Анка Штурм - Поезд ночных теней [litres]

– Рег Уайльдер тоже смотрелся довольно жалко, – утверждал другой. – Возможно, павчонок нас ещё удивит.

Флинн вздохнула. Так вот, значит, в чём причина перешёптывания и взглядов: за это время по поезду разошлась весть о том, что она тигрик. Те, кто до сих пор этого не знал, очевидно, узнавали прямо сейчас – из статьи в «Экспрессе экспресса», свежий номер которого передавался из рук в руки среди варёных яиц, икры и сарделек, и написано там было следующее:

«Флинн Нахтигаль, павчонок-первоклассница и бывший безбилетный пассажир, получив билет, оказалась редким тигриком. Но самая ли это большая её тайна? Эксклюзивно для всех павлинов мы раскрываем десять самых больших секретов Флинн Нахтигаль!

Секрет первый. На самом деле Флинн Нахтигаль сообщница Рега Уайльдера, последнего известного в поезде тигрика.

Секрет второй. На самом деле Флинн Нахтигаль путешественница во времени из прошлого столетия.

Секрет третий. На самом деле Флинн в поезде для того, чтобы его уничтожить.

Читайте продолжение на странице номер четыре!»

Пока они ели творог с тончайшими русскими блинами, Пегс прочитала Флинн вслух всю статью.

Флинн тяжело вздохнула. Она надеялась, что газетных статей, полных сплетен о ней, больше не будет. Но судя по всему, тема «тигрик» как нельзя лучше подходит для пересудов. Флинн старалась об этом не думать.

– Пора всерьёз поговорить с Оллином, – решила Пегс, показывая на фотографию рядом со статьёй. На ней Флинн, Пегс и Касим ели пироги во Львове, и в уголках губ у них приклеились сало и шпинат. Губы Пегс сложились в круглое «О»: непонятно – от ужаса, удивления или оттого, что ужасно проголодалась. За их спинами, с интересом наблюдая за ними, стоял кто-то, получившийся на снимке сильно смазанным.

Пегс скривилась.

– Дилетантская бульварная газетёнка, ничего более, – и она смяла газету в шуршащий мячик. Флинн высоко оценила этот её поступок: ведь обычно всё в этом поезде Пегс считала святыней и бросалась защищать, включая себя саму. – Оглянись-ка, – тихо сказала Пегс, указывая подбородком на столик по соседству. – Северные еноты наблюдают за нами. – Покраснев, она добавила: – Во всём интернате, битком набитом людьми, которые однажды изменят мир, нечем больше заняться, кроме как отпускать шуточки по поводу этой жуткой фотографии!

Флинн, продолжая жевать, подняла голову. Четверо павлинов и правда, ухмыляясь, рассматривали их.

– Крайний слева никакой не северный енот, а Оливер Штубс, – узнала Флинн. – Он не отпускает шуточки – он всегда так выглядит.

Лицо Пегс порозовело, когда Оливер подмигнул ей.

– Нет-нет, он северный енот, – сказала Пегс, отвечая на его взгляд чуть дольше, чем ожидала Флинн. – Они там все еноты.

Флинн снова повернулась к Оливеру и трём его соседям по столу. Смеясь и зубоскаля, те подняли страшный шум.

Флинн резко поднялась с места.

– Смелей вперёд, ничего не страшись, – пробормотала она, пересекая по-утреннему светлый вагон и подходя к второклассникам. Сердце у неё трепыхалось от волнения, и она опасалась, что из-за этого будет дрожать и голос. Ну почему этот высокомерный придурок Оливер Штубс обязательно должен был оказаться одноклассником Йонте?!

– Привет, – сказала она, приветственно постучав по столу. Очевидно, четверо северных енотов часто сидели за этим столиком, потому что обивка сидений была в мармеладных пятнах, а туго накрахмаленная скатерть приобрела вырезанные узоры. Четверо павлинов тут же стали Флинн крайне несимпатичны. Твёрдым голосом она сказала: – Я Флинн Нахтигаль и хочу у вас… я хотела бы только спросить вас… – Она замолчала.

Никто из северных енотов не обращал на неё никакого внимания. Вместо этого второклассники, громко смеясь, разговаривали между собой.

– Ну вот, в моей меховой шапке опять дырка прожглась, – пожаловался один из них.

– Это оттого, что слишком много думаешь. Из головы дым идёт, – вставил другой, и все четверо загоготали во всю глотку.

– Ты слишком много времени проводишь в клубах, – высказал мнение третий.

Сердце у Флинн заколотилось. Северные еноты говорили так быстро и наперебой, что она с трудом отслеживала, кто из них что сказал. Она заметила только, что её собственные слова потонули в устроенном четырьмя павлинами шуме, как шаги в зыбучих песках.

Несколько мучительно долгих секунд Флинн стояла у столика, чувствуя себя невидимкой. Ноги у неё подрагивали, словно хотели унести её назад к Пегс, а там заползти под большую скатерть.

– Привет! – сказала она ещё раз громким голосом.

Единственная девчонка за столом подняла голову. Её тёмные блестящие волосы высоко на затылке были с двух сторон схвачены резинками в хвостики. Но нестриженая чёлка падала на лицо, делая его ещё более вытянутым.

– Смотри-ка, смотри-ка, смотри-ка, – пропела она голосистым хрипловатым эхом. – Нам оказала честь Флинн Нахтигаль. Я Файви Мустаки из Греции. Потомок Ричарда Тревитика. Тебе наверняка известно, кто это, правда, павчонок? Без его паровых машин не было бы на свете ни единого поезда, даже этого. Он был гением. – Она повернулась к своим друзьям: – Северные еноты, поприветствуем Флинн Нахтигаль!

Флинн зазнобило. И как только этой Файви удаётся говорить так, что голос звучит с любопытством и презрением одновременно!

– Мне нужно вас кое о чём спросить, – начала Флинн, но Оливер Штубс с ухмылкой перебил её:

– На тебе мужская рубашка. Это так… провокационно!

Прежде чем он успел ещё как-то прокомментировать внешность Флинн, она быстро сказала:

– Почти два года назад…

– Херонимо Маррар, – представился мальчишка рядом с Файви, словно Флинн ничего не говорила. – Из Испании. Внук Фаусто Маррара. Ты уже явно слышала о нём. Он улучшил всю школьную систему Всемирного экспресса. – Херонимо носил очки с круглыми стёклами в тонкой оправе, подчёркивающие светлые глаза. Его длинные волосы и густые брови тоже были поразительно светлыми, как солома.

– Очень приятно, – солгала Флинн.

Только она снова заговорила – как её перебил третий парень. Взгляд его глаз под аккуратно подстриженными напомаженными гелем волосами был бесстрастным, как у человека, которому в жизни выпало слишком много возможностей – или же слишком мало.

– Уильям Мастерс Палмэн, – представился он гнусавым голосом. – Из Англии.

«Имя как из реестра аристократов», – подумала Флинн, пожимая его смуглую руку, ногти на которой, в отличие от её собственных, были идеально подстрижены и ухожены.

– Я действительно рада с вами познакомиться, – снова начала она. В столовой стало так тихо, что Флинн была совершенно уверена, что за ней наблюдает половина вагона.

– Разумеется, рада, – сказала Файви и, встав, расправила юбку. – С нами каждый рад познакомиться. Мы что-то вроде голубой крови Всемирного экспресса. Принцы и принцессы. Высокородные VIP-персоны. Мы разговариваем только с павлинами, достойными нашего общества, так что исчезни.