Надежда Гарнык - Лисье время [litres]

Ляля была влюблена в Екатерину Яковлевну. Ей хорошо в изостудии существуется с этими поделками, спускающимися с потолка, с этими масками из папье-маше, сказочными чудищами из глины. И муфельная печь очаровывала Лялю. Иногда она размышляла, так же или по-другому выглядят печи, где сжигают тельца глупых норок… Но после подслушанного разговора Ляля поняла, что Екатерина Яковлевна никогда не будет к ней относиться как учительница в школе. К концу весны отношения стали ещё более напряжёнными, и не из-за Ляли, а из-за мамы. Студия готовилась к выставке. Выставка ожидалась грандиозная, юбилейная. Всех родителей просили помочь развешивать картины в выставочных залах, в лабиринтах огромного, недавно отстроенного «Центра пушнины и меха», там же была сцена, и ожидалась торжественная часть. Кроме того, родители в обязательном порядке должны были купить бумагу для паспарту. Маму это возмутило.

– Почему я должна покупать паспарту?! Я плачу за занятия? Плачу. Сдаю в родительский комитет? Сдаю. Почему я должна помогать?

Ляля не знала почему. Вот тётя Света во всём принимает участие, во всех праздниках, и принесла десять паспарту вместо необходимых двух. После каждого занятия в студии проводится чаепитие. Лиза всегда приносит вкусности к чаю, иногда тётя Света, когда у неё выходной на работе, приносит огромные тёплые пироги, только что из духовки. Ляля, как бедный родственник, пьёт чай, закусывая всегда чужими харчами. Харчи – это слово Ляля услышала от бабушки. Но и мама тоже говорила как-то, когда Ляля сказала о чаепитии:

– Я сдаю деньги на нужды, пусть на них харчи и покупают.

– Мама, но те деньги уходят на краски.

– На харчи тоже хватит, если себе в карман Яковлевна не тащит, ей на шампуни я разоряться не собираюсь! – ответила мама.

Ляля чуть не выпалила, что Екатерина Яковлевна моет голову желтками, а не шампунями. Но тогда бы мама заявила, что она не собирается разоряться Екатерине Яковлевне на яйца… Ляля похвалила себя за то, что сдержалась. Она давно поняла: промолчать всегда умнее и выгоднее.

«Разоряться», – Ляля тут же вспомнила, сколько денег получила бабушка в день той ужасной трагедии в сберкассе, а уж у мамы-то наверняка ещё больше! И она на похороны явно не копит. Врёт! Врёт, что нет денег. Не разоряется она, просто жадина! Да и пошла она! Ляля больше не приставала к маме с просьбой что-то купить. Вообще дома ели мало. Конфеты для Ляли были огромной радостью, она ждала Новый год на фабрике, там всегда дарили шикарный сладкий подарок, с помпоном-пушком из глупой норки, привязанным к коробке. Мама обедала на работе, дома в основном пила кофе и курила. Бабушка довольствовалась кашами. Вот у Лизы дома продуктами холодильник заставлен. У неё же отчим, а «мужики все любят поесть» – так говорил Руслан в столовой на завтраке, когда Ляля отдавала свою порцию каши или пюре с котлетой.

Как часто случалось, мама в последний момент испугалась («Вдруг Яковлевна станет травить, как тогда в детском саду») и оформила Ляле работы в паспарту и даже приехала на выставку, где Екатерина Яковлевна рассказывала, какой Зоя Филиппова была способной девочкой, а теперь стала работать в смежной профессии гримёром. Ляля обрадовалась: раз так тепло Екатерина Яковлевна говорит, значит, всё-таки хорошо относится к маме. Но это, увы и ах, оказалось не так. На следующий год Екатерина Яковлевна стала придираться к Ляле, делала замечания за болтовню с Лизой. Но Ляля не болтала, она просто слушала, что Лиза ей говорила, – из вежливости, Лиза ведь к ней обращалась – как не ответить, мольберты рядом стоят. Бабушка всегда отвечает и учит Лялю учтивости.

В канун Хэллоуина рисовали страшные тыквы с натуры, собирались праздновать в студии этот новый, необычный, просто замечательный праздник. В последний момент Екатерина Яковлевна заявила:

– Ты уходи, Ляля!

– Почему? – опешила Ляля, залепетала: – Я тоже хочу. Мы с Лизой…

Ляля хотела сказать, что они с Лизой подготовили танцевальный номер, страшную сценку, Ляля даже принесла чёрный платок для танца, но не успела всё это сказать.

– Иди, пожалуйста. За тобой бабушка пришла. Не заставляй бабушку мучиться и ждать.

– Да бабушка домой уйдёт, ей несложно. Она попозже вернётся забрать меня! – принялась уверять Ляля.

– Иди! – И Екатерина Яковлевна своей неповторимой лучезарной улыбкой улыбнулась бабушке – та закивала, поддерживая педагога, вряд ли она поняла, в чём дело.

Ляля собиралась, делала вид, что торопится, что, вот, мол, бабушка пришла не вовремя, только из-за этого Ляля покидает праздник, и слёзы почти не капали на тёплые штаны, поспешно натянутые задом наперёд… Ляля ещё в саду научилась не показывать эмоций. Когда плохо, делать вид, что всё нормально, так и должно быть. Когда хорошо и счастливо, вообще никак не реагировать, сидеть с каменным лицом. На улице Ляля вдруг подумала: а ведь Екатерина Яковлевна помнит бабушку совсем другой, такой, как на старой фотографии дома. И тётя Галя помнит бабушку прежней, и тётя Света. Ляля и сама не знала, что это за мысли пришли ей в голову из-за тоски и обиды. И ещё Ляля подумала: как бы хорошо было увидеть бабушку молодой, пусть она будет вместо мамы, а мама пусть будет просто старшей сестрой, чтобы с ней можно было поболтать обо всех и обо всём, а не только о том, как кто перед Лизой стоит на коленях…

Дома Ляля сразу, без ужина, пошла играть на ковёр. Когда ей было плохо и грустно, она доставала Лулу, растрёпанную и замызганную, домик, у которого уже не хватало стен и перекрытий – кое-что из стен бабушка использовала под подставки для своего микроскопа, а игрушечную ванночку – для своих химикатов. Лулу – не человек, всего лишь кукла, ей не жалко делиться домиком и ванночкой, тем более с бабушкой. Ляля так и заснула на полу под бормотание телевизора, проснулась от недовольного маминого голоса:

– Это что такое?!

Ляля тяжело посмотрела на маму, одиноко, тоскливо. Мама села в бабушкино кресло. Бабушка уже похрапывала на тахте.

– Что-то случилось, Ляля?

– Екатерина Яковлевна, – разрыдалась Ляля.

– Что Екатерина Яковлевна?

– Она не дала мне со всеми праздновать.

– День рождения справляли чей-то?

– Нет. Хэллоуин.

– Что?

– Хэл-ло-уин.

– Что это за Хэллоуин?

– Ну… разные злые духи выходят побродить.

– Какие духи? Ляля! Ты что?!

– Ну вампиры, ведьмы, скелеты. Как в мультике про скелет.

– А-а-а. Так это как на святочной неделе?

– На чём?

– Есть такой праздник. От Рождества до Крещения гуляет нечисть. Язычество, праздник солнца… или луны… Забыла?

– Нет, мама, не забыла, там Спиридон-Солнцеворот. Солнце на весну. А это тёмный праздник, ночной.

– Так и колядки ночные.