Анна Игнатова - Верю — не верю

— Ну ты… ну ты не разведчик, ты шпион какой-то! — воскликнул оторопевший Лёша. Инна Ольховская приняла это за комплимент и засмеялась.

— Чего смеешься, балда? — рассердился Володька. — А как мы теперь на станцию придем вместе с классом? Мы уже ехать давно должны по твоей версии!

— А, фигня, — махнула рукой Ольховская. — Скажем, что не успели, вот и всё! Ну парни, ну я думала, вы обрадуетесь! Я вам бесконтрольное время организовала, а вы ворчите, как зануды! Пойдем лучше дот осматривать!

— У тебя хоть фонарь есть, организатор? — хмуро спросил Лёша.

— А я рядом с тобой пойду, ты мне своим посветишь, — резонно ответила беспечная Ольховская.

Нет, вообще, идея была не такой уж и плохой, какой показалась сначала. Теперь можно было не спешить, обследовать все колодцы, все переходы… Где-то были лестницы, где-то скобы, вбитые в стену, где-то спускались на руках, помогая друг другу. У одного узкого и глубокого колодца Володька сказал, что сейчас даст урок каминного лазанья, и в самом деле очень ловко, как паук, спустился в темноту, упираясь в стенки колодца ладонями, ступнями и спиной. Стали пробовать остальные, Володька всех важно поправлял и поощрял, каждого наградил орденом за мужество (орденами были найденные внизу пустые гильзы, целая горсть) и, когда последний участник спустился вниз, сообщил, что спуститься вниз может каждый дурак, а вот залезть каминным лазаньем наверх — совсем другое дело… В общем, было весело, интересно и чуть-чуть жутко. Настоящее приключение. Нет, всё-таки ловко Инна Ольховская придумала историю с этим звонком из дома.

— Молодец, — в конце концов сказал ей справедливый Володька. — Держи еще один орден, за смекалку. Смотри, как порохом пахнет, красота.

Инна поморщилась от «красоты», но фонарь светил в пол, и Володька ничего не заметил.

— Народ, еще один коридор! — громким шепотом восхищался Василий. Орать здесь казалось неуместным, хотелось сохранить очарование таинственности.

— Ой, мальчики, а вдруг мы найдем скелеты солдат… — добавила остроты и таинственности Инна.

— Это будет очень интересно, — искренне сказала Ива. — Редко когда удается посмотреть на настоящие скелеты. Я, например, ни разу не видела, а так хочется узнать, как ты устроен…

— А ты на флюорографию сходи. Или на кладбище ночью, — добродушно посоветовала Ольховская…

Короче, когда они выбрались на поверхность, были уже густые сумерки. В лесу темнеет рано, особенно осенью. И было очень прохладно. Можно сказать, холодно.

— Ого, ничего себе мы там полазали… — поежился Василий. Ну, теперь ноги в руки и на станцию. Недолго и замерзнуть. Я флисовку не взял, дурак, день-то теплый был.

— А я взял, — как бы между прочим заметил Володька. — Вечером заморозки обещали, возможно с осадками. Прогноз слушать надо.

— Чего ж не сказал! — вскинулся Василий. — Тоже мне, брат называется!

— Да я не нарочно, чего ты… Я думал, ты сам сообразишь. Не хотел тебя обижать лишним контролем! — ловко парировал брат. — Да не дрейфь, капитан! Сейчас на станции будем! Лёха, веди нас, звезда наша путеводная!

Лёша хотел что-то сказать, но передумал, покрутился на месте, зачем-то поискал восходящую луну, не нашел ее за облаками и решительно шагнул в сторону елок.

— Разве мы оттуда пришли? — спросила Ива.

— Не отвлекай его! — шикнул Володька. — Главное — выбрать направление и не сворачивать! А Лёха, он самый крутой из нас ориентировщик! Через полчаса будем на станции. Эх, хоть бы там киоск работал с шоколадками!

— А я бы пирожков срубал, — причмокнул Василий. — С капустой.

— Фу, с капустой, — поморщилась Ольховская. — С яблоком еще можно съесть… или сырную булочку…

Лёша шагал в сгущающуюся темноту, широко и уверенно. Разговоры за спиной его успокаивали. Пусть болтают, меньше мешать будут советами…

Володька с Василием весело переговаривались, расширяя ассортимент киоска на станции. Лучи фонарей прыгали по стволам. Настоящее приключение. Ай да Ольховская Инна! Вот тебе и замша! Молодец!

Полчаса прошло, а то и больше. Ни станционных фонарей, ни вообще каких-нибудь просветов. Сколько они уже идут от дота? Часы у Лёши были только на телефоне… Телефон! Маме надо позвонить! Опять двадцать пять, ну почему он такой тормоз! А вдруг Анатолий Сергеевич позвонит узнать, как доехали его ученики? Да что значит вдруг! Не вдруг, а обязательно позвонит, он же за них отвечает. Надо его опередить, пока мама не разволновалась… Что такое?.. Опять аккумулятор сел? Слушайте, ну два раза на одни и те же грабли — это уже не смешно! Ладно, у них тут пять телефонов, по счастью…

— Ребята, у меня мобильник сел, а надо маме позвонить. Володька, у тебя есть номер моей мамы?

— Кажись, нету… Вась, у тебя?

— Не помню, сейчас гляну…

— Так у меня же есть! — засмеялась Ива, протягивая телефон. — Лёша, ты что, нервничаешь?

— Да нет, с чего ты взяла… Елки! И у тебя батарея села!

— Э… — протянул Володька. — Лёша, ты будешь смеяться, но у меня тоже мобила села… Чего это она, а?

— И у меня, вот умора, — вертел в руках телефон Василий. — Ольховская, будешь нашей последней надеждой?

— Как всегда! — хмыкнула Инна. — Эх вы, туристы-ориентировщики… Аккумуляторы надо нормальные иметь, которые от холода не садятся! Что бы вы без меня дела… Ой.

— Только не говори, что у тебя тоже сел телефон!

— У меня не сел телефон! — по старинке зашипела Ольховская. — У меня аккумулятор заряд больше недели держит!

— Ну так?..

— Только я его, кажется, потеряла… В доте, кажется. Когда мы лазали.

— Прелестно, — пресным голосом сказал Володька. — Значит, мы все попали в аномальную зону, где садятся и пропадают мобильники. Ясно! Последний дот был заминирован! Мы все облучены! Мы все умрем!

Василий засмеялся, чтобы поддержать шутку, и оказался в одиночестве.

— Мне холодно, — пожаловалась Ольховская. — У меня бадлон тоненький и ветровка однослойная.

Инка взмахнула рукавами, чтобы всем показать, как легко она одета. Ветровка зашуршала, как полиэтилен.

— Минус, что ли? — прислушался к шуршанию Володька.

— Народ, смотрите! — выкрикнул Василий. — На свет смотрите!

В луче фонаря падали снежинки…

— Прелестно, — еще раз бесцветно восхитился Володька. — Лёша, ты спички взял?

— Забыл…

— Балда!

— А ты сам взял?

— Нет, и я балда, — согласился справедливый Володька. — Но ты больше меня балда, потому что на ошибках своих ни фига не учишься! Народ, идем дальше. Надо двигаться, а то замерзнем. Перепад температур — страшное дело, мне отец рассказывал. И при минус два можно замерзнуть насмерть, если днем было плюс пятнадцать. Пошли!

— Что ты пугаешь! — застонала Инна. — Идти так идти, никто же против! Лёша, идем?