Олег Раин - ЗБ [litres]

Однако вся моя мизантропия лопнула мыльным пузыриком – Фархад не стал хмуриться. Только бровями пошевелил энергичнее прежнего, осторожно погладил меня по плечу.

– Что-то случилось, Лера?

– Еще нет, но… – я неопределенно покрутила рукой.

– Все пройдет, девочка, не переживай. Ничего плохого с тобой не будет.

– Ты уверен? – вырвалось у меня.

Фархад умудренно кивнул:

– Конечно! Еще сто лет будешь ко мне приходить, сто дынь скушаешь, двести арбузов. Я всегда знаю, что говорю. Даже когда немножко – трали-вали – говорю неправду.

– А сейчас? Сейчас тоже «трали-вали»?

– Совсем-совсем немножко. – Фархад усмешливо показал пальцами, будто сжимал рисовое зернышко. – Не вижу у тебя плохого, Лер, совсем не вижу. А сейчас бананами могу угостить, дыньки нарезать – что хочешь?

– У меня денег нет.

– Слышал, не глухой. Иди-ка сюда. – он указал на ширму за лотком. Там я разглядела накрытый ковриком табурет. – Садись, я тебе дыньки нарежу. Или лучше арбуз?

Мне было все равно. Я зашла за лоток и опустилась на табурет. Тут же припомнила плакательный уголок в библиотеке Ии Львовны. Вот и Фархад таким уголком, похоже, обзавелся – прямо обхохочешься! А через минуту на коленях моих оказался поднос с грубо нарезанной дыней.

– Я твой постоянный клиент, правда? – я все еще искала объяснений.

– Какой клиент? Кушай, родная! – Фархад трескуче рассмеялся. – Лет через десять, может, я к тебе приду – хлебушка попрошу. Неужели откажешь?

Краска бросилась мне в лицо, я чуть не заплакала. Торопливо наклонив голову, вонзила зубы в сахарно-маслянистую мякоть. Ну да, разве не этого я хотела? Налопаться всласть и от пуза! И чтобы кто-то немного утешил. Ласковое-то слово – оно и кошке приятно. А иногда так хочется побыть немного кошкой!

Уплетая дыню, я подумала, что тоже могу оказать услугу Фархаду – например, взять и исправить ошибки на его ценниках. Вот обалдеют-то покупатели! А коллеги-продавцы, наверное, не поймут. Может, даже пальцем у виска покрутят – подумают, что не только чокнутая, но еще и безграмотная…

Мы ведь не сразу с ней размежевались – с Альбинкой. Когда она пришла в наш класс, мы с ходу взяли ее под крыло. Так что в нашей ватаге она сперва и обживалась – яркая такая Дюймовочка, совсем даже не глупая. Еще мне нравилось, что она книги читает – не только комиксы. Оттого и с людьми сходилась стремительно. Вот правда, легче легкого у нее это получалось! Другие месяцами адаптируются в новой среде, а Альбинка враз освоилась. Уже через неделю знала всех в классе поименно, еще и ключик к каждому подобрала – кому комплимент, кому конфетку, а кого вопросами обаяла. Так что компанию нашу она, безусловно, украсила. Я-то со своей прядью не бог весть какая принцесса, но Катюха со Стаськой были вполне ничего, а тут нам судьба подкинула настоящую фею. Она и одевалась, как фея. Во всяком случае, точно знала, что ей идет, а что нет. И подать себя могла, и на людях вела себя безукоризненно – когда томно, когда вежливо, а когда и с иронией. Ну и грация у нее во всем угадывалась, я бы сказала, особая, дворянская. Глядя на нее, даже я стала замечать, что ходим-то мы больше как гусыни.

А потом…

Лебедь белая окрепла, встала на ноги да и пошла против прежней подруги. То есть, пока сохранялся костяк, мы держались вместе, но стоило моим подружкам разлететься по белу свету, как началась цепная реакция. Новый расклад сил диктовал новые задачи, и Альбинка первая пошла на раскол. Как выяснилось, она и это умела делать – одну за другой сманивала приятельниц, сбивала из них собственную компашку. Играючи выкрала всех подруг и всех знакомых. Сперва это и на кражу не походило – просто она входила, словно клин, там и тут, и бывшие союзницы отплывали к ней, как льдинки от тающего айсберга. Хотя какой там айсберг! В каких-нибудь два-три месяца я превратилась в изгоя. Не то чтобы ссорилась с кем-то – нет! – но вот охладели ко мне бывшие соратницы. То ли что-то обо мне рассказывала им Альбинка, то ли сама я клювом прощелкала критическое время. Наверное, нужно было бодаться и противодействовать, но я не дергалась, мало-помалу превращаясь в серенькое создание на фоне яркой раскрасавицы Альбинки.

И ведь странно это все выглядело: говорила-то она только о себе, о своих победах, больших и маленьких неприятностях, но подавалось это столь барским образом, что класс начинал хором обсуждать ее жизнь. Рассказывала, например, как минувшим летом в Швейцарии поссорилась с матерью из-за каких-то туфелек. Родительница хотела купить ей туфли, а Альбинка – кроссовки. Ну и поссорились. И вот эту преглупую никчемную ерундовину обсуждали все наши одноклассницы! Альбинка-то в лицах все расписала – та еще артистка! – и окружающих точно паутиной какой окутало. Смотрели ей в рот и головенками кивали. Прямо реальное НЛП в действии! Зомбикорм для барашков.

По наивности я думала, что все это безумие быстро рассеется, однако ничего подобного не происходило. Прима-ученица окончательно обосновалась на королевском пьедестале, и, запоздало спохватившись, я не могла теперь даже крикнуть, что королева-то голая! Тем более что и голая Альбинка все равно оставалась бы королевой.

А уж как мастерски она затевала интрижки, как легко выставляла людей на посмешище! Чего стоил прошлогодний конкурс эрудитов, а точнее, эрудиток. Я даже не подозревала, какую западню мне приготовили и о чем там будут спрашивать. Да я бы и не вызвалась – это шарага Альбинкина предложила. Ну и саму Альбинку, понятно, выбрали. Типа поединок двух умниц. А на деле оказался показательный разгром. Спрашивали-то названия кремов, помад и прочей косметики, рекламируя главного спонсора мероприятия, компанию «Arc-en-ciel», то есть «радуга» по-нашему. Я-то думала, будут про французскую революцию спрашивать, про собор Парижской Богоматери, про летчиков из «Нормандии-Неман», а там повалил сплошной парфюм – прямо снегопадом.

Я только глазками хлопала и рот разевала.

А Альбинка бойко сыпала названиями, лихо давала переводы, еще и поясняла, что и от чего лучше использовать, какой эффект дает и на какое время. Папаша-то ее не один десяток лет в этой сфере работал – так что успел посвятить дочку во все таинства. Чтобы не выглядеть совсем уж дурой, я пыталась острить, объясняла, что лучше бы весь этот макияж назвали по-немецки – Regenbogen. Перевод тот же, но звучание куда более соответствующее, смахивающее на наш гоголь-моголь. Да только Альбинка и тут меня уела, заявив, что название RegenBogen уже занято, поскольку именно так именуется сеть мультимаркетов, торгующих по всему миру всевозможными светильниками. У нас, скажем, сеть магазинов «просвет», а у них «RegenBogen». Еще и пояснила снисходительно, что такова разница социокультур, и французская «Радуга» традиционно ориентируется на человеческую красоту, а немецкая, технократичная, – на электричество и свет. Короче, умыла, сорвав смех и аплодисменты.