Анка Штурм - Поезд ночных теней [litres]

– Думаю, у меня получилось! – через несколько минут возликовала она. – Наконец-то! Мои расчёты верны. Теперь телескоп настроен, но, если поезд не тронется, он работать не будет. – Поправив очки на носу, она бросила панический взгляд на занесённые снегом рельсы, скрывающиеся в сумерках пробуждающегося дня. – Плохо, – оценила положение Гарабина. – Если поезд не отправится дальше, мы тут замёрзнем. Об этом я не подумала!

Мысли Флинн уже замело снегом. Чувствуя себя слабой и никчёмной, она хотела бы уцепиться за последнее из пяти НК, но таланта -то у неё как раз и не было.

Или всё-таки есть?

Словно в горячечном бреду Флинн вспомнила запись в её личном деле: « Вызвать миространника одной силой воли не может никто. Никто, кроме Флинн Нахтигаль .

Если бы это было правдой! Ни в руках, ни в сердце она не ощущала ни искорки таланта, чтобы сделать именно это. С другой стороны, Джордж Стефенсон тоже не догадывался, что он в состоянии создать магический поезд, а потом взял да и создал. Никто не может с уверенностью сказать, есть ли в нём что-то особенное, пока оно не проявится.

Флинн взглянула на свои онемевшие от холода руки. Они посинели и страшно болели. Но может быть… если Флинн поднимет их и заговорит…

У неё за спиной стучал зубами Касим.

– Сделай же что-нибудь! – попросил он, словно тоже думал о тех словах в её личном деле.

Там было написано: « Никто из нас не может объяснить, как она это делает ». Но то, что делается впервые, часто кажется необъяснимым. Флинн подумала о книгах про Томаса Эдисона и Джорджа Стефенсона, которые недавно пролистывала. Электричество и паровые машины в те времена люди тоже не могли объяснить. А сейчас, много лет спустя, это кажется самым обычным делом.

«Я смогу, – решила Флинн. – Потому что должна».

Дрожа от холода и страха, она вытянула руки перед собой, думая о Тидерии и представляя, как призрачный тигр тычется своей влажной мордой в её пальцы. Она подумала о запахе дыма, подымавшегося от его сырой от тумана шерсти, как утренняя дымка над тёмным озером.

«Пожалуйста! – прошептала Флинн. – Пожалуйста, приди и помоги нам! Ты нам нужен. Я призываю тебя!»

Внутри у неё всколыхнулась надежда. Девчонке, которая бумерангом отправила в нокаут Ночного ловца, наверняка под силу и призвать миространника!

Но ничего не произошло.

– Вот чёрт! – прошептал Касим. Его голос возвещал о замёрзших павлинах и о поезде, который никогда больше не тронется в путь. Он возвещал о конце мира.

«Всемирный экспресс ещё не весь мир», – отдались эхом в голове у Флинн слова Фёдора.

«Но это мой мир», – возразила Флинн. Она крепко зажмурила глаза, пытаясь представить посреди сугробов размытые очертания тигра. «И я не стану спокойно наблюдать, как этот мир замерзает!» – крикнула она, сосредоточившись на дрожи, которая охватывала её каждый раз, когда ей встречался Тидерий.

Поднялся ночной ветер, его ледяные волны трепали одежду. Из слабого он превратился в штормовой, и снег, подхваченный с крыш его порывами, кружил крупными хлопьями вокруг Флинн. Закручиваясь всё быстрее и быстрее, ветер и лёд вырастали в воронку торнадо. Воздух наполнился рёвом и свистом.

В центре воронки было тихо. Флинн стояла посреди снега, льда и зимнего ветра, чувствуя, переполняющие её уверенность и силу. Она никогда не сдастся. Она справится. Слова слетали с её губ как импульсы, которые лишь под воздействием холодной бури оформлялись в звуки:

– Я, Флинн Нахтигаль, призываю Тидерия, самого редкого из миространников. Потому что могу это делать!

В кончиках пальцев она ощутила странное покалывание – оно поползло вверх по рукам, а затем охватило её всю, от корней волос до пяток. По телу побежали мурашки. Но теперь дрожать её заставляли не холод и страх, а осознание того, что она что-то может и владеет чем-то, что больше, яростнее и старше её самой. Флинн не могла объяснить это чувство словами, но оно было всепоглощающим и более настоящим, чем всё, что она когда-либо ощущала. « Может, всё-таки я по праву тигрик, – пронеслось у неё в сознании. – Может, всё-таки я могу совершить что-нибудь значительное» . Под её закрытыми веками фейерверком плясали золотые точки. Зимняя буря проникала во все поры. Флинн чувствовала себя невесомой и огромной как мир.

– Вон! – крикнул Касим. – Смотрите!

Флинн, ошеломлённая бурей и магией, открыла глаза – и вздрогнула. Прямо перед ней, здесь, на крыше Всемирного экспресса, в свете утренней зари на снегу сидел призрачный тигр. Казалось, что его шерсть блестит в обжигающе холодном воздухе. Его ясные глаза явно смотрели на Флинн.

Качаясь от холода, Флинн бросилась к нему. В его взгляде читались спокойная мудрость и уверенность.

– Ты услышал меня, – заворожённо прошептала Флинн, ощущая в душе одновременно свободу и скованность. Дрожа от волнения, она протянула к миространнику насквозь промёрзшие руки. – Наконец-то ты пришёл. Я уже много дней скучаю по тебе. Где же ты был так долго? – В груди кольнуло, и она поняла, что ей нужно было сказать Йонте не какой-то бесполезный вздор, а именно эти слова: « Где же ты был так долго? » Она должна была подойти к брату с полным доверием, а не с сомнениями и страхом в душе. – Я хотела непременно найти Йонте, – пробормотала Флинн. Её пальцы настолько онемели от холода, что она едва ощущала уколы колючих усов тигра. – А потом сама всё испортила. Прости меня, Тидерий.

Призрачный тигр, возмущённо фыркнув, покачал головой и, словно прикосновение Флинн ему было приятно, ткнулся влажной мордой ей в руку. Его горячее дыхание коснулось её запястья.

Флинн от удивления отпрянула.

– Твоё дыхание, – прошептала она, а затем с потрясающей силой в её сознание прорвалась уверенность. – Твоё дыхание! – воскликнула она и чуть не рассмеялась в голос. – Оно горячее! – Она взглянула на снег между ними – он таял под жарким дыханием Тидерия. – Дыхание Тидерия! – крикнула она. Она и предположить не могла, что такой холодный призрачный тигр внутри настолько тёплый и живой.

Поднявшись, Тидерий лёгким дуновением проделал на металлической крыше поезда проталину в снегу. От вагона, где находилась комната отдыха, до паровоза в холодном зимнем воздухе разнеслись тепло и надежда.

– Ничего себе, клянусь великим Стефенсоном! – вырвалось у Касима.

Флинн в восторге обернулась к нему – и тут появились остальные миространники. Тауфт, птичка-бекас, помахав крыльями, опустилась на плечо Касима и стала выклёвывать из его синих волос снежинки. Нафанау, заяц-русак, шмыгал туда-сюда, барабаня по крыше, и лёд таял под его длинными лапами как под раскалённым железом.

– Невероятно, – прошептала Гарабина. Впервые за всё время знакомства с Флинн она, потеряв дар речи, выглядела совершенно потрясённой.