Яна Летт - Мир из прорех. Новые правила

– Что-то не так? – спросила Кая, опередив Артема.

– Есть немного, – Ган улыбнулся с деланной бравадой. – Не хотелось бы вас расстраивать, но если здесь везде такое болото… Что случилось с бункером?

С минуту все подавленно молчали.

– Мы пока не можем знать, как везде, – сказал Артем, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно.

Кая кивнула:

– Идем. Все равно покоя не будет, пока не проверим.

– Ладно-ладно, – пробормотал Ган, берясь за лестницу. – Мое дело попытаться оградить вас от разочарований, леди. Я полезу первым – если меня выдержит, то и вас тоже.

Лестницу качало из стороны в сторону, когда Артем забирался по ней; хлопья ржавчины осыпались вниз, как грязный снег, и царапали пальцы. Кая помогла ему подняться на крышу, с трудом отдышавшись, он выпрямился и обомлел.

Высоко поднявшееся солнце, словно расплавленным металлом, заливало крыши города светом – Артем сощурился, стало больно глазам. Город оказался куда больше, чем он думал или мог себе представить, – плоские острова крыш тянулись насколько хватало взгляда. Их окружала вода – и не везде стоячая. Кое-где она вихрилась маленькими водоворотами, рябилась подводными течениями – возможно, когда-то там были каналы. Давным-давно Каин дедушка рассказывал им о городе на воде, городе-музее в далекой теплой стране старого мира – к своему стыду, Артем не запомнил названий. После истории Артему приснился тот сказочный город – с его горбатыми мостиками, бесконечными каналами и домиками, стоящими вплотную друг к другу.

То, что он видел сейчас, выглядело иначе и все же напоминало тот сон. У их ног лежал утонувший город – первые этажи домов явно уже очень давно ушли под воду. Артем представил себе годами парящие в воде столы и шкафы и содрогнулся.

– Ладно, давайте по мосткам. Проверяем, потом идем, – сказал Ган. Он явно был не в восторге от того, что ни Артем, ни Кая не предложили вернуться назад.

Позднее Артем не раз пытался понять – что заставило его двигаться дальше. В конце концов, ни один бункер не мог спасти людей от такого наводнения. Все системы вентиляции должны были уже давным-давно быть неисправными, а люди – мертвыми.

Возможно, дело было в том, что он хотел знать точно, а возможно, в том, что сама мысль о том, чтобы сдаться и вернуться ни с чем, казалась невыносимой… Хотя с каждой новой крышей мечты о добрых и умных людях, с благодарностью принимающих драгоценные листки, а потом и его самого – в свой круг, становились все более и более размытыми и менее реалистичными, а потом растворились совсем… В тяжелом дыхании и неприятной дрожи в ногах, ступающих на шаткие мостки из ржавых труб, дерева и хлама.

Каждый мостик, ведущий с одной крыши на другую, становился серьезным испытанием. Артем шел вторым, после Гана, и старался не показывать, как ему страшно: помнил, что сзади на него смотрит Кая. Колени дрожали, зубы стучали – налетавшие то и дело порывы ветра норовили сбить с ног – а под ногами простиралось мутное городское море, обманчиво спокойное, темное.

Ган, шедший впереди с изяществом кота, которому не впервой ходить по крышам, в кои-то веки не раздражал Артема – по крайней мере, глядя на него, было легче убедить себя, что их путь безопасен… даже если на самом деле это было не так. Кая шла последней, как самая легкая, и, когда Артем думал, что в случае чего именно он должен будет ее подхватить, у него холодело под ложечкой.

Артем не знал, как долго они шли на самом деле – полчаса или несколько часов; от постоянного напряжения чувство времени притупилось, и он перестал следить за солнцем. Плечи ломило, как будто он все это время пробирался через бурелом с неподъемной тяжестью на спине. Уже несколько раз он думал предложить привал, но Кая и Ган молчали, и он не мог сдаться первым.

В конце концов, им пришлось остановиться. Мостки, которые должны были помочь перебраться на следующую крышу, оказались сломаны – намеренно или случайно, сказать было нельзя. Следующая крыша казалась обманчиво близкой – и все же недостижимой.

– Может, получится как-то починить? – неуверенно пробормотала Кая.

– Тогда уж проще перелететь, – хмыкнул Ган, подходя ближе к краю крыши. – Среди нас нет Икара? Хотя, если это ловушка, нас запросто могут подбить даже в воздухе.

Эту историю Артем знал, и почему-то это его приободрило. Он подошел к Гану и тщательно осмотрел остатки мостков.

– Дерево сгнило. Вот, видишь? Это не ловушка… Скорее всего. Просто старый мост.

– Ну, в принципе, даже лучше, что эта рухлядь сломалась до того, как мы по ней пошли, – заметила Кая, глядя вниз. – Придется спускаться и пробираться в соседний дом понизу… А потом подниматься на крышу. Угу?

– Угу, – в тон ей ответил Ган. – Но сперва предлагаю передохнуть.

Артем с трудом подавил волну благодарности.

Они перекусили сухарями и водой на нагретой солнцем крыше – это было бы даже приятно, если бы не напряжение, которое нельзя было прогнать ни отдыхом, ни сухарями.

– Пока ты утоляешь жажду… – пробормотала Кая, разгрызая сухарь, и Артем почувствовал себя так, как будто от прозвучавшей отсылки к «Алисе» на крыше стало больше на одного близкого друга.

– Алиса! – Ган улыбнулся, Кая улыбнулась в ответ, и волшебство развеялось.

Артем боялся, что спуск окажется куда более страшным, чем шаткие мостки, но это оказалось не так трудно после побега из города Тени. Страхуя друг друга, они пробрались в верхний этаж, который когда-то был чердаком – тут и там виднелись голубиные гнезда, пол был белым от птичьего помета. Артем старался дышать ртом, когда они спускались вниз по странно будничным серым лестницам, на которых почти не оказалось ни завалов, ни мусора, ни грязи. Лестница, ведущая со второго этажа на первый, была покрыта водой, и Артем заметил, как Кая и Ган переглянулись.

– Можно сделать плот, – торопливо сказал он, мысленно маша им руками («Эй! Я здесь!»). – Разобрать мостки…

– Долго, – отрезал Ган. – Тут неглубоко. Плыть всего ничего, вода на уровне окон напротив. Нам нужно всего-то две минуты.

– Это вода, – резко перебила его Кая. – Двух минут может и не быть.

– Да. Но если будем тратить время на плот, не успеем до темноты.

Некоторое время все молчали. Артем смотрел на воду – темную, непроницаемую, плотную… Сейчас ни малейшая рябь не волновала поверхность, и от этого она была похожа на густое вязкое желе. Все внутри Артема кричало о том, что даже просто касаться воды – плохая идея. Ган вытащил из рамы окна крупный камушек, застрявший там неведомо как и когда, и, сильно размахнувшись, бросил в воду. Вода поглотила его с низким и гулким звуком в одно мгновение, а потом стало тихо. Некоторое время все сидели, затаив дыхание.