Джей Барридж - Тайна дерева-храма [litres с оптимизированными иллюстрациями]

— Я знаю, — всхлипнул мальчик и погладил Баджа по носу. — Знаю.

Би в ужасе прижала пальцы к губам. Картер стоял на коленях рядом с Лусией и тоже рыдал.

— Этот близкий вам человек теперь национальный герой, — торжественно сказал президент, положив руку на плечо Хавьеру. — Он спас мне жизнь и получил пулю, предназначавшуюся мне. — Президент встал на колени рядом с ними. — Это твой дед? — спросил он.

Онемевший от горя Хавьер молча кивнул.

— Поппо Мигель был последним заврочеловеком брахио, — сказала Лусия и зарыдала еще сильнее.

— Его жертва будет оценена по достоинству — мы устроим ему государственные похороны, — пообещал президент. — Люди, подобные ему, сделали эту страну такой, какая она сегодня, и мы должны, уважая их наследие, двигаться вперед.

Хавьер кивнул.

— Gracias [12] Спасибо (исп.). , сеньор президент, — сказал он спокойно и твердо. — Спасибо за ваше любезное предложение, но мой дедушка наверняка хотел бы, чтобы его похоронили вместе с его предшественниками — завролюдьми. Поэтому не нужно никаких государственных церемоний.

Президент с уважением посмотрел на мальчика.

— Как хотите, — отозвался он.

Лусия встала и обняла сына.

— Ты больше не мой малыш, — с гордостью признала она. — Ты вырос и стал похож на своего отца.

Хавьер повернулся к матери:

— Спасибо, мама, но в одном ты ошиблась.

— В чем же? — удивилась она.

— Поппо Мигель не был последним заврочеловеком брахио, — заявил Хавьер, встав во весь рост. — Я продолжу его дело.

Толпа молча расступилась. Люди склонили головы, пропуская носилки с телом Поппо Мигеля. За ними следовали Хавьер, Лусия, Би, Картер, Теодор, Бастер, Фиалка и Бадж.

По дороге Би обратилась к Хавьеру:

— Я хочу сказать тебе одну вещь.

Хавьер вопросительно взглянул на нее.

— Ты не можешь быть заврочеловеком брахио без брахиозавра, — продолжила Би. — А у меня есть один брахиозавр. Теперь Бадж твой.

— Ты отдашь его мне?! — удивился Хавьер.

— Я не могу взять его с собой, — пояснила Би. — У нас впереди долгая дорога, да к тому же здесь его дом. Бадж принадлежит тебе. Я видела, что вы с ним поладили. Теперь ты управляешь им даже лучше меня.

— Неужели Бадж теперь мой?! — с удивлением и восторгом воскликнул Хавьер.

— Ты и твоя семья пожертвовали всем и так многому научили меня. Это самое малое, что я могу для вас сделать, — ответила Би. — К тому же, похоже, что у Бастера появилась новая подруга, — она взглянула на двух тираннов, шедших бок о бок. — Мы отвезем Фиалку на ее родину в Калифорнию.

— Би, спасибо тебе от всего сердца! — Улыбка озарила лицо Хавьера. — Ты настоящая завродева, как и говорил Поппо.

Армейский грузовик, виляя между деревьями, выехал на поляну и затормозил возле инкубатора. Бишоп выскочил из кабины и, подбежав к заднему борту грузовика, откинул перед доктором брезентовую дверь. Тот ловко спрыгнул на землю. А вот Эш подвернул ногу и упал.

— Хватайте свои вещи — через пять минут сматываемся! — рявкнул доктор и вдруг замер, прислушиваясь.

— А что делать с яйцами? — спросил Эш.

— Тсссссс! — Доктор приложил палец к губам, приказывая замолчать. — Verdammt! [13] Проклятье! (нем.) — яростно воскликнул он. — Генераторы молчат — нагреватели выключены! — Он вбежал в инкубатор, бормоча немецкие ругательства.

Бишоп огляделся по сторонам:

— Все тихо, фермеры ушли. Как там наш босс?

Эш покачал головой:

— Плохо — он без сознания. — Он показал жестом на задний борт. — Док говорит, что у него есть какое-то средство, которое поможет боссу поправиться и сделает в десять раз здоровее прежнего.

Они заглянули в дверь инкубатора. Доктор рыдал, прислонившись к столбу. На некоторых яйцах были трещины; птенцы начинали выбираться из них, но не смогли закончить это нелегкое дело. Из одного яйца торчала крошечная лапа — она так и застыла на холодной скорлупе.

— Все пропало! Все рухнуло! — воскликнул он. — Больше нам здесь делать нечего. Надо уезжать.

— Нет, кое-что осталось, — возразил Бишоп.

Через несколько минут они втроем подняли большой деревянный ящик, где когда-то лежали яйца, и поставили его в кузов рядом с Хейтером, который так и лежал на днище грузовика в луже собственной крови.

— Виконт будет необычайно счастлив, когда получит этот драгоценный череп титанозавра, — сказал доктор, залезая в кузов, чтобы заняться Хейтером.

— Надеюсь, он наградит нас за наши старания, — вставил Эш, присоединяясь к ним.

Мотор затарахтел, и машина рывком тронулась с места.

— Док, вы точно сумеете залатать босса? — спросил Эш. — Он совсем плох.

Доктор снисходительно улыбнулся, достал пузырек с жидкостью, добытой из желез титанозавра, и наполнил большой шприц и, выпустив пузырьки воздуха, вонзил иглу в истерзанное плечо Хейтера.

— Доверьтесь мне, — пробормотал он, — я доктор.

Еще никогда в жизни Би так не злилась, как сейчас.

— Как это Хейтера нет в больнице?! — воскликнула она, сверкнув глазами.

— Он так и не прибыл туда, — сообщил ей Теодор, скрестив руки на груди.

— А тот ужасный доктор и остальные? — спросил Картер.

Теодор покачал головой:

— Исчезли все.

— Как исчезли?! — в один голос воскликнули Би и Картер.

— Ламберт сказал, что шофера из мэрии оглушили и выкинули из машины, — объяснил Теодор. — Его нашли на дороге.

— Эта крыса Хейтер — как он все время ускользает от нас?! — разозлилась Би. — Надо их догнать — они не могли уехать далеко, а Хейтер ранен. Кто-нибудь должен был их увидеть! — Она уже хотела вскочить на Фиалку, но Теодор схватил ее за руку.

— Не в этот раз, Би, — предостерег он. — Пускай уезжают.

— Что ты говоришь?! — ахнула Би. — Теодор, мы не должны упустить Хейтера — потом мы уже его не поймаем!

Теодор вздохнул — он разделял ее гнев.

— Би, помнишь, что сказал мне стегоколдун, когда приехал со всеми заврами на похороны Банти? — спокойно спросил он. — Он сказал, что нашим дорогам — моей и Хейтера, этого негодяя, — суждено снова пересечься.

— Но они только что пересеклись, Теодор! — воскликнула Би. — А ты позволяешь ему уйти! Он убил бабушку, не забывай об этом! — Ее гнев достиг точки кипения. Почему Теодор так легкомысленно предает Банти?!

Теодор положил ладонь на ключ-камень, вставленный в рукоять ножа.

— Я уже не уверен, что это так, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Если честно, я не уверен, что мы знаем правду.