Игорь Маранин - Ночь проснувшихся памятников [СИ]

— Басня. Пока без названия.

Откашлялся и стал читать тихим голосом, глядя куда-то поверх голов.

Читал Крылов долго и с чувством, а едва закончил, как Летний сад утонул в шумных аплодисментах. Хлопали все. Даже львы неуклюже пытались бить лапой об лапу, а Петр I, оторвавшись от сооружения лодки, громко выкрикнул:

— Браво!

И только гражданин в фуражке и шарфе склонился к уху Саньки и негромко спросил:

— Мальчик, тебе не нужен стул из квартиры, где деньги лежат?

Санька с удивлением посмотрел на странного гражданина и отрицательно покачал головой. Тот со вздохом уселся на стул и посмотрел на восторженную толпу, продолжающую отбивать себе каменные ладони.

— Нет, это не Рио-де-Жанейро, — констатировал гражданин. — И даже не город Черноморск. Никто не хочет покупать стулья! Пойти, что ли, с горя напиться вместе с Чижиком-Пыжиком?

— А вы знаете, где он? — боясь спугнуть удачу, спросил Санька.

— Твоя правда, мальчик, — развел руками гражданин, — не знаю…

И, подхватив свой стул, грустно зашагал к выходу из Летнего сада.

— Между прочим, — раздался обиженный голос Википедии, — про Чижика-Пыжика мог бы и у меня спросить. Но отвечу я при одном условии! Если ты будешь долго-долго… долго-долго… очень долго извиняться!

И Саньке пришлось извиняться. Долго-долго. Целых три минуты.

Далеко идти не пришлось. Чижик-Пыжик прятался на отвесной стене набережной речки под названием Фонтанка. То есть там, где и должен был проживать согласно песне. Но с дороги его совершенно не было видно, и лишь перегнувшись через бетонный парапет, можно было заметить крошечную птичку.

— Здравствуйте! — поздоровался Санька. — Извините, что отрываю вас от дела, но мне очень-очень нужен ваш совет.

— Меня от дела? — меланхолично ответил Чижик-Пыжик. — Нет у меня никаких дел, кроме как пьянствовать изо дня в день. И кто придумал эту дурацкую песню? Ты не знаешь?

— Нет, — помотал головой Санька.

— Какая гадость эта каменная водка, — вздохнул Чижик-Пыжик, выпивая очередную стопку. — В горле комом встает и ни туда, ни сюда.

— А вы не пробовали просто не пить ее? — спросил Санька. — Вот сказать себе: не буду больше пить и всё! Хоть убей меня!

— А как же историческая правда? А песня, которую распевают все кому не лень? Не-е-е…. Против судьбы не попрешь, — не согласился Чижик-Пыжик.

— Еще как попрешь! У нас в доме дворник живет, так он раньше, знаете, как пил?! С утра до вечера! В подъезд, бывало, заходишь, а он мертвецки пьяный валяется. Прямо на ступеньках. А потом в один прекрасный день — бац! И всё.

— Помер?

— Пить бросил! Теперь вот машину купил — старенькую, но ездит. Как заново родился, говорит.

Чижик-Пыжик неуверенно отставил стопку и задумчиво посмотрел на мальчишку.

— Какой дворник? — спросил он. — Какая машина? Ты вообще памятник кому, мальчик?

— Понимаете… Я за тем и пришел, чтобы рассказать. На самом деле я никакой не памятник. Дядя Леша, он химией занимается, привез меня к себе домой и сказал, что сегодня Ночь проснувшихся памятников. Понимаете? И мы с ним решили не спать, а даже поспорили: бывает такая ночь, или выдумки всё это. А потом он чего-то там намудрил по книжке одного древнего ал… алх…

— Алхимика, — подсказал Чижик-Пыжик.

— Алхимика. И сам заснул, а я нет. Я оказался в Петербурге. Из своего города перенесся, понимаете? А как мне вернуться назад — не знаю.

Санька замолчал и с надеждой посмотрел на маленькую птичку. Поможет, не поможет? Или вранье всё это насчет интуиции? Закончится эта ночь, и он навсегда останется памятником неизвестно кому, и никто даже фамилии его знать не будет. Чижик-Пыжик молчал. То ли не поверил в Санькин рассказ, то ли размышлял, как помочь. Минута тянулась за минутой, скоро должен был наступить рассвет — в сентябре ночи в Петербурге еще не такие длинные, а нахохлившаяся птица по-прежнему не произносила ни слова. Наконец, Чижик-Пыжик пошевелился и сказал:

— Нет, ты прав. Определенно прав. Не пью всего лишь полчаса, а чувствую себя гораздо лучше. Всё, больше ни стопки! И пусть поют, чего хотят.

Санька понурил голову. Нет, он, конечно, был рад, что его новый знакомый навсегда излечится от дурной привычки, но… А как же он?!!!

— Да ты не печалься! — взглянув на мальчишку, усмехнулся Чижик-Пыжик. — Поможем твоей беде. Сейчас вот сфинкса свистну, он тебя вмиг в родной город доставит. А там подождешь, пока остальные проснутся и всё. Делов-то….

Так оно всё и вышло.

Но сначала Санька тихо позвал Википедию.

— Вики, ты еще здесь?

— Здесь, — грустно ответила девчонка.

— Ты это… извини, если что не так… Я просто испугался, что домой не смогу вернуться.

— Я понимаю, — вздохнула Википедия. — А мне так поговорить хотелось, но я не умею разговаривать. Только рассказывать о чудесах этого города.

— Ты очень здорово рассказывала, Вики! — заявил Санька. — Правда-правда. Мне было жутко интересно.

— Да ладно тебе… Я и рассказать-то почти ничего не успела.

Они немного помолчали.

— Ты еще вернешься? — с надеждой спросила девчонка. — В следующую Ночь проснувшихся памятников?

— Обязательно вернусь! — ответил Санька. — Я засяду за этот учебник химии и вызубрю все-все, чтобы вернуться!

А потом Саньку нес на своей спине сфинкс. Сидеть на сфинксе было страшно, но и интересно тоже. Он скакал с крыши на крышу, а когда закончился город, то и вовсе понесся так, что пейзаж смазался, будто его и не было. Лишь изредка мелькали деревни и небольшие поселки, озера, речки, леса, пашни… Наконец, сфинкс доставил его прямо до ворот домика дядя Леши.

— Спасибо! — сказал ему на прощанье Санька. — Встретимся через три года!

Сфинкс не ответил, он спешил успеть до рассвета обратно в Санкт-Петербург. Санька еще постоял, провожая взглядом стремительно удаляющуюся темную точку, а затем отправился на чердак — в лабораторию. Дядя Леша сидел в углу в кресле и спал. Санька отыскал веник, аккуратно смел в мусорное ведро осколки разбившегося сосуда, вытер стол мокрой тряпкой и выглянул в окно. Луна стала совсем бледной, но спать совершенно не хотелось. Хотелось вернуться домой, взять в руки альбом с видами Санкт-Петербурга и снова отправиться в путешествие. С книжкой в руках.