Алла Вологжанина - Острова Луны

А ведь можно и забыть.

Потому что внутри ликантропа сияющая точка была не совсем точкой. Скорее, бешено вращающейся шестеренкой. И тем не менее зубцы можно было рассмотреть. Тем более что за каждым словно хвост тающего света тянулся. Эдакая безумная галактика…

Арноха не дал ей долго любоваться на внутренний космос, вытащил без всяких церемоний за шиворот.

– Неподготовленного к тебе человека ты можешь до обморока довести, – сообщил он.

– Извини, Сами, – сказала Карина, – долго было объяснять.

Тот только кивнул, хватая ртом воздух.

– Она больше не будет, – успокоил беднягу Арно. И добавил с нажимом: – Я прослежу.

– Ну я же извинилась…

– Просто больше так не делай, – вышел из оцепенения Самир. – Но если очень надо, то предупреди хотя бы.

– Ладно. – Карина похлопала его по плечу. – Арно, запомни, что вот эту внутреннюю луну надо обсудить с кем-то знающим. С Марком, с моей бабушкой, с кем угодно. Это может оказаться важным. Вот мрак! Не знаю почему, но есть у меня такое ощущение. У нас с Митькой ну живых океоронов… – Самир вопросительно вскинул брови, и она уточнила: – Это трилунские птицы такие. Так вот, у нас с Митькой и у птиц свечение было одинаковым. А у Самира оно другое.

– Во мне процесс умирания запущен, – помрачнел ликантроп, – так говорил знаккер Аблярсов. В каждом ликантропе так.

Только этот процесс очень медленный, пока мы привязаны к инструменту.

– Умирания, – повторил Арно, – процесс умирания.

– Да, – подтвердила Карина, – в общем, ломай свою гениальную голову ради всеобщего блага, Арно Резанов. Я обязательно присоединюсь к тебе вместе с Митькой. Потому что одна голова хорошо, а три – о-го-го. От трех поломанных голов обломков больше и всякой другой пользы тоже. А лично мне нравится эта полянка. Пожалуй, открою тропу отсюда. К городу вроде близко, но лыжники не шастают, значит, никто случайно в Межмирье не вкатится. Счастливо, ребята. Берегите себя. Что-то в последнее время это актуально стало.

И прямо на полуслове обернулась волчицей. Ощущение возникло такое, что тропа только и ждала этого момента, притаившись где-то в том самом моменте, когда человеческие клетки сменяются волчьими, когда девочка опускает ресницы, но поднимает веки уже гигантская серая тварь вечности.

Тропа луны настойчиво потянула волчицу в Межмирье.

Клочья пространств ринулись навстречу твари. И где-то на периферии ее сознания забрезжила человеческая мысль, окрашенная удивлением, – где гончие? Ни одна не попалась ей на пути. В самом ли деле они так уж опасались оборотней в зверином воплощении?

Возле статуи мальчика она притормозила и обернулась человеком. Следующий клок пространства определенно был Третьим городом луны, только какой именно его частью? Придется разбираться на месте. Только бы добрые горожане не вызвали стражу, чтобы «проводить заблудившуюся барышню домой или в Академию».

Карина шагнула на брусчатку мостовой. Ну, тут добрых горожан – дикобрышь наплакала. Да и злобных негусто.

На Однолунной земле был уже довольно поздний вечер, а здесь день едва клонился к раннему зимнему закату. Небо наливалось розовым, но город не приобретал оттенков фольги, как в прошлый ее заход сюда. Из-за почти полного парада лун он освещался фактически только львиной. И свет ее был лишь чуть более желтым, чем привычный земной. Сумерки сгущались, человеческое зрение теряло остроту. Возможно, поэтому окраинная улица практически пустовала. Только припозднившиеся торговцы спешно складывали уличные лотки-тележки.

Судя по количеству птиц над крышами, порт был неподалеку. А что, уже ориентир!

Карина потянула носом воздух. Для нее, выросшей в горах и лесу, морские нотки в зимней стуже до сих пор были удивительны. Тем лучше – даже человеческое ее обоняние безошибочно уловило, откуда тянутся солоноватые, йодистые и немного рыбные течения запахов. И она потопала прямо туда, радуясь, что дорога пролегает по нормальной улице, а не огородами какими.

– Пираты! Пиратский корабль в Зарничке!

Крик за спиной раздался неожиданно, и сразу же – топот. Карину едва не сшибли с ног два парня. С балкона дома, к которому как раз подошла девочка, лихо спрыгнул еще один (а что, второй этаж, ноги не переломаешь) и присоединился к ним. Ему-то и адресовали крик. Но улица моментально ожила. Набрасывая на ходу плащи-капюшоны, люди высыпали на мостовую и устремились туда, куда шла Карина. Надо понимать, пираты считались некислой местной достопримечательностью или чем-то вроде перевозного луна-парка. Короче, никто не собирался пропускать это зрелище. О'кей, сейчас вместе с толпой будем в порту. Заодно и посмотрим.

Не успела так подумать – чуть не застонала от разочарования. Да, направление к порту она определила совершенно правильно. Но ландшафт города – горки-пригорки и предгорья – не учла. Улочка привела ее не в сам порт, а на красивую круглую террасу-площадь, обнесенную невысокими перилами там, где она балконом нависала над целью путешествия. Прямо под ней ощетинились нарядными флюгерами крыши – тут заканчивалась припортовая улочка, где они завтракали только сегодня утром. А впереди разливалось море. И в бухточку Зарничку входил безумной красоты черный корабль.

Сейчас Карина очень пожалела, что никогда не увлекалась старинными парусниками и не могла сказать, была перед ней каравелла или там бригантина какая. Но корпус корабля был огромен и изящен одновременно. И переливался всеми оттенками черного, до сих пор она и не подозревала, что они бывают такими разными.

Мачты, казалось, прокалывали небо, а паруса сияли золотом и серебром. То есть насчет материала Карина бы не поклялась, но полотна были золотистыми и светло-серыми да и металлический блеск в них явно присутствовал. Миг – и паруса оказались убраны. А громада пиратского корабля стала по-настоящему ужасной. Такой черной и острой на фоне неба, освещенного закатом.

– Пираты к нам не заходили уже лет пять, – сказал кто-то из зрителей рядом с Кариной.

– Говорят, на крайнем севере нынче много бешеных кашаларсов, – ответил кто-то еще, – и корабль привез груз из их шкур и костей.

– И друзы драгоценных камней с Тающих Островов, – поддакнул девичий голосок.

Угу, сейчас тебе, драгоценных камней… Пузо маслом не помазать? Карина еле сдержалась, чтобы не сказать это вслух.

У самого носа корабля на возвышении (кажется, это называется «на мостике») появился ослепительно бравый длинноволосый человек в модной, разумеется черной, обтягивающей куртке и широченных галифе. Макушка его была обмотана тонким шарфом, края которого развевались на ветру. Он приветственно помахал толпе. Толпа загудела.

– Это и есть капитан? – восхищенно зазвенел голосок, кажется, той же самой девицы, что размечталась о друзах. – Нет, вы мне скажи-и-ите, это сам капитан?