Анка Штурм - Поезд ночных теней [litres]

Касим, громко смеясь от счастья, поднял руки, словно собирался обнять весь мир.

От тепла миространников целые горы снега растаяли за считаные минуты. Рядом с насыпью показались светлая трава и покрытые жёлтой осенней листвой берёзы. В лучах утренней зари, опять чистые и открытые для движения, засияли рельсы. Крыша Всемирного экспресса засверкала металлическим блеском.

Осень вернулась.

Как только снег растаял и рельсы освободились, миространники растворились на ветру. После них остался тёплый, пахнущий прелой листвой осенний воздух, напоминающий о дальних далях и о родине и касающийся лица Флинн нежно, словно шерсть тигра. Они с Касимом и Гарабиной всё ещё стояли на крыше Всемирного экспресса, пристально глядя вдаль, где в утренней дымке последним из миространников исчез Тидерий.

– Спасибо вам, – прошептала Флинн вслед призрачным зверям. Заправив пряди волос за уши, она наслаждалась прикосновением к коже мягкого утреннего ветра. Происшедшее не укладывалось у неё в голове: она призвала тигра! А ещё бекаса и зайца. Она сделала нечто такое, что все считают невозможным. Как же ей это удалось? Флинн покачала головой. Самая большая в её жизни загадка заключалась в ней самой. Поразительное чувство!

– Кочегару нужно запустить поезд, – приказала Гарабина. – У нас всего несколько минут, а потом звёзды погаснут.

Флинн подняла глаза к небу. Звёзды над нагромождением облаков уже посветлели и поблёкли, словно были всего лишь вырезанными из бумаги кружочками.

Видимо, Фёдор внизу в поезде тоже это заметил, потому что Флинн увидела, как он карабкается наверх из складского вагона и, повиснув на руках, перебирается в паровоз. Флинн слышала, как он ругается и кряхтит, а потом по поезду прошёл толчок, и их всех качнуло назад. Заскрежетали колёса, и в межвагонных соединениях захрустели последние кусочки льда: поезд, пыхтя, медленно пришёл в движение. Впереди из трубы вырвался тёмный дым. В светло-сером утреннем воздухе, всё ещё наполненном звёздами и магией, раздался резкий свисток.

И пока Всемирный экспресс неуклонно продвигался всё дальше по русской осени, время в поезде тоже восстановило обычный ход. Взрослые, ставшие детьми, выросли и вернулись в свой возраст: телескоп, настроенный Гарабиной, сработал.

Флинн, Касим и Гарабина спустились вниз по лесенке обзорного вагона и с облегчением помчались через весь поезд к паровозу. Просто слышать перестук колёс под ногами было лучшим ощущением, когда-либо испытанным Флинн в поезде. В коридорах снова заработало отопление, гоняя по вагонам тёплый ветер. Морозные узоры на окнах и в углах таяли. Друзей, ликуя, встречали вышедшие из купе в коридоры павлины. По спальным купе ходили взрослый Кёрли и взрослая миссис Штейнман, пытаясь выяснить, что произошло, но их глухие расспросы тонули в смехе и аплодисментах.

– Похоже, я заблуждалась насчёт тебя, – прогудела миссис Штейнман, когда Флинн протискивалась мимо неё. – Я, правда, точно не знаю, что случилось, но ты, тигрик, явно куда более волевая, чем я думала.

Кёрли буркнул себе под нос что-то недружелюбное. Флинн, весёлая и счастливая, не обращая на него внимания, поспешила за Касимом и Гарабиной дальше к паровозу.

В складском вагоне Даниэль, вытирая перепачканное слезами и соплями лицо, с удивлением обнаружил, что пижама ему больше не велика. Вильмау любовно поглаживал вышивку на своём джемпере.

Флинн, Касим и Гарабина подошли к Пегс, которая, смеясь и качая головой, стояла в своём красном пальто в конце вагона.

– Как вы это сделали? – спросила она, обняв Флинн.

– Ну как-как… Разумеется, с помощью ума и таланта, – тут же выпалила Гарабина. Уголки её губ потянулись вверх в попытке улыбнуться. Это так сильно контрастировало с её резким голосом, что Пегс замерла в замешательстве.

– Нас спасли миространники, – пояснила Флинн, обняв Пегс в ответ. – Случилось чудо. Чистая магия!

Пегс выглядела такой растерянной, словно переводчик в поезде дал сбой.

– Но… – начала она, и тут вагон задрожал от крика, громкого и пронзительного, будто кричала фея смерти.

Флинн обернулась. В конце вагона в дверном проёме на своих металлических протезах стояла мадам Флорет.

– Я стольким пожертвовала! – кричала она. – Тебе меня не остановить, Флинн Нахтигаль!

Сердце Флинн бешено заколотилось. Мадам Флорет опять стала взрослой, но лицо её по-прежнему было изуродовано холодом и магическими технологиями. Её искусственные ноги скрипели, а голос звучал как-то механически. С жутким смехом она вытащила магический бумеранг.

– Если я не могу найти Йетти в этом поезде – значит, поезд должен исчезнуть! – И быстро развернувшись, она выбежала из вагона.

«Она разрушит поезд!» – пронеслось в голове у Флинн.

Не раздумывая, она помчалась за мадам Флорет по соединительному мостику, через багажный вагон и дальше к хозяйственному. Когда от мадам Флорет её отделяли всего лишь несколько метров, Флинн метнула в учительницу свой бумеранг из купе бесхозных вещей. Всё произошло как в замедленном воспроизведении – и в то же время так быстро, что Флинн сковал ужас: деревяшка врезалась в голову учительницы, и мадам Флорет, закачавшись, наткнулась на шкаф, над которым несколько часов назад трудился Стуре.

«Я мастерю паровой шкаф для чистки одежды по заказу Кёрли» , – эхом отозвались в голове у Флинн его слова. « Паровой шкаф для чистки одежды… пар…»

Вагон наполнился шипением, и из дверей шкафа повалил горячий пар – так быстро и такой густой, что Флинн стало нечем дышать. Воздух в вагоне сделался спёртым и влажным. Флинн, почувствовав прилив дурноты, попыталась открыть одно из окон, но его заело, и оно не хотело открываться.

В начале вагона грохнула железная дверь.

– Что здесь, чёрт побери, творится?! – крикнул Касим и громко закашлялся.

Пегс закрыла рот рукой.

– Мы задохнёмся! – запричитала она.

Схватив с рабочего стола Кёрли молоток, Касим разбил им несколько стёкол в широких окнах. На пол со звоном посыпались осколки, и клубы пара потянулись наружу. Флинн, кашляя, ловила ртом воздух – лёгкие словно забило ватой. Касим снова замахал молотком, одно за другим разбивая стёкла. Наконец Флинн смогла вздохнуть. В помещение ворвался сладкий свежий утренний ветер. Пар на ветру рассеялся, в вагоне наступила тишина.

– А где мадам Флорет? – спросила Пегс. В страхе оглядев вагон, она коротко вскрикнула.

Флинн охватило ужасное предчувствие. Там, у парового шкафа, из которого всё ещё доносилось шипение, словно куча тряпья лежала одежда мадам Флорет: светлая блузка, разодранные брюки, сиреневые туфли на каблуках. Рядом подобно разрядившейся молнии слабо потрескивал магический бумеранг.