Андрей Аринушкин - Черепашки-ниндзя против Разрушителя

Увидев все это, полковник Шредер расстроился чуть не до слез и стал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого. Он понял, что за прошедшие годы электронный мошенник не пере­воспитался. Хоть он и перестал брать деньги за игру, но выиграть у него было по-прежнему невоз­можно. К тому же, он поумнел настолько, что все­гда предлагал условия выгодные его электронным мозгам.

Взгляд Шредера был прикован к большому круг­лому булыжнику, который торчал на краю одной из лужаек. Шредер уже сделал шаг, чтобы подобрать его и разобраться с помощью такого веского аргумента с игральным автоматом, как внезапно картинка на экране изменилась, и возникло лицо довольно приличного на вид седовласого старика с явно вставной челюстью. Старик миленько улыб­нулся Шредеру, и промолвил:

- Приветствую вас, полковник Шредер! Не хочу отнимать у вас много драгоценного времени. Предупреждаю! Опасность - сзади. Запоминай­те!..

Глава 7. Разгрома

- Ну как там этот, вылупившийся из яйца дино­завр? - спросили патрульные, которые только что вернулись с дежурства по маршруту и зашли в помещение полицейского участка.

К их немалому удивлению, никто не ответил. Весь личный состав столпился напротив главного монитора и уставился в экран. То, что происходило на нем, вызывало у них полное недоумение: вместо того, чтобы сидеть на своей каталке и спокойно отвечать на вопросы представителей комиссии, раз­мороженный, непонятно как освободившийся от оков, метался по всему помещению, производя какие-то странные манипуляции руками и ногами.

Скоро один из членов комиссии упал на пол и компьютер тут же обрисовал его тело светящей­ся линией, внутри которой замигало ярко-красное пятно.

- Убийство! Убийство! Убийство! - как заве­денный, стал повторять механический голос.

Полицейские в полном недоумении перегляну­лись.

- Что такое убийство? - удивленно пожал пле­чами один из них.

- Сейчас посмотрю, - ответил дежурный по управлению. Он повернулся на своем вращающем­ся кресле к дисплею и, бегло пробежав пальцами по клавиатуре, сделал запрос у главного компью­тера.

По экрану прошла информация, которую тут же продублировал механический голос:

- Убийство - смерть. Убийство: насильствен­ное лишение жизни, один из видов преступления, часто встречавшийся в древности, последнее убий­ство зафиксировано 52 года назад, в 2... году, когда разъяренный...

- Без тебя знаем, - оборвала компьютер Лили Хейли.

С повышенным интересом все снова повернулись к главному монитору. На лицах полицейских была заметна полная растерянность.

- Убийство?! - переспрашивали они, с недоумением поглядывая друг на друга.

- А что теперь делать? - пожимали они плечами.

А компьютер, будто взбесившийся, раз за разом повторял сигнал тревоги. Растерянность, с которой полицейские принимали все происходящее, не была удивительной. Ведь за последние годы сигнал тревоги прозвучал впервые.

- Убийство - смерть - убийство! - как заведенные, надрывались динамики.

Лили тряхнула рукой, как будто хотела сбросить ползущих по рукаву мундира муравьев. Но ощуще­ние нашествия насекомых не исчезало.

Ее товарищи выглядели не лучше, беспомощно наблюдая за расправой в зале комиссии. А динамик продолжал реветь, как заевшая виниловая плас­тинка: код номер 43: «Убийство - смерть – убийство».

Но тут по экрану проплыло искаженное, злое лицо Шредера, он швырнул чем-то в видеокамеру.

Полицейские в испуге нагнули головы и закрыли глаза, как будто тяжелый предмет мог пролететь сквозь экран и обрушиться им на головы.

Наконец они открыли глаза и увидели, что по экрану бегут только яркие белые полосы - мони­тор ослеп.

Тут же к экрану подключились видеокамеры внешнего наблюдения. Все увидели спину убегаю­щего Шредера: тот скрылся в кустах.

- Попробуй на других квадратах! - восклик­нула Лили, обращаясь к дежурному по управлению.

Тот стал быстро подключать к монитору видео­камеры других секторов обзора. Одна за другой различные панорамы быстро сменяли друг друга на большом экране, но Шредера нигде не было видно.

В эту минуту вызов из центрального городского парка, где только что оскорбили действием пожи­лую леди, дал возможность определить куда девал­ся преступник.

- Оперативная бригада на выезд! - раздалось под куполом зала.

Через мгновение в середине пола открылся боль­шой люк и широкоплечие роботы-детины, одетые в полицейскую форму и отличающиеся лишь тупо­ватым выражением глаз от настоящих людей, про­грохотали на выход, четкими движениями чеканя шаг.

Лили Хейли с сомнением проводила взглядом биомеханических великанов. Сила у них была огромная, но то, что они смогут справиться с размо­роженным преступником, непонятно почему, вызы­вало у нее большие сомнения.

Лили догадывалась, что на этот раз общество столкнулось с новым необычным для него типом преступника, подчинить который будет очень и очень сложно. Она и раньше с недоверием относи­лась к своим механическим помощникам.

Все попытки создать синтетического человека или биороботов, она считала бестолковой возней ученых и техников. И теперь стоило только бросить один взгляд на экран, чтобы понять: трудно вообра­зить себе этого смелого и сильного, как тигр, бы­строго, как гепард, преступника, удирающим от тупоголового синтетического полицейского.

Кроме того, роботы постоянно ломались и начи­нали молоть чепуху. А люди, свято уверовавшие в надежность машин, постепенно превращались в по­слушных марионеток. Повальное увлечение по­мощниками с электронными мозгами начиналось уже в первые годы после миротрясения. Люди, растерянные и бессильно опустившие руки, ожи­вали, видя, как железные махины расчищают зава­лы. Стальные клещи играючи перекусывали покореженную арматуру.

Роботы-озеленители, не понимающие, что земля мертва, умудрялись разводить сады на песке и в застывшей лаве, заменяя растения на безжизнен­ных участках синтетическими двойниками. Пока люди испугано жались друг к другу, роботы невоз­мутимо делали свое дело.

Вся беда человечества была в странном пристра­стии к исповеди, нытью, покаянию, сожалению о несовершенном. Кому не доводилось прятать глаза, когда необходимо выслушивать откровения, но помочь нет возможности, и сказать об этом стыдно. И ты тратишь минуты, часы, годы на свои и чужие несчастья. И так проходит вся жизнь.

А роботам чужды были чувства, и их невозмути­мость просто восхищала. Так постепенно люди стали превращаться в бездеятельную массу.

Опираться на электронных людей вошло в при­вычку. Но Лили Хейли, ночами бредившая о ХХ веке, известном фантастическими попраниями личности и таким же фантастическим расцветом инди­видуальности, веке, когда люди учились полагать­ся только на себя, видела, что на этот раз людям, которые пока еще надеялись, что роботы-полицей­ские остановят маньяка, рано или поздно придется вмешаться в схватку.