Жаклин Сильвестр - Поместье Уэйкфилд [litres]

– Но можно получить аналогичное лечение в другом месте? – спросила Эмбер.

Чед пристально посмотрел на нее.

– Не в твоем случае, – сухо сказал он. – А в случае моей незастрахованной племянницы я мог бы работать «с девяти до пяти» в течение следующих двадцати лет и все еще не в состоянии был бы оплатить лечение, в котором она нуждается. Хефе предоставляет мне его в качестве награды за хорошо выполненную работу.

– Твоя племянница и сестра должны быть очень благодарны тебе, – заметила Эмбер, сердце которой, как всегда, переполнялось сочувствием.

Чед хмыкнул.

– Они не знают, что лекарства приходят от меня.

– Почему нет? – решилась на реплику Ника.

– Потому что, если бы моя сестра об этом знала, она бы его не приняла.

– Стоит того такая жизнь? – спросил Квинн почти шепотом, как будто он боялся спросить.

Чед задумался.

– Иногда приходится стать тем, кого боишься, чтобы спасти то, что любишь.

Голос его прозвучал мягко, смиренно.

Это заявление наложило печать молчания на тему признаний, и никто больше не решился давить на Чеда. Тот стиль жизни, который помогал ему спасать племянницу, был, вероятно, также и причиной, по которой сестра не хотела принимать от него помощь. Несправедливость положения не ускользнула от Ники.

Она наблюдала за Чедом поверх беспокойного пламени. Грязный и грубый великан, жестокий преступник теперь все же виделся ей человеком. Он пытался спасти кого-то, кого любит. Она боялась его не меньше прежнего, и он ей по-прежнему не нравился, но, по крайней мере, теперь возникла какая-то безмолвная форма понимания. Через некоторое время их молчание исчерпало себя, и они, сидя вокруг костра и лакомясь «сморами», стали обмениваться историями.

Чед поведал о своих приключениях в качестве морского пехотинца, а Квинн рассказал, как в возрасте шести лет продавал доверчивым землякам морские камушки под видом волшебных бобов. Эмбер вспомнила свою первую поездку в художественный летний лагерь, а Интеграл насмешил всех историей о том, как пытался делать «сморы» в городских домашних условиях и в итоге сжег козлиную бородку своего приемного отца. Когда настала ее очередь, Ника рассказала о том, как ее мать устраивала «кемпинг» в квартире, когда им отключали электричество за неуплату. Дарья зажигала свечи, раскладывала шахматную доску, и они готовили закуски «на огне». Это было приятное воспоминание.

Поздно вечером Ника рискнула уйти в лес, вооружившись фонариком. Неожиданно она услышала отдаленный звук грохочущей воды и пошла на него, углубившись еще метров на пятьдесят в лес. Девушка вышла на поляну и, споткнувшись, едва не угодила в большой бассейн с водой.

Тоненький водопад наполнял огромную чашу, выдолбленную в черной каменной плите. Облако мельчайших брызг стояло над сверкающей поверхностью воды, размывая отражение луны. Расплывшись в радостной улыбке, она побежала назад, в лагерь, чтобы привести сюда друзей.

– Ух ты! Лесные источники! – в восторге завизжала Эмбер.

Это была та реакция, на которую надеялась Ника. Она также надеялась, что Чед не станет ни присоединяться к ним, ни наблюдать за ними. К счастью, он так и поступил. Лишь кинул им вдогонку, мол, смотрите, не вздумайте меня одурачить! У бассейна Эмбер, не смущаясь, сбросила с себя одежду, вследствие чего Интеграл споткнулся и зарылся носом в землю.

Эмбер первой отважилась и нырнуть в холодную воду, подняв фонтан сверкающих брызг.

– Уф-ф! Великолепно! – вынырнув, бодро сообщила она.

Ника отвела взгляд от Квинна, уже стоявшего в одних боксерах. Подобно Интегралу, она из застенчивости разделась за деревом. Спустя секунду Ника была в воде, и на ней не было ничего, кроме нижнего белья. Интеграл скукожился, погрузившись в холодную воду и вскоре застучал зубами, но при этом во весь рот улыбался Эмбер. Ника плеснула Квинну в лицо, а он затащил ее с головой под воду.

– Эй! – возмущенно вскрикнула Ника; вода стекала по ее грязным локонам. – Я думала, что заслуживаю большего уважения!

– Равенство в любви и в плавании! – подмигнул ей Квинн и обрызгал ее.

В ответ Ника окунула парня с головой в воду. Ощущение было – как от порыва арктического ветра. Девушка стиснула зубы.

Они плескались, резвились и визжали; девушки наперебой рассказывали парням о том, как они вместе со Стеллой посетили горячие источники в Вилдвуде.

Ника вспомнила об исцеляющем ритуале, который они провели с ней, чтобы помочь ей преодолеть отравление на Хеллоуин. Она рассказала ребятам о том, какие там были живописные места. Но упоминание о Стелле привело всю компанию в мрачное расположение духа – их словно накрыло темным плотным одеялом.

Эмбер плыла на спине, лениво гребя руками и любуясь на звезды. Ника дрожала все сильнее.

– Нужно выходить из воды. Я не хочу, чтобы ты совсем разболелась, – стал уговаривать Эмбер Интеграл.

Он тоже дрожал как осиновый лист.

– Ну-ка, кто первый добежит до лагеря! – позвала Эмбер, уже наполовину выйдя из воды.

Интеграл стал выкарабкиваться на берег, чтобы последовать за ней. Ночной воздух окатил его холодом по мокрому телу, и он взвизгнул, как банши [15]  Бáнши – у кельтов: дух, чьи вопли предвещают смерть. ( Примеч. перев.) , а потом собрал в охапку одежду и помчался за Эмбер.

У Ники щеки болели от смеха. Она снова обернулась к Квинну.

Квинн ухмыльнулся в ответ, но его глаза уже не были игривыми. Мокрые ресницы казались черными. Он смотрел на нее из-под них серьезно, проникновенно, и во взгляде его читалось обещание.

Он кружил вокруг нее снова и снова, как будто они играли в водные салочки.

– У меня от тебя кружится голова, – хихикнула Ника.

Квинн подплыл немного ближе и посмотрел на нее с усмешкой.

– Я приму это как комплимент, – тихо ответил он.

Ника не сводила с него глаз, восхищаясь им. Квинн умел быть удивительно привлекательным; все в нем было как в герое романтической комедии в стиле восьмидесятых – озорство и восторг.

– Ты вообще все принимаешь как комплимент, – хохотнула она.

– Это более разумный подход, чем воспринимать все как оскорбление.

Ника ничего на это не ответила. Она потеряла дар речи, потому что вдруг вспомнила о Заке.

Квинн был так не похож на него. Такой нежный и теплый.

Содрогнувшись, Ника поняла, что ей не следует думать о другом, когда она с Квинном. Но стоило один раз выпустить мысль из подсознания, и ее уже невозможно было сдерживать. Она побежала, завладевая ею, растрескивая лед в ее венах.

Зак. Зак. Зак. Его имя словно отчаянный стук крыльев о стеклянную дверь, и как только эта дверь распахнулась, в нее ворвались чувство вины и страха. Почему она думает о нем сейчас? Ника отстранилась от Квинна.