Жаклин Сильвестр - Поместье Уэйкфилд [litres]

– Скажи нам, куда забрали Зака, или я никуда не поеду, – потребовала она.

Чед лишь засмеялся в ответ.

– Ты не в том положении, чтобы предъявлять требования. Ты поедешь так или иначе. Вопрос только в том, будешь ли ты в сознании во время поездки.

– Ника, не начинай, – укоризненно прошептал Квинн. – У нас есть более неотложные вопросы.

Ника почувствовала, как ее щеки зарделись, словно угли на ветру. Она хотела «начинать». Она больше всего на свете хотела знать, где находится Зак. Ей нужно было знать, в безопасности ли он.

Она перехватила укоризненный взгляд Интеграла. Эмбер обессиленно прислонилась к нему, позволяя поддерживать ее. Ника поняла, что она была единственной, кого сейчас заботила судьба Зака.

– Ладно! – проворчала она.

Чед хмыкнул и открыл дверь фургона. Группа послушно заняла в нем места. Байкер сел за руль и закурил ванильную сигарилью. Тошнотно-сладкий дым пополз по всему салону.

– Куда для начала? – весело спросил он, и Ника представила, как задушит его своим ремнем безопасности, обхватив им подголовник, как это делают киллеры в фильмах.

Девушка удивилась жестокости своих мыслей. Даже если бы она была в состоянии атаковать его, какой смысл? Куда они поедут? Не было места, куда Хефе и Стамос не смогли бы последовать за ними. Во всяком случае, пока у них проклятые маячки на лодыжках.

Ника украдкой потянула браслет, проверяя, насколько он крепкий. Ее мизинец с трудом втиснулся в пространство между металлом и плотью.

Интеграл просматривал свои расшифровки записей из красной книжечки.

– Полагаю, мы в центре Лос-Анджелеса? – спросил он.

– Мы в Комптоне, – проворчала Эмбер с переднего сиденья, которое они ей уступили. – Некоторые знакомые мне художники используют эти склады для секретных иммерсивных перформансов [10]  Иммерси ʹ вный перфо ʹ рманс – представление с эффектом «полного погружения» зрителя. .

Чед посмотрел ей в глаза так, как будто она только что сказала что-то на инопланетном языке. Ему, наверное, казалось странным, что заброшенные склады, которые он использовал для контрабанды людей, служили одновременно в качестве художественного пространства для богемной публики.

– Хипстеры, блин, – буркнул Чед, заводя мотор.

Интеграл перелистывал страницы.

– А Комптон далеко от Марина-дель-Рей?

Фургон вздрогнул и вырвался из лабиринта складских помещений.

– Минут сорок, – прикинул Чед.

– Давайте сначала поедем по адресу, указанному в центре города, – попыталась схитрить Ника. – Пересечение Девятой и Бродвея.

Адрес ее мамы.

Темные глаза Чеда уставились на нее в зеркале заднего вида, давая понять, что ее трюк не сработает.

– Ты, наверное, принимаешь меня за дурачка, – процедил он.

– Пожалуйста, только на пять минут! Просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке…

Ника ненавидела этого человека, но не стеснялась умолять его. Не в этом случае.

– Я не буду ни с кем разговаривать, правда! – не унималась она. – Обещаю. Мне просто нужно убедиться, что она там и жива. С этого момента я сделаю все, что ты скажешь.

– Ладно, только никаких штучек, – согласился Чед. – Или я стреляю толстяку в лицо.

Машина выехала на оживленную автостраду.

Ника беззвучно проартикулировала «Прости!» Интегралу.

– Замечательно. Просто офигевательно мило, – проворчал Саймон и уставился в окно.

Они пересекли раскаленный город, проезжая мимо одинаковых торговых центров, каждый из которых, казалось, содержал один и тот же ассортимент морожено-йогуртовых баров, маникюрных салонов, китайских закусочных и заправок. Квинн обнял Нику за плечи.

Глаза Чеда сузились в зеркале заднего вида, и Ника колебалась в желании отмахнуться от Квинна: она не хотела, чтобы монстр видел какую-то интимную часть ее жизни, приобретая над ней больше власти, чем он уже имел.

Окно было открыто, и ветер растрепал жирные черные волосы Чеда. Пряди выбились из-под его банданы, разворачиваясь, как мерзкие крысиные хвосты.

Эмбер свернулась калачиком на пассажирском сиденье спереди и наклонилась к потоку воздуха. Ветер вовсю гулял в машине, делая разговор невозможным.

Двадцать минут спустя они свернули в знакомый городской квартал и проехали мимо фургончика с тако. Чед припарковался и открыл бардачок. Вытащил ручку и бумагу и бросил их Нике.

– Вот, напиши ей записку; она узнает твой почерк.

– Разве я не могу пойти сама и…

– Нет! – стальным голосом отрезал Чед.

Ника нахмурилась.

– И постарайся в будущем не забывать, как щедр я был с тобой! – добавил он.

Сквозь стиснутые зубы Ника выдавила из себя «спасибо» и начала писать. Она почти закончила, когда вдруг заметила знакомый силуэт на улице.

Ее мать вышла из дома тети Сони. Выражение ее лица было усталым и измученным. Она держала дешевый букет магазинных цветов, куда-то спешила и была одета во все черное, вплоть до шляпы в форме церковного колокола. Это было странно и тревожно. «Моя мама никогда не покупает срезанные цветы, – подумала Ника. – Она никогда не носит все черное».

Ника потянулась к двери, но Чед щелкнул замком.

– Какого лешего! – бушевала Ника.

Она со всей силы дергала ручку, но все было бесполезно. Она беспомощно наблюдала, как Дарья вскочила в такси и уехала.

– В чем проблема?! Ты – чудовище! Монстр! – взвизгнула Ника, пиная ногой водительское кресло. – Почему ты не позволил мне увидеться с ней!

– Тебя не должны с ней видеть, – сказал Чед.

– Да почему нет-то?!

– Какой сегодня день? – спросил он.

– Суббота, – сказал Интеграл.

– Она, вероятно, меняет цветы на твоей могиле.

Воцарилась тишина.

Ника наморщила лоб.

– На моей… что?

Мысли пронеслись в ее сознании – образы матери, рассказывающей, что ее дочь умерла, забирающей ее вещи из Вилдвуда, устраивающей похороны, ее глаза, опухшие и красные от слез. Все это время она думала, что Ника мертва?

Она вообразила себе, как мать сидит одна в своей комнате, ее сердце разрывается, она оплакивает смерть единственного ребенка. А Ника ведь жива.

– Она притворяется, что ты мертва, – объяснил Чед. – Так безопаснее. Стамос посоветовал ей так сделать.

Ника почувствовала, как ее тело расслабилось. «Притворяется». Это уже получше.

Затем ее осенило.

– Стамос? Это как раз тот, от кого не нужно обезопасить! – запротестовала она.

– Этот разговор перенесем на другой день. Поверь мне, это именно ради ее безопасности.

Ника не могла пошевелиться. Не могла дышать. Рука Квинна обнимала ее. Интеграл и Эмбер смотрели на нее, но ничего не говорили.

– Ты закончила с запиской? – спросил Чед.

Ника быстро дописала. С выражением явной ненависти на лице, она отдала листочек Чеду.