Жан-Франсуа Шаба - Дух из черной комнаты [litres]

– Старайся заботиться о Тоторе, у него хрупкие нервы, – продолжала Джалила. – Это русский сапфировый хомяк [1] В России хомячков вида Phodopus sungorus чаще называют джунгарскими. Но здесь мы оставим более распространенный в Европе вариант названия, и скоро вы поймете почему. (Здесь и далее – примеч. перев.) .

Я вдруг представил, как говорю ей, что хомяк предназначен для магической церемонии. Вдруг она меня не простит? И не захочет больше видеть? Нет, я не мог так рисковать.

– Красивое имя – Тотор. – Мои слова звучали жалко.

– Нравится, да? Твой друг долго собирается его держать у себя?

– Один или два дня максимум. Максимум.

Тотор был голубоватый, с более темной полоской на уровне позвоночника. Уж лучше бы он был какой-нибудь паршивый. Кто знает – может, тогда бы мне было не так его жалко.

– Я дам тебе еще немного наполнителя для подстилки, – сказала Джалила.

Какой предатель! Какой же был я мерзкий предатель!

Родители таки нашли себе подержанную машину. Полноприводный «фиат-панда», совершенно ветхий, но на ходу. Они были так рады, что, когда я вошел, не обратили внимания на хомячка. Я уже больше не сомневался: во время подготовки к Унге мне помогают сверхъестественные силы.

Зажигалка.

Пакетик с сухариками «Криспроллс».

Горсть обойных гвоздей.

Резинка.

Чайная ложка и экологически чистое оливковое масло холодного отжима.

Хомячок.

Все, что нужно. Я был готов.

На этот раз нельзя было и думать о том, чтобы заставить их наказать меня. Есть у них «фиат-панда» или нет, но родители точно заинтересовались бы, увидев, что я отправляюсь в черную комнату со всем этим снаряжением.

Тотор спал в углу клетки, которая стояла у меня на кровати; очевидно, он не предполагал, что ему придется сыграть роль в освобождении несчастного духа, столько времени проведшего в плену по вине злой колдуньи. Бедный, маленький и такой грустный дух.

Я так раздулся от сознания собственной значимости, что даже забыл об угрызениях совести. Мне предстояло совершить подвиг.

Во время ужина все только и говорили что о «фиате-панде». Родители обсуждали шины, которые надо поставить на их ласточку, зеркало заднего вида, которое надо было купить.

– Я перекрашу ее! – воскликнул папа.

– Я сошью ей новые чехлы! – откликнулась мама.

Мне этот материализм казался слишком приземленным. Хотелось с театральной выспренностью воскликнуть: «О, как странно смотритесь вы с этой вашей гнилой машиной! Разве не знаете вы, смертные, что в черной комнате живет дух? Настоящий волшебный дух? А теперь послушайте, что я вам скажу, мои дорогие: я спасу этого духа. Да, я, Эдгар, так называемый маленький мальчик, который делает так называемые глупости! Что, дыхание перехватило, да? Это вам не сцепление “фиата-панды”!»

«И уж точно не расчесывание пони», – подумал я, мысленно обращаясь на этот раз к Жерониме.

Мне показалось – но, конечно, это была лишь игра моего воображения, – что из глубины коридора, оттуда, где находилась черная комната, раздался шорох.

В полночь, стараясь не шуметь, я вынес свое добро из комнаты. Если меня застанут с клеткой, в которой сидит Тотор, мне будет нелегко сделать вид, что я всего лишь шел пописать. Войдя в черную комнату, я с большим облегчением выдохнул.

Затем прикрыл за собой дверь.

– Русский хомяк! – произнес дух вместо приветствия.

– Откуда вы знаете? Вы же даже не видели его.

– Запах. Уж в хомяках-то я разбираюсь.

– Плохо, что он русский?

– Посмотрим, так сразу не скажешь. А масло? Оно точно экологически чистое? В противном случае это будет катастрофа.

– Да, экологически чистое. Я всю бутылку прихватил.

– Прекрасно. Прекрасно! Хе-хе-хе-хе-хе!

Какой мерзкий смех. Услышав его, я понял, что совершаю огромную ошибку. Иногда, затеяв что-то, дать задний ход уже нет сил. Даже уже знаешь, что ты неправ, а все равно продолжаешь стоять на своем. Я столько усилий приложил, не заберу же я все эти вещи обратно в комнату! Кажется, дух почувствовал мои сомнения, потому что вскричал, хитрюга:

– Эдгар, ты настоящий друг!

– А теперь что мне делать? – спросил я угрюмо.

– Ну что ты, давай-ка повеселее, дружок! Смелее, матрос! Потерпи еще десять злосчастных минут, пока ты мне нужен. Унга – это быстро!

– А потом? Что вы будете делать потом?

– Ну, все, что тебе обещал.

– А что вы мне обещали-то?

– Ну как? Передай-ка гвозди и оливковое масло. Только не пролей!

Внезапно я понял со всей очевидностью, и это чувство пронзило меня до мозга костей: я загнал себя в ловушку. Я хотел нащупать клетку с Тотором. На мою руку легла чья-то сильная ладонь. Один ноготь – твердый и острый – впился мне в запястье.

– Только попробуй выйти отсюда до окончания Унги – и я заживо сдеру с тебя кожу, мерзкий человечек.

На этот раз дух черной комнаты больше не скрывался. Я хотел отдернуть руку, но хватка была невероятно сильной.

– Стой тут, сопляк, и слушай меня. Я и так тебя слишком долго жду из-за всех твоих глупостей. И не пытайся звать на помощь. А теперь я тебя отпущу. Но если ты сделаешь что-нибудь, что мне не понравится… Тебе каюк!

В этот момент я вытащил фонарик, который захватил с собой. Он был спрятан на спине, за хлястиком моей пижамы. Я взял его, потому что немного опасался за Тотора. Хотелось хоть как-то контролировать, что будет происходить с подопечным Джалилы.

Это был фонарик «Маглайт», крошечный, но очень мощный. Я направил его в сторону, откуда слышался голос, и включил.

Теперь я знаю: от страха можно умереть. Я думал, что мне пришел конец, когда в венах моих застыла кровь, а шок был таким, будто меня ударили в грудь. Яркий луч выхватил омерзительное существо, и существо это двигалось. У него была яйцевидная голова и три красноватых глаза: два на том же месте, что у людей, а один – на месте носа. Большой рот со множеством заостренных, как у щуки, зубов находился на лбу. Кожа была белая и блестящая, как эмаль на ванне. В верхней части черепа возвышалось огромное ухо, а по бокам от него росли две своего рода ноздри, похожие на рога. Существо было одето в кожаную куртку цвета зеленого яблока, которую оно точно позаимствовало не у людей; у него было четыре руки с костистыми и мускулистыми ладонями – их силу мне уже довелось ощутить. Из-за ворота куртки вылезали крошечные щупальца, напоминавшие клейкую шевелящуюся бороду.

– А ну погаси! – заорало чудовище.

Поскольку я не сразу послушался, мощным ударом слева оно выбило фонарь у меня из руки, и тот шлепнулся в стену. Лампочка разбилась. Когтистые лапы впились мне в горло.