Яна Летт - Мир из прорех. Новые правила

Кая не знала, как долго они шли так, когда впереди наконец показался просвет – солнечные лучи, пробивающиеся сквозь белизну, казались потяжелевшими, будто на них налип туман.

Впереди вырисовывались смутные силуэты – высокие и грозные, похожие на великанов из страшной сказки. Никогда прежде Кае не доводилось видеть настолько высокие здания.

– Это Северный город, – благоговейно прошептал Артем. – Красивый, да?

– Очень, – отозвался Ган слева, настороженно глядя на силуэты. – И наверняка полезный. И все-таки мне что-то уже хочется отсюда убраться… Поэтому давайте делать ваше дело быстрее. Кстати, вам не кажется, что сейчас отличный момент, чтобы сказать мне наконец, что это за дело?

Когда они вошли в город, был примерно полдень, и яркий солнечный свет заливал бывшие улицы, площади и дороги. Артем никогда прежде не видел ничего настолько прекрасного – и настолько печального.

Город был частично затоплен – судя по всему, это случилось с ним очень давно, возможно, вскоре после События. Ребята продвигались вперед медленно, выбирая места посуше – и все равно иногда шли по колено в воде.

Когда-то город был подчинен стройному плану – дома выстроились в строгом порядке. Улочки и проспекты, делившие городские районы на части, пересекали друг друга под прямым углом. В городе почти не было растений – кое-где змеились по осыпающимся стенам ползучие ветки, да еще мох тут и там укрывал поверхности пушистыми коврами, но нигде не было ни высокого дерева, ни хотя бы ветвистого куста. Артем, которого еще недавно пугала мысль о лесе, вдруг, к своему удивлению, подумал о том, что небольшой его кусочек был бы здесь кстати. Неясно было, почему растения решили покинуть это место, – возможно, все дело в оружии, которое в свое время превратило пригороды в серую пыль.

Краска с большей части зданий осыпалась, но причудливые разводы разных цветов рассказывали историю давних времен – когда дома были нежно-голубыми, розовыми, желтыми, белыми… Артем попытался представить, как тогда выглядел город – в годы, когда слепые окна домов переливались стеклами, а во дворах, похожих на колодцы, были разбиты клумбы… Наверное, тогда на улицах было полно людей – больше, чем Артем мог себе представить. Люди гуляли, говорили друг с другом, читали книги… Дальше фантазия Артема не шла. Ему смутно вспомнилось прочитанное – балы, театры, о которых он имел смутное представление. Были ли театры здесь?

Тут и там виделись проржавевшие остовы брошенных машин, но никому и в голову не пришло проверять их содержимое – Артем с содроганием подумал, на что они могли бы наткнуться. Вдруг он порадовался, что бо́льшая часть бывших тротуаров затоплена мутной водой – едва ли им понравилось бы то, что она скрывала. Артем вспомнил, как Каин дедушка рассказывал, что большие города превратились в огромные кладбища.

И все же Северный город был головокружительно, непривычно, необыкновенно красив – от красоты вокруг даже дышалось тяжелее, во всяком случае Артему… Хотя, возможно, дело было в спертом воздухе, не похожем на лесную свежесть, к которой он успел привыкнуть.

Дома, мимо которых они проходили, опирались на колонны, как звери – на лапы перед прыжком; смотрели на них причудливыми мордами, искусно вырезанными под крышами, козырьками над окнами. Артем почувствовал, что шея начинает болеть от того, что он все время задирал голову, силясь разглядеть верхние этажи и крыши домов. На очередной улице стояли с десяток белых человеческих фигур – Ган потянулся за стрелой, но опустил руку – перед ними были всего лишь статуи. Ни одна из них не была целой – у некоторых не хватало руки или ноги, другие лишились головы. Артем с сожалением рассматривал их покалеченные тела и, покосившись на Каю, заметил, что увиденное завораживает и ее. Артем заметил, как ее рука машинально тянется к карману – за блокнотом, и пожалел, что не умеет рисовать. Кто знает, суждено ли ему еще хоть раз увидеть нечто подобное? Ему хотелось запомнить все хорошенько – чтобы потом, в лесу или бедных домиках из дерева и камня вспоминать, что в мире все еще существует такая красота.

Штаны у него промокли до колен, но он почти не замечал этого – солнце поднялось выше, и воздух стремительно теплел. На новой улице они увидели целый ряд черных искусственных деревьев, изукрашенных завитушками. Верхушку каждого из деревьев венчал большой белый шар – некоторые были разбиты.

– Красиво, – нарушила молчание Кая, и ее голос неожиданно громко прозвучал в мертвой тишине, царившей вокруг.

– Кажется, когда-то они освещали путь, – сказал Артем, стремясь скорее озвучить догадку. – Это были фонари.

– А как насчет фигур людей?

– Не знаю, – Артем пожал плечами. – Наверное, просто для красоты.

Они немного помолчали, задумавшись. «Для красоты» – это звучало так странно и непривычно! В их мире не было места чему-то, что создавалось «для красоты», – такой роскоши никто не мог себе позволить. Люди, которые жили здесь когда-то, гуляли по дворам, говорили друг с другом и смотрели на вещи, сделанные для красоты, – не ради выживания. Какими были те люди? Теперь не узнать.

Ган единственный не выглядел впечатленным, как будто гулять по старым городам ему было не впервой; зорко и напряженно он поглядывал по сторонам – под стать натянутой тетиве у него в руках. На мгновение Артем ощутил вспышку вины – кажется, только Ган думал о безопасности, пока они с Каей были увлечены красотами мертвого города.

Когда они свернули на следующую улочку, путь им преградил обрыв. Видимо, когда-то здесь прошел большой разлом – теперь грязноватая вода водопадом стекала по тому, что когда-то было мостовой, вниз – в то, что когда-то было каналом. Канал, вышедший из берегов, превратился в продолговатое озеро, из которого тут и там выглядывали проржавевшие крыши домов, кое-где соединенные узкими мостками из мусора.

На стене высокого здания напротив Артем разобрал почти полностью уничтоженную временем надпись «Самый надежный банк».

Пока что никто не говорил об этом вслух, но Северный город не выглядел как место, в котором можно было действительно найти ученых… или кого бы то ни было.

– Кто-то построил эти мостики между крышами, – сказал Артем, чувствуя, что не может больше выносить тягостное молчание.

– Может быть, это было давно, – ответил Ган, с силой дергая на себя проржавевшую пожарную лестницу. – Где, вам сказали, был этот бункер?

– Ближе к центру, – Кая достала из кармана карту. – Судя по тому, что дедушка подчеркнул… Нам туда.

– Очень хорошо, – Ган кивнул, показывая, что лестница безопасна. – Забирайтесь по одному. Кто бы ни строил эти мостки, по ним ходили… Значит, и мы можем. Проберемся по крышам до местечка посуше. – Он замолчал, казалось, колеблясь.