Андрей Аринушкин - Черепашки-ниндзя против Разрушителя

Старичок всхлипнул и пытался прикрыться ру­кой. Шредер отбросил старика. Тот без стона распластался на полу и бессмысленно шипел, выпучив глаза:

- Минус сорок пунктов, минус двести двадцать пунктов, минус человек - зверь!

В старческой немощи проснулся неистовый протест.

- Зверь?! - зарычал Шредер, скинув с себя белый балахон и быстро натягивая одежду. - Да, я зверь! - в восторге провопил он.

Откуда-то, нарастая, слышался вой сирены. Шредер еще раз глянул на недвижных истуканов, но в сознании его зародилась полная уверенность, что это не те, с кем стоит терять время.

Приближающийся глас полиции предупреждал - сейчас Шредеру придется иметь дело с вооруженными стражами порядка. Но злодей был уже возле дверей. Копам придется пошевелиться, чтобы не потерять надежду на встречу с ним. Он понимал: чтобы вся эта дурацкая комедия ни означала и где бы Шредер сейчас ни находился, самое время делать ноги.

Дверь пропустила Шредера беспрепятственно, благожелательно напутствовав:

- Желаю всегда и везде поддерживать статус «абсолюта»!

- И тебе того же! - ответил Шредер, запуская в блестящее око видеокамеры металлическую тележку, и тут же нырнул в густые кусты.

Еще некоторое время наружные видеокамеры от­мечали шевеление листвы, но потом воцарилось полное спокойствие. Шредер будто растворился.

Глава 5. Мания повелителя

Весь мир, который наблюдал за происходящим в зале заседания высочайшей комиссии, содрогнулся от ужаса и замер в оцепенении.

И лишь один человек на планете равнодушно щелкнул кнопкой телевизора, переключившись на развлекательную программу.

- Еще коктейль, мистер Мендер? - кротко проворковала невидимая прислуга, протягивая бокал с напитком.

Стив Мендер лениво потянулся, хрустнул суставами. Рукав его шелкового халата, расшитого экзо­тическими мордочками зверюшек из мультфиль­мов, сполз, обнажив загорелую руку, на которой бугрились крепкие мускулы.

Стив полюбовался на смазливую девицу, улы­бающуюся во всю ширину огромного рта, обнажившую два ряда неестественно белых зубов. Она рассказывала зрителям пошлые анекдоты. Стив отстранил висящий в воздухе стакан:

- Сейчас не время!

Халат скользкой змеей сполз на пол, тут же сложившись вчетверо. Спальный гарнитур, дышащий тишиной и прохладой, сложился и убрался в стены; вместо кровати и пуфиков выдвинулись рабочее кресло и стол с шеренгой видеомониторов вдоль него.

Стив затянул ремень короткой туники. Для своих шестидесяти лет мистер Стив Мендер выглядел очень неплохо, хотя это определение по отношению к нему было весьма и весьма относительно.

Самому Мистеру Мендеру казалось, что он выглядит никак. Ему было смертельно скучно. В мо­лодости он очень много работал, а еще больше воровал. Потом воровали другие. После того, как мир сошел с ума, и богатство само вползало в руки, Стив захотел и получил новую игрушку - власть. Но с годами все чаще и чаще приходило убежде­ние, что доставшееся ему наследство не стоит того, чтобы им обладали.

Ведь тупая покорность толпы приедается так же, как и сладкий пирог на первое, второе и третье. Конечно, вначале, он был словно приподнят на крыльях собственного могущества. Затем он начал сомневаться, а так ли уж он доволен признанием тех, кого не ставил ни в грош? А после... и с этим «после» никогда не сравнится человеческая неис­товая натура, злоба, ненависть. Все эти сказки о высоконравственном обществе, созданном благо­даря чуткому руководству и непосредственным указаниям мистера Мендера, ему самому уже осточертели хуже оскомины.

Ему, как глоток свежего воздуха, было необхо­димо разнообразие. Он пытался найти его повсюду, но не находил нигде. И тогда он понял, что ему нужно. Это было единственное средство избавить­ся от тоски. Мендер хотел попробовать на вкус убийство. Нет, ни несчастье, ни нелепый случай, когда кто-то утонул в высокой волне морского при­боя, либо погиб в автомобильной катастрофе.

Ему нужно было убийство, которое он планиро­вал ночами, о котором теперь мечтал каждый день. Но только вся нелепость ситуации заключалась в том, что в целом мире осуществить это было не­кому.

Уже много лет Стив Мендер прекрасно знал, кого он хочет и должен убить. Трудность задачи заключалась в том, что он никак не мог найти человека, чьими руками он мог бы это сделать.

И герой шоу, которое мистер Стив Мендер толь­ко что посмотрел на экране телевизора, вполне его устраивал. Оставался пустяк: найти Шредера в миллионном городе и заставить выучить текст, который непременно должна услышать жертва Мендера перед смертью.

Этот текст Стив Мендер отшлифовал долгими вечерами, пока разномастная толпа жрала и пила за его здоровье.

В эти слова Стив вложил все свое отвращение к жизни, которую прожил сам.

- Так кто же все-таки первым подавился масли­ной?

Эти слова относились только к одному человеку в мире, и он единственный на всем белом свете мог их понять.

- Так кто же все-таки первым подавился мас­линой?

Впервые в жизни Стив попробовал эту фразу на слух. Злая усмешка искривила его губы. Произне­сенные вслух, слова эти имели не только частоту и тон, но так же и вкус. Вызванные ими ассоциации рождали во рту резкий вкус необычного, ни на что не похожего плода.

Мендер был далеко не глуп и прекрасно понимал, что какой-нибудь заурядный психоаналитик по­пытался бы объяснить истоки его ненависти, которую он питал к близорукому студенту Мор­рисону, к этому смутному воспоминанию его дале­кой молодости, чувством необыкновенной неудов­летворенности собой, - в особенности если ты все­гда и во всем привык иметь явный перевес над остальными.

Но даже психоаналитику Мендер не признался бы, что вместе с Моррисоном уйдет чувство страш­ного стыда, которое усердным червем долгие годы точило основание его души.

Произошло все это очень давно. Они тогда как раз заканчивали университетский курс, когда в их группу из другого штата перевелся хлипкий юноша с тонкими кистями и вечно сползающими на пере­носицу очками.

Он всегда сидел в последнем ряду и отрешенно что-то записывал в толстую тетрадь, лишь время от времени обводя рассеянным взором аудиторию, равнодушно скользя глазами по лицу профессора.

Над ним все подсмеивались и постоянно строили ему разные козни. Но Моррисон, казалось, не обра­щал на это никакого внимания. Стив - пышущий здоровьем и силой, высокий, красивый юноша - к Моррисону относился с плохо скрываемым пре­зрением и большей частью вообще не замечал его.

Все изменилось за один роковой вечер.

Как и почему он и Моррисон оказались на одной вечеринке, Стив уже не мог вспомнить. Вероятно состоялась одна из случайных тусовок. Девушки, которые всегда старались казаться большими ори­гиналками, наверное и пригласили Моррисона для разнообразия. Вечеринка удалась так себе.