой сувенирных дельцов. Руслан стал всех звать, все бежали к нему. Оказалось, он наткнулся на лисью нору. Все были в восторге, но никто не верил, что прямо в парке лисья нора.

– Скорее всего, лисья, – неуверенно сказала Виолетта Викторовна. – А знаете ли вы, ребята, что далеко отсюда, там, где наша школа, есть место, которое называется Лисьей горой?

– Я знаю! – стала тянуть руку Ляля.

– Да где же в лесу горы, только овраги, – загалдели все. – Овраги ведут к реке, а за рекой – Лисий остров и Соболий остров.

– В том-то и дело, что горы нет, а название древнее осталось. Раньше гора была.