Игорь Маранин - Ночь проснувшихся памятников [СИ]

— Я могу двигаться… — вслух произнес Санька.

— Вот и хорошо, пошли! — ответил ему голос незнакомой девчонки.

— Кто здесь? — испуганно спросил Санька и принялся вертеть головой по сторонам.

Но на этот раз ему никто ничего не сказал — и сквер, и улица рядом были совершенно пусты. Да что на улица! Во всех окружающих домах был погашен свет. Вы когда-нибудь видели, чтобы ночью свет был погашен во всех окнах? И ни одной машины на улице? Вот и Санька не видел… Пока не оказался в чужом городе в Ночь проснувшихся памятников. Успокоился немного, осмотрелся, осторожно слез с постамента и зашагал по улице. А что делать? Не стоять же на месте…. Нужно искать, кто помочь сможет.

Город спал… Только желтые фонари, рекламные щиты да витрины магазинов переливались разноцветными огнями. И светофоры… Этим хоть бы хны: красный — желтый — зеленый, красный — желтый — зеленый… Улица вывела Саньку к набережной реки, и он сразу понял, в каком городе оказался. Потому что именно такие столбы — с торчащими носами древних кораблей — он видел в той самой книге, что листал сегодня дядя Леша. Санкт-Петербург… Ростральные колонны… Мальчик хорошо помнил название — в прошлом году мама проспорила целых два мороженых. Когда сказала, что он ни за что не выучит это слово. Гулко ступая по асфальту каменными кроссовками, Санька дошел до первого столба и нос к носу столкнулся с ожившими памятниками. Их было двое — женщина и мужчина. С виду на древнегреческих богов смахивают, решил Санька. Но оказалось, что ошибся.

— Махонький какой, — пробасил мужчина. — И черненький. Видать, пудостского камня не хватило — из чего попало лепили. Совсем обеднела страна, скоро из кирпича начнут памятники делать!

— Не хвастайся, Волхов, — укорила мужчину спутница. — Нехорошо происхождением хвастаться. Тебя как звать-то, малыш?

— Александр, — с достоинством представился Санька. По сравнению с огромными фигурами он и вправду казался крошечным.

— А меня Волга, — ответила женщина. — Этого хвастуна именуют Волховым, а еще двое наших — Нева и Днепр — отправились по Васильевскому острову гулять.

— Так вы реки, что ли? — удивленно спросил Санька.

— Мы аллегории, — улыбнувшись, ответила Волга. — По крайней мере, сами мы считаем именно так. Хотя некоторые называют нас божествами моря и коммерции. В общем, каждый видит в нас то, что хочет.

— И мы из пудостского камня! — добавил хвастун Волхов.

Санька неловко потоптался, не решаясь спросить о главном: как отсюда выбраться? Но Волга сама заметила колебания нового знакомого.

— Тебя что-то беспокоит, малыш? — участливо спросила она.

— Вы никогда не слышали о людях, которые… которые случайно попадают… то есть не засыпают в эту Ночь? — путано спросил мальчишка.

В ответ Волга успокаивающе погладила его огромной рукой по голове и сказала:

— Люди все спят, Александр. И проснутся только завтра утром. Не бойся ничего, гуляй по городу смело. Сегодня, кроме памятников, никого в городе нет.

Санька расстроено кивнул: утешила, нечего сказать. И, махнув на прощанье рукой, двинулся дальше. Через настоящую Неву на другой берег. Волга еще долго смотрела ему вслед, а Волхов даже не обернулся. Ну, конечно — он же из пудостского камня!

Неожиданно в ухе зажжужало, и невидимая девчонка, что сказала Саньке «пошли» в самом начале его пребывания в Петербурге, быстро затараторила:

— Пудостский камень добывается около поселка Пудость Гатчинского района Ленинградской области. Имеет свойства, которых нет у других отделочных материалов — меняет цвет в зависимости от освещения и погоды, принимая различные оттенки серого и желтовато-серого цвета.

— Эй! — позвал Санька. — Кто говорит?

— Википедия, — отозвалась девчонка.

— Какая еще Википедия? — удивился он. — А ну покажись!

Но в ответ в ухе раздалось только тихое девчоночье хихиканье. А потом стихло и оно. И как Санька не пытался заговорить с загадочной Википедией, она не отвечала ни на один вопрос.

На другом берегу, свесив в воду ноги, сидел бронзовый воин в древнем шлеме и тер свой меч песком и обломком кирпича. Воин как воин, таких в учебнике истории древнего мира полным-полно было. Римлянин, подумал Санька. И снова ошибся.

— Здравствуйте! — обратился он к воину. — Меня зовут Александр, а вас?

Бронзовый воин оторвался от меча и с любопытством уставился на мальчика.

— А мы, оказывается, тезки! — весело произнес он. — Меня тоже Александром зовут. Александр Васильевич Суворов, бывший русский полководец, а нынче памятник. Я еще при жизни своего прототипа задуман был!

— Я, кажется, тоже, — вздохнул Санька. — А для чего вы меч точите?

— Не точу, а чищу, — отозвался Суворов. — Птицы загадили… А оружие, юноша, нужно в чистоте содержать. Даже если оно всего лишь бронзовое.

Неожиданно он замолчал и приложил палец к губам. В наступившей тишине Санька отчетливо услышал какой-то непонятный шум. Сначала слабый и едва заметный, затем все громче и громче и вот, наконец, на набережной показались странные создания. Не звери и не люди, они стремительно неслись по мостовой.

— Сфинксы, — пояснил Суворов и снова принялся чистить оружие. — Чижика-Пыжика ищут… Сейчас поносятся-поносятся да отправятся Крузенштерну пакости делать. Так что пора мне на подмогу другу отправляться. Как русская пословица говорит? Сам погибай, а товарища выручай!

— А… — начал было Санька, но Суворов уже вскочил на ноги и стремительно направился по тому же мосту, по которому перешел Неву сам мальчишка. Легкий на подъем оказался этот Александр Васильевич Суворов, бывший русский полководец, а нынче памятник.

— Эй, Википедия! — вспомнил мальчишка. — А ты ничего мне не скажешь?

— Скажу! — отозвалась девчонка. — Памятник Суворову уникален тем, что стал первым крупным монументом, полностью выполненным русскими мастерами. Безо всякой иностранной помощи. Этому памятнику уже более двухсот лет. Правда, сфинксы значительно старше — им перевалило за три с половиной тысячи. Раньше они сторожили вход в храм фараона Аменхотепа III в Египте. Но во времена…

— Да я не про это! Я про то, как мне отсюда выбраться!

Но «не про это» Википедия разговаривать категорически отказалась.

Санька вздохнул и двинулся мимо суворовского постамента, туда, где находилось зеленое поле — нет-нет, не футбольное, а просто большой такой сквер — повернул направо и нос к носу столкнулся со странным гражданином, который вел под уздцы верблюда.

— Не подскажите, молодой человек, как мне пройти к Анне Андреевне Ахматовой? — спросил гражданин с верблюдом. — Говорят ее недавно поставили где-то на Шпалерной. Где это Шпалерная? Стыдно признаться, но я, столько путешествовавший при жизни, стал совершеннейшим постаментоседом.