Рамиль Салахов - Ноутсити – город будущего

К этому времени она уже заметила кровь, но не могла себя заставить отойти от умирающего друга. Отец достал из тумбочки в углу старую простынь, разорвал на полоски и тугим толстым слоем замотал палец девочки вместе со всей ладонью.

– Ребекка, ты очень бледна, – заметил он после этого, – тебе надо прилечь.

– Я не устала! – отрезала Ребекка.

Она явно намеревалась не отходить от собаки ни на шаг даже ночью. И я, и взрослые понимали, что ничто не в силах заставить её уснуть и смирились. Но веки Ребекки против её воли сомкнулись, все тело обмякло, и она, качнувшись, рухнула прямо на чудом успевшего протянуть руки мистера Грустена. Папа подбежал и помог уложить её на медицинскую койку. Я – встревоженный, не отпускал безвольно висящую руку.

– Что с ней? – спросил я или даже закричал. – Скажите, что с ней?

Взрослые молчали. Алан Грустен на запястье отчитывал пульс Ребекки.

– Заметно замедлился, – встревоженно сообщил он, глядя в глаза отцу. В мои взглянуть у него не хватило смелости.

– Спасите её! – вскричал я и забился в истерике.

Потерять в один вечер верного друга и следом того, кто в последнее время стал для меня самым близким человеком во вселенной было выше моих сил.

– Папа, – воскликнул я, заливаясь слезами – когда же это кончится? Почему все так несправедливо?

Он крепко обнял меня и не отпускал. Затем с немой мольбой посмотрел на мистера Грустена. Тот лишь пожал плечами, мимикой дал понять, что не знает, как быть. Постояв минутку в растерянности, он проследовал в лабораторию и, вернувшись, всунул мне в рот две белые таблетки. Я с трудом отпил глоток из заранее преподнесённого стакана. Папа долго держал меня и не отпускал. Держал до тех пор, пока у меня не помутилось в голове, и я не забылся тревожным и беспокойным сном под воздействием лекарств.

Вроде я видел какой-то прерывающийся сон. Или это было наяву?! Появлялась Ребекка и что-то говорила мне, то приближаясь, то удаляясь. Её слов я разобрать не мог, однако чётко слышал мужчин, будто разговаривающих друг с другом. До сих пор не могу понять спал я в тот момент или просыпался. Папа вроде бы сказал:

– Что же делать Алан? Она умрёт?

Видимо, учёный не знал, что на это ответить. Возможно что-то и ответил – этого я не услышал. Однако мне запомнилось, что он точно талдычил про своих насекомых:

– Представляешь, Брайан, тараканы умеют противостоять давлению, в девятьсот раз превышающему их собственную массу.

– Замечательно! Но меня больше интересует, что мы будем делать дальше?! Неужели мы не сможем спасти Цезаря и Ребекку и вернуться в Ноутсити?

И что-то ещё. Они разговаривали целую вечность. Лишь позже я узнал, что мужчины просидели рядом с нашими ложами до утра, и чтобы не заснуть беседовали обо всем на свете стараясь отвлечься от грустных мыслей.

Я проснулся от того, что тёплое и влажное касалось моей руки и, потирая глаза, чуть не вскрикнул от удивления. Абсолютно здоровый Цезарь облизывал мою, свесившуюся с края ладонь. Я тут же соскочил с кровати и обнял его за шею: «Цезарь. Ты выздоровел. Слава Богу» и крепко прижался щекой к мохнатой морде. На соседней кровати, как ни в чем не бывало, болтала ногами Ребекка. Дождавшись, когда я оторвусь от пса, улыбаясь, вполголоса проговорила:

– Я уж думала ты никогда не проснёшься.

Я мигом подскочил к ней:

– Ребекка, милая моя Ребекка. Мы думали ты уже… эээ, – запнулся, и сразу нашёлся что добавить: – Что ты заболела.

– Тсс, – показала мне на мужчин, спящих в креслах рядом с нашими кроватями. – Не будем их будить.

На улице было невероятно светло. Бог знает, каким чудесным образом солнечный свет проникал в эти заброшенные места. Все казалось чудесным, волшебным. Мы тихо выбрались на улицу.

– Какой чудесный день, – заметила Ребекка. – Пойдём прогуляемся, пока взрослые спят. Я чувствую себя немного странно.

Я насторожился. Возможно болезнь давала о себе знать.

– Ты нас здорово напугала.

Мы свернули на Браво-стрит. Наслаждаясь теплом, добрались до поблёкшей университетской больницы. Это было одно из немногих сооружений в древнем городе высотой в пять этажей. Вьющиеся растения облепили фасад здания до самой крыши – джунгли поглощают безжизненный город, постепенно заволакивая, тянущимися ввысь растениями.

Цезарь (как будто бы и не лежал вчера бездыханный) весело семенил рядом. Рэй также – привыкший к незнакомцам окончательно, увязался с нами.

В следующие секунды произошло невероятное. Вдруг Цезарь заметил котёнка, выскочившего на свою беду из-за угла. Шустрый комок, заметив грозную псину, пулей взметнулся по лианам и мигом достиг третьего этажа здания. Цезарь с невероятной скоростью, словно искра, устремился за несчастным существом. На подходе к зданию, прыжком метров в десять, по наклонной, взлетел до уровня ошалевшей кошки, мигом оказался на крыше с бедным котёнком в зубах и застыл, поражённый своей же неожиданной прытью. В это же время Ребекка с отчаянным криком: «Цезарь, фу, нельзя!» чуть присела, отпружинила согнутыми в коленях ногами и пулей, словно огромный кузнечик, запрыгнула прямо на крышу и приземлилась рядом с Цезарем на четвереньки.

С минуту мы все не двигались вовсе: я сбитый с толку внизу; Ребекка на четвереньках, уставившись в одну точку перед собой; Цезарь с раскрытой пастью, замерший как истукан, что вовсе не свойственно находящемуся в постоянном движении животному. Рэй, который до этого бегал с постоянно раскрытой пастью, от удивления её захлопнул. Это выглядело бы комично, но нам было не до смеха – все произошло неожиданно и стремительно. Котёнок, воспользовавшись моментом, давно умчался прочь.

Через секунды Цезарь, склонив голову набок, посмотрел на Рэя, будто хвастаясь: «А так ты можешь, силач?», а следом я услышал жалобный, испуганный голос, пришедшей в себя Ребекки:

– Тим, что это было?

– Сейчас, – выпалил я и бросился в сопровождении Рэя к открытой двери здания. Не без труда отыскав пожарную лестницу, домчался до верхнего этажа и выскочил на крышу.

Ребекка, обхватив руками согнутые коленки, сидела и боялась пошевельнуться. Она изумлённо следила глазами за вмиг сообразившей собакой – та, как блоха, прыгала по крыше, взмывая вверх на несколько метров – испытывала свои новые способности.

– Слушай, похоже, чудо-средство мистера Грустена работает! – воскликнул я.

Другого объяснения просто не было. К этому времени Ребекка и сама начала догадываться. Жидкость попала в её кровь в тот момент, когда она порезалась, помогая непутёвым взрослым убрать осколки разбитой колбы.

– Я боюсь встать, – сказала она вполголоса.

Я ей помог осторожно подняться на ноги. Она, вопреки опасениям, не взлетела.