Питер Адамс - Охотники за привидениями и Барбинелла

Топтаться на месте дальше было бессмысленно.

– Нет, – мотнул головой Питер. – Мы играем в игру, где условия ставит кто-то другой. Нужно или уходить, или... Не знаю что.

Барбинелла больше ни с кем не спорила. Она заметила, что ее легкие теннисные туфли оказались погруженными в воду. Грязная ватерлиния проходила по шнуровке и прямо на глазах карабкалась выше.

– Мы, кажется, тонем, – обыденным тоном сообщила девушка.

И была на все сто процентов права. Болото, распробовав на вкус свою жертву, с жадностью набросилось на угощение...

Островок стремительно погружался под воду. Всплески стали более интенсивными. Из места, откуда расходились концентрические окружности волн, временами показывалась какая-то огромная клешня, покрытая грубой шерстью с зелеными пятнами прилипшей к ней ряски... Кто-то словно звал охотников: ну, ребята, давайте же скорее ко мне, под воду!

Но охотники не торопились. Барбинелла скинула с плеча свое ружье. Оранжевый луч вдруг метнулся к клешне, разбившись о нее на Тысячи мелких искр. Болото издало утробный звук «у-о-о!» и всколыхнулось сильнее. Клешня исчезла под водой.

– Не нравится? – с восторгом: воскликнул Уинстон.

Он не прицеливаясь пальнул из бластера туда, где еще шипели, остывая, оранжевые искры. Коричневая жижа мгновенно расступилась в этом месте, словно не желая иметь с Уинстоном никаких дел.

– Ребята! У меня есть идея!

Питер глянул на друзей просветленным взглядом.

– Это болото – эктоплазменное! – воскликнул он, подняв кверху палец. – Мы его можем запросто упаковать в ловушку!

Мысль Вейтмана дошла до аудитории за полсекунды. Белые протоновые молнии, словно псы, сорвавшиеся с привязи, принялись терзать ухающее и возмущенно клокочущее болото. Игон нажал ногой на тумблер ловушки, и в хмуром небе отразилось ее яркое протоновое сияние.

Жижа выплескивалась охотникам на ноги, пыталась залить дула бластеров. Клешня снова показалась наружу и угрожающе метнулась к островку.

– Быстро! – скомандовал Вейтман, кивнув головой в сторону виднеющегося вдали ольховника.

Две белые молнии Питера и Рэймана скрестились в одной точке. Вода в этом месте мгновенно расступилась, обнажая пожухлую траву. Пит прыгнул на этот крохотный твердый участок и тут же послал вперед очередную порцию протонов, чтобы очистить следующий пятачок земли.

– Ура! Работает! Оно боится бластеров! – радостно закричала команда.

Тактика Питера была тут же взята на вооружение всеми остальными. Протоновый огонь постепенно выжигал узкую тропинку, ведущую к зарослям ольхи. Охотники торопливо продвигались по этому коридору.

Коричневая жижа нехотя отступала, шипя и брызгаясь от бессильной ярости... Правда, надежды на то, что болото-призрак отныне будет плескаться в магнитной ловушке, как пепси-кола в жестянке, уже не осталось – ловушку Игона пришлось упаковать в рюкзак, так как на ходу она работать, увы, не могла...

Барбинелла оглянулась назад, откуда к ним приближалась клешня. И почувствовала тихое отчаяние... Таинственный уродливый отросток куда-то исчез, но позади поднимался высокий коричневый вал, грозящий поглотить их всех вместе с ловушкой, бластерами и гениальными замыслами искоренения вампиризма на планете.

– Скорее! – крикнула девушка Питеру, идущему впереди. – За нами – смерть!

Вейтман лишь краем глаза увидел стену грязной воды, встающую за их спинами, и побежал со всех ног...

Они вернулись в Клу. Сил на то, чтобы искать другое, более приличное пристанище, уже не осталось.

По дороге охотники встретили несколько встревоженных фермеров, спешащих к своим домам.

– Крысы! – кричали они еще издалека. – Крысы снова взбесились, черт бы их побрал! Бегите отсюда!

На поле возле дороги тарахтел брошенный кем-то трактор. В воздухе пахло тревогой.

Охотникам, только что выбравшимся из липких объятий эктоплазменного болота, было глубоко наплевать на каких-то грызунов... Когда они увидели приближающуюся к ним со стороны замка Анжу огромную черную шевелящуюся массу, Рэйман устало сказал:

– Достали...

Еще минут пятнадцать охотникам пришлось убить на то, чтобы распугать бластерами обнаглевших крыс. На фоне последних событий это уже не расценивалось как работа. Обычная рутинная процедура, вроде чистки зубов перед сном.

...Герцог Ламуш, Ужас замка Клу, был встревожен. Как только охотники спустились в его подвал, призрак выглянул наружу и начертил в воздухе напротив входа какой-то знак. Зеленый узор, похожий на тот, что появляется, если сильно и долго надавливать на глаза, повис в воздухе и медленно растворился в нем.

– Это что? – еле ворочая языком, спросил Уинстон.

Он сбросил с плеча рюкзак и опустился на известковый кирпич.

– Охранительный знак, – ответил Ламуш. – Если бы не он – меня, наверное, давно бы уже силой затащили в компанию каких-нибудь протухших зловредных нежитей... Ночью без знака нельзя.

– А-а-а... – понимающе протянул Замаяна, устало закрывая глаза.

Остальных охотников не хватило даже на такой содержательный монолог. Они отключались где попало – там, где ноги отказывались идти дальше.

Даже Барбинелла, которая сроду не испытывала потребности во сне (к любым разновидностям небытия она относилась с подозрением), впервые поняла, зачем людям так необходимо время от времени становиться странниками в неоновом мире сновидений.

Она уселась прямо на пол, рядом с тускло-голубым пятном лунного света, проникающего сквозь небольшую брешь в потолке.

– Вы ничего не смогли сделать? – тихо спросил Ламуш, подплывая к охотнице.

Барбинелла покачала головой.

– Я так и знал? – покачал головой герцог.

Его лицо на какое-то мгновение стало расплывчатым, словно подтаявший зеленый воск. Так было каждый раз, когда Ламуш расстраивался.

– Мы не знаем, как проникнуть в его замок, – сказала Барбинелла. – Но даже если узнаем – лишь Богу ведомо, какие коварные ловушки будут поджидать нас внутри...

– Осознание собственного незнания – тоже знание, а осознание собственного бессилия – тоже сила, – глубокомысленно подчеркнул Ламуш. – Я беспокоился еще больше, когда слушал несколько часов назад ваши бойкие речи... Вы – дети в этом мире, девочка моя. Малые глупые дети.

– Даже я, которая младше вас на каких-то сорок с небольшим лет? – с улыбкой поинтересовалась Барбинелла.

– Даже ты. Иначе ты не пришла бы сюда.

– Почему же мне не следовало этого делать?

– Принц Анжу живуч так же, как живуча тень, отбрасываемая солнцем. Его нельзя убить вашими хитроумными машинами.

– Чем же плохи наши машины?

Девушка невольно бросила взгляд на свое заляпанное болотной грязью ружье, стреляющее аккумулированной солнечной энергией.