Роберт Стайн - Юный Скрудж: очень страшная рождественская история

Мне пришлось. Я вынужден был поверить, что он действительно знает, как отправить меня туда, откуда я пришёл.

Остальные двое не сказали ни снова, опустив головы. Когда они подняли их, я увидел на их лицах торжественное выражение.

Всё серьёзно. Никаких шуток.

На мгновение мне захотелось запрыгать и зааплодировать. У меня возникло желание дать «пять» моим новым друзьям. Но, конечно же, это бы лишь озадачило их. В этом времени ещё никто не давал «пять». Кажется, вообще никаких жестов не было.

— Следуй за мной, — сказал Прескотт: его голос был чуть выше шёпота.

Мы направились по тропинке. Никто не разговаривал. Единственными звуками были стук веток, завывание ветра и хруст снега под нашими ногами.

Путь пролегал сначала по посадкам, а дальше по широкой, плоской равнине. В отдалении я заметил маленький крестьянский домик, одно из окон которого мерцало оранжевым светом. Мы шли все дальше, и вскоре он исчез во тьме.

Как далеко мы ушли? Я не мог этого сказать. Мой разум был всецело занят мыслями о путешествии во времени и возвращении домой.

Подойдя к занесённой снегом изгороди, мы остановились.

— Перелезай, — велел мне Прескотт. — Это ферма Моргана. Тоннель времени там. Но никто и никогда не осмеливается приблизиться к нему. Все в деревне его боятся.

Моё сердце забилось ещё сильнее от близости спасения.

Ухватившись за верхнюю перекладину, я перелез через забор. Остальные трое последовали за мной. Мы двинулись дальше, и я увидел длинное низкое строение, черневшее на фоне серого неба. Оно прижималось к земле, будто тоннель, и я знал, что это он и был. Мой путь домой.

Когда мы подошли к торцу здания, я едва мог дышать. Впереди маячила деревянная дверь с перекрёстными планками посередке.

— Это тоннель времени, — шёпотом сказал Прескотт. Я едва слышал его из-за порывов ветра.

— Удачи, — пробормотала Эмили-Энн. Бенджамин хранил молчание. Он держался позади, будто боялся подойти ближе.

— Ты должен взять разбег, — наставлял меня Прескотт. — Наклони голову и беги со всех ног. Я распахну дверь. Не останавливайся. Беги изо всех сил.

Я кивнул.

— Понял, — сказал я дрожащим голосом. — Спасибо тебе. Спасибо вам всем, что привели меня сюда.

Прескотт положил руку мне на плечо.

— Мы хотим отправить тебя туда, откуда ты пришёл, — сказал он. — А теперь беги. Беги быстрее.

Он подошёл к широкой деревянной двери и жестом велел мне бежать.

Я сделал глубокий и прерывистый вдох… Наклонил голову… И заставил мои ноги нестись. Дверь распахнулась, и я вбежал в темноту тоннеля. Вбежал так быстро, как не бегал никогда в жизни.

Когда я ворвался в помещение, меня обдало порывом горячего воздуха. Земля была мягкой; мои ботинки заскользили по полужидкой грязи. Мне с трудом удалось сохранить равновесие, но я рвался вперёд.

Здесь было темнее, чем ночью. Я не мог ничего разглядеть. Меня встретил резкий смрад, тяжёлый и гнусный. Я слышал негромкие вскрики, блеянье животных.

Ботинки шлепали по мягкой жиже. Я услышал всплеск — и устремился вперёд. Взмахнув руками, я потерял равновесие. Кроссовки колотили по грязи, но я не мог удержаться… И я грохнулся лицом вниз.

Моё тело стукнулось о мягкую, влажную землю. Голова зарылась в грязь. И я скользил… скользил… внезапно узнавая этот гнилостный запах… Этот гадкий запах, запах грязи, неодолимый смрад, от которого меня затошнило и я начал задыхаться.

Огорошенный, я поднял голову из жижи. Вокруг ворчали и повизгивали животные. Я поднялся на ноги. Одежда была покрыта толстым слоем грязи. Та же грязь запекалась на моих лице и волосах.

Я приземлился на руки, и теперь, когда я вытер с них грязь о куртку, они начали болеть и ныть.

Мерцающий свет позади заставил меня обернуться. Я попытался вдохнуть побольше воздуха, но с каждым вздохом вдыхал этот мерзкий запах. Меня всего трясло. Где я?

Оранжево-жёлтый свет стал ярче: ко мне подошёл мужчина. Огромный, коренастый и краснорожий, с факелом в руке. На нём была серая фланелевая рубашка, а поверх — огромный комбинезон. Округлое пузо подпрыгивало при каждом шаге.

Не сводя с меня глаз, он осторожно переступал через грязь и глубокие лужи. Наконец, он остановился и, высоко подняв факел, начал изучать моё лицо в круге света.

— Чегой-то ты делаешь в моём свинарнике? — потребовал он ответа громовым голосом.

— В свинарнике? — ахнул я.

Он обвёл меня взглядом.

— Весь в помоях. От этой вони тебе и за год не избавиться!

Внезапно я смог разглядеть в свете факела огромных боровов, выстроившихся по обе стороны от меня. Где-то два десятка жирных свиней глазели на меня, хрюкали и повизгивали.

Запах…

Да. Запах. Густая дрянь прилипла к моей одежде, моему лицу, моим волосам. Я вытащил из-за ворота размякший, гнилой кукурузный початок.

Мой желудок сжался. Меня затошнило, и я наклонил голову.

— Другие ребята… — выдохнул я. — Они сказали мне вбежать сюда, и…

Он оглянулся по сторонам.

— Другие ребята? Я не видел там никаких других ребят.

— Трое ребят из школы, — сказал я. — Они привели меня сюда. Они сказали…

Не договорив, я отвернулся от огромного фермера и устремился к двери свинарника, шлёпая кроссовками по грязи. Я вырвался наружу, крича:

— Эй! Вы где? Эй!

Никого не было.

От морозного воздуха, ударившего мне в лицо, у меня перехватило дыхание. Луна скрылась за тучами. Я сощурился, вглядываясь в кромешную темноту.

Никого.

Я понял, что они сделали. Не понадобилось много времени, чтобы сообразить.

Они подшутили надо мной. Я так отчаянно цеплялся за надежду спастись, что купился на розыгрыш.

Вернее, вляпался в него.

Свинарник. Не тоннель времени. Грязный вонючий свинарник.

Они хотели проучить меня этой подлой шуткой? Я слишком уж замёрз и заляпался вонючей грязью, чтобы думать об этом.

Меня осветил факел. Я обернулся и увидел фермера, стоявшего позади.

— Шел бы ты домой, сынок, — сказал он. — Где ты живёшь?

Я грустно покачал головой.

— Нигде, — сказал я. — Я нигде не живу. Можно… можно мне пройти в ваш дом и принять ванну?

Он нахмурился.

— Боюсь, что нет, я не могу пустить тебя в свой дом. Уж больно ты вонюч. Но можешь переночевать здесь, в свинарнике, если хочешь.

Тут вдруг все свиньи разразились истошным визгом и хрюканьем. Как будто они тоже не хотели спать рядом со мной.

По счастью, фермер сжалился и изменил своё решение. Он позволил мне поспать на деревянной лавке в задней комнате. Я оттёр себя на кухне, под струёй воды из насоса. Его жена была так любезна, что дала мне ночную рубашку и почистила мою одежду.

Лёжа на жёсткой лавке, дрожа под тонким одеялом, что они мне дали, я не мог уснуть. Я выглянул в крошечное чёрное окошко, посмотрел на бледную луну, скользившую между облаков.