Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

— Это всё мне понятно, это всё я знал, но попался как мальчишка. Я ведь знал, что Брензельда давно метит на моё место.

— Нет, там не Брензельда. У нас директриса Людмила Афанасьевна Шмель.

— Это для вас она, ребята, Шмель, а я с ней имел счастье учиться. Тогда она была Брензельда… Так, друзья, надо отсюда выбираться. Как я понимаю, — Илья Данилович огляделся, — мы где-то в четвёртом измерении. Как считаешь, Александр Иванович?

Тот кивнул.

— И что-то нас пока никто не беспокоит. Это меня удивляет. Неужели она стала здесь полной хозяйкой? — как бы сам с собой рассуждал Преображенский. — Четвёртое измерение потустороннего мира полностью принадлежит ей. Скверные наши дела, Александр Иванович.

— У меня есть волшебный фонарик. Мне его Наталья Ивановна дала.

— Как она там? — поинтересовался Преображенский.

— Плохо ей без вас, грустная. Но она вас ждёт.

— Это хорошо, что фонарик с тобой. Только здесь он не понадобится. Но как источник света его можно использовать.

— А что, он свою силу потерял?

— Я пойду первым, — сказал Илья Данилович, — ты, Ларин, с Земфирой идите следом. А ты, Александр Иванович, пойдёшь последним. Дорога отсюда не близкая, но мы постараемся ускорить своё возвращение.

По крутой лестнице подниматься не пришлось. Преображенский, как дирижёр перед оркестром, взмахнул трижды руками, и они оказались наверху. Ларин взглянул вниз, и сердце дрогнуло — такой длиннющей была лестница.

— Вообще, надо экономить силы. Все должны выбраться живыми и здоровыми. Я полагаю, нас встретят не хлебом-солью.

Лицо волшебника стало суровым. Он, как никто другой, понимал, какие опасности их подстерегают впереди.

Изольда Германовна вела урок, когда дверь кабинета открылась, и на пороге появилась Аскольда. Дети даже встали со своих мест и смотрели на происходящее широко открытыми глазами. Две абсолютно одинаковые женщины, две Изольды Германовны были в кабинете. Ващенко начал тереть глаза кулаками, но от этого учительниц не уменьшилось: как было две, так и осталось.

— Пойдём, скорее! — Аскольда Германовна схватила за руку Изольду Германовну.

— Всем оставаться в классе! — строго крикнула учительница иностранных языков. — Ты чего припёрлась? — прошипела Изольда.

— У нас проблемы.

— Что случилось?

Аскольда рассказала о том, что бывший директор и все остальные уже выбрались из коконов и каким-то образом обрели сознание.

— Опять этот Ларин, будь он неладен! — в сердцах бросила Изольда Германовна. — Говорила же я Брензель-де, надо их в девятое измерение отправлять!

Сёстры ворвались в кабинет директрисы с перекошенными лицами. Теперь они уже не притворялись, стали самими собой.

— Самурай тоже туда пошёл?

Изольда хмыкнула, а директриса обрадованно прошептала:

— Это неплохо. Но тут физическая расправа не поможет. Я Преображенского давно знаю, его голыми руками не возьмёшь.

— Но хоть что-то мы сделать можем? — нервничала Изольда Германовна.

— Можем. Сейчас. Зови Элеонору.

Элеонору долго ждать не пришлось. Она, запыхавшись, вбежала в кабинет в чёрной дурацкой шляпе, вся сверкающая от обилия бисерных украшений.

— Элеонора, молнии в четвёртое измерение! Пусть там всё горит, дрожит, трясётся!

— Какие молнии?! Какой огонь?! Как же я там жить буду, если вы мне всё растопите? Я же не смогу восстановить! — возмутилась Изольда.

— Хорошо. Когда они доберутся до третьего, там мы их и встретим.

И они вчетвером, закрывшись в кабинете и задёрнув шторы, принялись колдовать.

Среди детей началась паника.

Туманова бросилась к Шубину и, вбежав в комнату, закричала:

— Кажется, началось. Вторая Изольда вылезла.

— И какой язык она ведёт?

— Да не ведёт она ничего, по школе бегает. Закрылись все в кабинете директрисы.

— Это, наверное, Пётр орудует. Так их! Мочи их!

— А мы хоть чем-нибудь помочь ему можем? — вопрос Тумановой застал Артёма Шубина врасплох.

— Туда, между прочим, и Самурай пошёл.

— Вот гад! — сказала Туманова. — Только его там не хватало!

— Зови поджигателей, пусть устроят в кабинете директрисы пожар.

Долго уговаривать Колыванова и Мамонтова не пришлось. Правда, они потребовали объяснений, но, когда им всё рассказали, они тотчас взялись за дело. Вначале загорелись шторы, затем задымился ковёр на полу.

Первой из кабинета выскочила Изольда Германовна. Одной руки у неё не было, болтался обгорелый рукав чёрного пиджака.

Пленники потустороннего мира оказались в третьем измерении. Здесь дышать стало легче, воздух был такой же, как и на земле.

— Нам туда, — сориентировался Илья Данилович, словно бывал здесь не один раз.

Все двинулись за ним. Тоннель, по которому они шли, был круглый, как труба.

— Далеко ещё? — поинтересовалась Земфира.

— Далековато, — ответил Илья Данилович. — Держитесь за руки, ребята.

Ларин сжал тонкие пальцы Земфиры.

Илья Данилович остановился. Он прислушивался.

— Кажется, какой-то шум впереди.

Все отчётливо услышали приближающийся грохот.

— Это ловушка! — воскликнул Преображенский, хватая на руки Земфиру. — Скорее отсюда!

По тоннелю-трубе медленно катился огромный каменный шар. Когда Преображенский понял, что добежать до входа в тоннель они не успеют, он передал Земфиру Александру Ивановичу и приказал уходить. А сам остался, широко расставив руки.

Каменный шар медленно приближался. Булыжники и куски льда, попадавшиеся на его пути, он превращал в пыль и грязь. Ларин оглянулся. Он увидел Илью Даниловича с раскинутыми руками и огромный каменный шар, в несколько раз больше Преображенского, гулко катящийся по трубе тоннеля.

«Всё!» — подумал Ларин.

Когда до бывшего директора школы осталось несколько метров, Илья Данилович выставил руки. Между ладонями вспыхнул огненный шар. Илья Данилович бросил этот шар под нависшую над ним глыбу. Взрыв, вспышка, тысячи каменных осколков. Когда клубы пыли осели, беглецы увидели Преображенского стоящим по колено в песке. Директор чихал и пытался протереть глаза.

— За мной! — сказал он и двинулся, пошатываясь, вперёд.

Тоннель ещё не кончился, а за спинами беглецов раздался страшный грохот. Впереди полыхнули молнии, залив тоннель синим мертвенным светом.

— Осторожнее! — вскинув руку, воскликнул Илья Данилович.

Перед ним разверзлась пропасть, глу-бокая-преглубокая, дна видно не было. Ларин подошёл, столкнул осколок камня. Только через минуту из глубины прилетел звук удара.

— Попались, — сказал Александр Иванович, опасливо заглядывая вниз.

Все смотрели на Илью Даниловича с надеждой.

— Значит, так, друзья мои, — через несколько минут промолвил Преображенский. — Когда-то в молодости мне этот трюк удавался, а сейчас не знаю, давненько не пробовал. Вы высоты боитесь?