Рамиль Салахов - Ноутсити – город будущего

– Но мы же шли как обычно, Ребекка! – успокоил я её.

Вскоре мы уже спускались по лестнице. Цезарь просто перепрыгивал весело пролёты – ему не требовалось много времени для привыкания. Оказавшись на улице, я предложил Ребекке попробовать ещё раз. Она, чуть осмелев, легонько оттолкнулась от земли и мгновенно взмыла на несколько метров вверх, после чего твёрдо приземлилась на полусогнутые колени.

– Обалдеть!

В жизни бы не поверил, но я видел собственными глазами. Ребекка спросила:

– Но как же Цезарь? Он же не порезался?

– Помнишь он лизнул твою руку? Там была кровь!

Ребекка кивнула в знак согласия. В жидкости были гены таракана с антибиотиками. Видимо, по этой причине организм Цезаря сумел побороть вирус. Если и у меня появятся похожие способности, мы сможем вернуться в Ноутсити и избавиться от ЦОС. Ребекка окончательно освоилась со своим новым телом. Если честно, я чуточку завидовал подруге. Она словно прочитала мои мысли:

– А что если тебе тоже попробовать? Тогда мы попытаемся спасти родителей.

– Папа ни за что не согласится, чтобы я влил в себя эту жидкость, – пробормотал я с сожалением.

Да, папа бы точно не разрешил, опасаясь неизвестных последствий. Оставался один выход – влить эту жидкость без его ведома.

Цезарь взлетал на крыши зданий и гонялся за изумлёнными котами, которым отныне нигде не было спасения. Благо он просто за ними гонялся и пугал, без цели уничтожить всех в мире кошек. Мы еле успокоили раззадоренную прыжками собаку.

После, вернулись к тому зданию, в котором оставили крепко спящих мужчин. К счастью, они спали до сих пор – бессонная ночь уморила их. Оставив Цезаря на улице, мы на цыпочках пробрались в лабораторию. На столе стояла одна колба с голубой жидкостью. Бумажка, наклеенная мистером Грустеном, чтобы не спутать указывала:

«Жук-носорог+оса+таракан».

По всей видимости, не все ДНК уживались друг с другом. На рядом стоящем основании разбитой колбы, на наклейке было написано:

«Кузнечик+бомбардир+оса+таракан».

– Тим, может не надо? Никто же не знает, что будет завтра со мной!

– Ну это значит лишь одно – что-то будет с нами вместе. Я не представляю свою жизнь без тебя, Ребекка.

Кажется, это был первый раз, когда я высказал Ребекке свои чувства вслух. Тут же покраснел, смутившись от своей смелости. Она, улыбнулась и опустила глаза.

Улучив момент, я вылил часть содержимого колбы в рот. По истечении нескольких минут каких-либо изменений в организме не ощущалось. Вскоре вовсе, вся витающая в воздухе романтика испарилась из-за того, что схватившись за живот, я был вынужден умчаться в направлении уборной. Я нашёлся выпалить что меня тошнит; Ребекка тактично промолчала.

Взрослые ничего не заметили. К полудню проснулся папа и вслед его изумлённому: «Ребекка? Как ты?», открыл глаза и мистер Грустен. Мы договорились ничего не говорить взрослым – все ещё не было ясно, произойдут ли со мной какие-либо изменения. Цезарь в помещении вёл себя как обычно, предварительно успев чрезвычайно удивить мужчин своим необыкновенно здоровым видом.

День прошёл за изучением языка и других частей тела Цезаря – мистер Грустен порывался полностью его обследовать. Мне кажется, дай ему волю он вовсе не выпустил бы собаку из лаборатория. К счастью благоразумие не покидало Алана Грустена.

Мы с Ребеккой под разными предлогами не выходили из помещения и, придумывая различные основания, не выпускали собаку, порывавшуюся выскочить на улицу. Благо, взрослые весь день провели в лаборатории. Мистер Грустен не заметил, что жидкости в колбе поубавилась. Папа то и дело отправлялся за подопытными насекомыми, приговаривая: «сколько можно мучить бедных букашек, все равно ничего не выходит». Ребекка тоже жалела всякую ползающую и летающую вокруг живность, но учёный отвечал на её возмущение тем, что он вовсе не убивал насекомых, а всего лишь специальной иглой изымал из тельца несколько клеток, после чего отпускал восвояси. Судя по тому, что в комнате тут и там ползали противные тараканы и жуки, мы убедили себя, что это действительно так.

С утра (в то время, когда ничего не подозревающие взрослые ещё спали) Ребекка, я и Цезарь, помчались к тому самому зданию. Под сводом здания, специально обустроенного для въезда машин скорой помощи, стоял автомобиль. Ребекка со словами: «Ну давай попробуй», указала мне на него.

Приблизившись, я попробовал сдвинуть тяжёлый груз с места. Ничего не получилось. Моих сил было столько же, сколько и накануне. Ребекка подошла ближе и попыталась меня успокоить. Она со словами: «А может как я? Смотри» и совершенно упустив из виду бетонный свод над головой, подпрыгнула и сильно ударилась о широченную плиту потолка. После такого удара у неё наверняка должен был расколоться череп. Однако Ребекка, как ни в чем не бывало стояла напротив, лишь потирая место ушиба.

– Ребекка, твоё тело теперь, похоже, такое же крепкое как у таракана, – воскликнул я и позавидовал подруге пуще прежнего.

– Хм. По всей видимости, только один эликсир мистера Грустена оказался действенным.

Ребекка подошла к машине и попробовала её толкнуть – у неё также ничего не получилось. Неудивительно, ведь в разбившейся колбе находились ДНК кузнечика и жука-бомбардира. Учитывая, что пахучую жидкость девочка ну никак не могла выделять, полезным свойством в её теле была лишь прыгучесть и крепость скелетно-мышечной ткани.

Но что мы могли сделать, всего лишь имея возможности Ребекки? Разве что попрыгать по головам краёвников до тех пор, пока они не поймают и не скрутят девочку своими сильными руками.

Мы решили вернуться обратно и рассказать взрослым, что стало с Ребеккой. Я первым оказался за пределами широкой бетонной плиты, служащей потолком гаражного свода. Вдруг раздался треск, обернувшись, я с ужасом успел заметить, как пошла трещина; обратил внимание как девочка, пытаясь инстинктивно закрыть голову руками, подняла вверх руки и втянула голову в плечи. В следующее мгновение я оказался рядом с Ребеккой. На моих вытянутых руках лежал толстенный, обрывчатый кусок бетона с грудой строительного хлама наверху.

Ребекка лишь через несколько секунд решилась разомкнуть веки и с удивлением обнаружила меня рядом – спасшего её от участи быть расплющенной, словно жвачка на асфальте. Я на мгновенье потерял дар речи и, с ног до головы обсыпанный пепельной пылью, начал откашливаться от забившей рот и нос смеси бетона с мусором. Через мгновенье, с не меньшим изумлением отбросил прочь тяжеленный кусок, словно мелкий камешек.

– Получилось! – вскрикнула Ребекка и повисла с благодарной радостью у меня на шее.

Так и стояли пару секунд – грязные от пыли и смущённые: Ребекка – собственным порывом; я от неожиданной близости девочки и внезапно проявившейся чудовищной силы; Цезарь сначала напуганный, но уже оправившийся, грохотом крутился рядом.