Шеннон Мессенджер - Вечное пламя

– Кеслер здесь? – спросила Софи. Значит, и Декс тоже?

– Здесь все доступные алхимики. И множество гномов, вызвавшихся помочь распространить фриссин. Как только мы его сделаем, огонь быстро потушат.

Софи надеялась, что он прав. И ей враз полегчало, когда она передала Кеслеру квинтэссенцию и увидела, как он тут же вылил немного в котел. Также он уверил ее, что Декс дома, в безопасности.

И все равно было ужасно просто стоять и смотреть, как прекрасный город плавится в пламени, пока Кеслер помешивает и отмеряет жидкость в мензурках, и ждать, ждать, ждать.

Расхаживающий рядом Фитц успел протоптать канавку в земле, когда наконец раздался знакомый голос Алдена:

– Хвала небесам, вы вернулись! – и Софи с Фитцем тут же кинулись в его объятия.

– Я так о вас беспокоился, – сказал им Алден, так крепко прижимая к себе, что Софи сложно было дышать – но, может, это и к лучшему.

– Фу, чем от тебя воняет? – спросил Фитц, отстраняясь так далеко, как мог.

– Слюна снежного человека – последний необходимый ингредиент.

– И мы его собрали, – раздался за их спинами резкий голос, и они осознали, что Алден вернулся не один.

Леди Гелвин, которая выглядела не так страшно, как обычно, благодаря зеленому меху снежного человека, торчащему из пучка на голове, подняла большую флягу, полную мутной желтоватой жидкости. Даже несмотря на пробку, Софи все равно ощущала разящую от нее вонь.

– Я так понимаю, вы собрали квинтэссенцию? – спросила она Софи, подходя к Кеслеру и изучая его котел. – Видимо, даже умудрились ничего не взорвать. Отлично. Теперь можем разобраться с беспорядком.

Все заликовали, когда наконец-то была готова первая партия фриссина, который оказался блестящим серебряным порошком. Но Софи не хотелось праздновать; она смотрела на гномов, посыпающих первую стену огня. Она видела одни лишь разрушения. И понимала, что их не было бы, не исцели она Финтана.

Закрыв глаза, она позволила правде устроиться в глубине ее сознания.

Ей нужно было встретиться с ней лицом к лицу.

Принять ее.

Признать реальность.

Отчасти ради собственного здравомыслия – но в основном потому, что представляла реакцию народа.

– У вас была тяжелая ночь, – сказал Алден, поднимаясь на холм к Софи с Фитцем, откуда они за всем наблюдали. – Думаю, пора домой.

– Грейди с Эдалин знают про Вечное пламя? – спросила Софи.

– Пока нет. Я решил не впутывать их, пока пламя не погаснет. Но сейчас… придется многое объяснять.

Софи встретилась с ним взглядом и осознала, что за напряжением и усталостью скрывается более глубокая эмоция.

Горе.

– Все ведь в порядке, да? – тихо спросила она. – Никто не…

Она не могла это произнести.

Больно было даже думать.

– Поговорим утром, – сказал Алден, протягивая ей руку.

– Нет, скажите, что случилось. Я не смогу… – в горле встал удушающий ком. – Если кто-то пострадал, мне надо знать.

Алден открыл рот, чтобы сказать что-то, но в последнюю секунду передумал и произнес:

– Я все же думаю, что сначала тебе стоит отдохнуть.

– Как будто теперь я смогу уснуть.

– Она права, пап, – согласился Фитц.

Алден, вмиг постарев на тысячу лет, присел между ними и закрыл лицо ладонями.

– Не знаю, как вам рассказать.

От его слов мгновенно стало нечем дышать.

Алден говорил Софи, что ее ждет трибунал, что ей придется пойти в Изгнание, что нужно будет оставить семью и забыть о прошлой жизни.

Что могло быть хуже?

А затем она поняла.

– Кто-то умер, – тихо сказала она, мысленно пробегая по именам и лицам.

Было сложно вспомнить, кого она видела живым, а кого нет – но, заново проигрывая события ночи, она осознала, что кого-то не хватает.

Фитц взял ее за руку, стискивая так, что было бы больно, если бы Софи уже не онемела.

И все равно она ощутила, как миллионы игл впиваются в сердце, когда Алден проглотил всхлип и произнес:

– Даже двое на самом деле. Ни Финтан, ни старейшина Кенрик так и не выбрались из башни.

– Нет, – произнесла Софи, выдергивая руку из хватки Фитца. – Только не Кенрик.

Это какая-то ошибка.

Она сбежала вниз по холму, говоря себе, что найдет улыбающегося Кенрика среди стоящих неподалеку эльфов.

Вместо этого она обнаружила остальных старейшин, собравшихся вокруг рыдающей Орели.

– Нет! – выкрикнула Софи, разворачиваясь и кидаясь к Обливимиру.

Дорога была скользкой, но Софи поднажала, приказывая ногам не спотыкаться.

Все наладится, как только она добежит. Она найдет потайную пристройку, в которой он спрятался, или подсказку, куда он прыгнул, или…

Она резко остановилась, осознав, что скользкая дорога была фиолетовой.

Впереди одинокий серебряный столбик выглядывал из моря расплавленного аметиста – вот и все, что осталось от Обливимира.

– Нет! – вновь прорыдала она, падая на колени.

– Мне жаль, – сказал Алден у нее за спиной, мягко касаясь дрожащего плеча. – Мне так жаль.

Она даже почти не знала Кенрика. Но он всегда был добр – и всегда первым становился на ее сторону. Невозможно было представить Совет без него.

– Он не мог умереть, – прошептала она, ощущая бегущие по лицу горячие слезы.

Алден притянул ее ближе, дрожа сильнее, чем она сама, и произнес:

– Боюсь, что мог. Кенрик первым заметил, что разгорелось Вечное пламя. Он успел отпихнуть вас с Фитцем и Орели, но потом тело Финтана взорвалось пламенем. Мы ничего не могли поделать. Я…

Его голос надломился, и, чтобы снова заговорить, ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть.

– Нам придется храбриться, Софи. Прости за эту просьбу, но наш народ остро, остро ощутит потерю Кенрика. Нужно показать им, что все будет в порядке.

– Но ведь не будет! – закричала она, пятясь.

В этот раз потеря была слишком велика.

Они лишились старейшины.

При мысли о том, как часто ей говорили отказаться от исцеления, в груди распахнулась дыра.

– Надо было послушать их, – прошептала она, едва дыша. – Это я виновата.

– Если кто и виноват, то это я, – произнес Фитц, выступая из темноты. – Если бы я раньше заметил огонь или направлял бы лучше…

– Ты не виноват, Фитц, – заверила Софи.

– И ты тоже, – твердо сказал Алден. – Что бы ты ни думала. Что бы ни случилось в ближайшие дни. Не забывайте об этом, держитесь за это, верьте в это. Вы. Не. Виноваты. Помните об этом. И помните, что было со мной, когда я винил себя.

Напоминание вылилось на голову ведром ледяной воды, заставляя проснуться.

Но у Софи не получалось поверить.

Нравилось ей это или нет, но она сыграла роль в смерти Кенрика – и когда-нибудь придется расплатиться за это.

Но если вина сломит ее, его жертва будет напрасной, и этого Софи допустить не могла.